Сергей Лукьяненко - Дневной дозор

— Скажите, ставить охранное заклятие такой силы было действительно необходимо?

— А зачем бы я тратил столько сил, по-вашему?

Очкастый и второй неизвестный быстро переглянулись.

— Мы требуем осмотра ваших вещей.

— Стоп-стоп, — поспешно вмешался Эдгар. — А на каком, собственно, основании?

Очкастый нехорошо улыбнулся — одними губами:

— У Ночного Дозора возникли подозрения, что на территорию Москвы ввезен запретный артефакт исключительной силы. О том, что подобные действия противоречат Соглашению, вы обязаны знать.

Коллеги-Темные глядели на меня с сомнением. И кажется, они ожидали какой-то вполне однозначной реакции. Но какой? Моя внутренняя палочка-выручалочка на сей раз подсказывать не сочла нужным. Но, с другой стороны, я прекрасно знал, что никаких запретных артефактов у меня в сумке нет. И поэтому я благодушно махнул рукой

— Да пусть смотрят! Хоть до утра.

— Я протестую, — тихо и, похоже, без особой надежды сказал Эдгар. — У вас нет санкции руководства.

— Протест отклоняется, — несгибаемым голосом парировал очкастый. — Я сам руководство. Предъявите вещи, Темный.

Меня не нужно было просить дважды. Одним движением нейтрализовав остатки защиты, я распахнул шкаф, где в полном одиночестве по соседству с парой одежных щеток покоилась моя сумка. Часть надписи взирала на нас словно бы с укором: «Fuj…» Мне почему-то представился скучный скрипучий голос, произносящий это «Фуй…»

Я взял сумку и вывалил на кровать содержимое. Светлых мало интересовали вещи, а вот при виде последнего пакета они напряглись — второй незнакомец даже за амулет взялся в кармане куртки.

Когда я вытряхнул на покрывало деньги, на меня посмотрели все. И свои, и Светлые. Как на психа. Законченного и неисправимого психа.

— Вот, — сказал я. — Это все, что у меня есть. Сто тысяч. Впрочем, уже меньше.

Очкастый шагнул к кровати и брезгливо покопался в вещах, заглядывая в пакеты. Но я понял, что ему было нужно на самом деле — тактильный контакт.

Его даже не устраивало дистанционное сканирование!

Господи, в чем же они меня подозревают? Вероятно, какой-то кретин действительно попытался втащить в Москву что-то запретное, и, поскольку я малость переусердствовал с защитой своих несчастных баксов, они заподозрили во всем меня. Три ха-ха! Чем дальше, тем веселее.

Очкастый обнюхивал мой багаж с минуту. Потом сдался.

— Ладно. Здесь ничего нет. Номер мы объявляем закрытой территорией; потрудитесь переселиться.

Девушка-перевертыш вздрогнула, вопросительно и недоуменно посмотрела на очкарика. Тот едва заметно развел плечами, и я понял смысл его жеста. Не к чему придраться. Нет оснований. Оборотень напряглась, но второй маг положил руку ей на плечо, как бы предостерегая против необдуманных действий.

— Да-а? — вкрадчиво протянул Эдгар, и в этом «Да-а» наконец-то проявилось хоть что-то эстонское. — Переселиться-а? В таком случае мы требуем официального разрешения на вмешательство седьмой ступени. Во избежание ненужных вопросов со стороны администрации.

Светлые сделались недовольными — впрочем, они и так все как один были недовольными.

— Зачем? Воздействовать на персонал можно и без коррекции психики.

— А вы имеете обыкновение любое воздействие объявлять нарушением, — с самым невинным видом пояснил Эдгар.

— Разре… — протянул Илья и осекся. — Нет. Не разрешаю. Антон, сходи с ними и проделай все сам. Постарайся, чтобы этого поселили подальше отсюда, чтоб не… В общем, выполняй.

Эдгар разочарованно вздохнул.

— Ну что ж… Нет — так нет. Скажите, любезный, у вас есть еще вопросы к нашему коллеге?

В голосе и тоне Эдгара было столько чопорности, столько светскости, что я испугался, как бы Светлые не решили, что эстонец издевается. Но Эдгара, видимо, знали неплохо.

А, возможно, эта едкая, как кислота, вежливость как раз и была нормой поведения обоих Дозоров.

— Нет. Не смеем более задерживать. Но позволим себе напомнить: до окончания расследований по уже трем делам ему запрещено покидать Москву.

— Я помню, — вставил я максимально невинно.

— В таком случае мы позволим себе откланяться. Коллега Виталий, упакуйте свои вещи…

Я как попало запихал свои пожитки в пакеты, а пакеты — в сумку, подхватил из кресла брошенную куртку и встал. Эдгар приглашающе указал рукой на дверь.

Мы вышли в коридор и спустились на лифте в вестибюль, где Эдгар неожиданно обернулся к Светлому.

— Антон! Наш коллега не будет больше жить в этой гостинице. Мы увозим его с собой. Если он понадобится, наводите справки в офисе Дневного Дозора.

Светлый, казалось, растерялся, нерешительно взглянул на дремлющего за стойкой администратора и нетвердо кивнул. А мы пошли к выходу.

Куртку я надевать не стал, потому что заметил знакомый «BMW» у самого входа в гостиницу. Причем заметил я его только потому, что был Иным.

Внутри машины было тепло и уютно. И просторно — коленки не упирались в спинку переднего кресла. Я сел поудобнее и поинтересовался:

— А где мне теперь предстоит жить?

— В офисе Дневного Дозора, коллега. Точнее, в гостинице при офисе. Надо было сразу туда ехать.

— Если б я знал — куда, — пробормотал я. «BMW» сорвался с места, лихо вырулил к выезду со стоянки, нырнул под едва успевший подняться шлагбаум и с ходу влип в жиденький поток транспорта на проспекте Мира.

Возможно, Шагрон был и не самым сильным магом, но машину он водил отменно. Проспект Мира промелькнул и исчез позади так же быстро, как дуга Садового кольца. И Тверская виделась мне лишь как бесконечная череда витрин за тонированными стеклами. Впрочем, нет, не бесконечная.

Мы вышли из машины совсем недалеко от Кремля. Маги бросили свой «BMW» прямо у обочины, даже не потрудившись закрыть. Я решил взглянуть на него через сумрак, просто из любопытства, желая оценить охранные заклятия. Чтобы снова не опростоволоситься.

И остолбенел. Но не от вида машины. А от вида дома, в обычном мире выглядевшего вполне буднично.

В сумраке дом вырос на целых три этажа. Причем один из них вклинился между обычными первым и вторым, а остальные нарастили и без того немаленький домик. Сумеречные этажи были исполнены в черном полированном граните; почти все окна темные, зашторенные; лишь тускло отражаются первые скудные солнечные лучи от белых корпусов модерновых кондиционеров.

Об охранных заклятиях я мигом позабыл.

Небольшой портальчик выходил прямо на Тверскую; за стеклянной дверью скорее угадывался, чем виднелся, силуэт Иного.