Алексей Осадчук - Летописи Дорна. Белый воин

Детей переместили в середину сжавшихся холодных тел, хоть какое-то тепло. Когда «маленький» тарк остановил колонну, многие просто попадали там, где стояли, стараясь забыться тяжелым беспокойным сном. Их больше никто не кормил и единственной едой пленниц был сухой холодный снег.

Разговоров больше не вели: каждая старалась получить от передышки побольше отдыха. Так и сидели в полузабытье, прикрыв веки постоянно вздрагивая от холода. Только Аная заметила, что троих тарков, ушедших в чащу, долго нет.

Долгое отсутствие своих подчинённых также заметили вожак и «маленький» тарк. Новый рык вожака и ещё два волосатых монстра, рыча, исчезают в той стороне, куда ушли предыдущие.

«Маленький», подняв свою клыкастую морду, принялся взволнованно нюхать воздух, ходя вокруг небольшой поляны, где остановилась стая. Четверо особо здоровых тварей, вооруженных длинными тяжелыми дубинами, сгрудились около вождя. Остальные, поменьше, возбужденно озирались вокруг, шерсть на их спинах встала дыбом, некоторые даже тихо поскуливали.

Аная, подтолкнув рядом заснувшую Нариму (они теперь вообще держались всегда рядом), тихо кивнула в сторону забеспокоившихся тарков.

— Что-то почуяли, — прошептала, враз очнувшаяся от сна, вдова старосты. Если это ра-ханы, то, наверное, мы уже отмучались. «Клыкастые» не оставляют в живых.

Новость, словно лёгкий ветерок, пролетела по кучке просыпающихся пленниц.

— Уж лучше от ра-хановых клыков, чем от мороза, — уверенно сказала Аная.

— Скорей бы, — уже совсем тихим голосом добавила Нарима.

Всё произошло внезапно. Аная увидела, как «маленький» тарк, вдруг резко остановился, как вкопанный. Его широкие ноздри, словно кузнечные меха, громко втягивали воздух, ловя каждый запах шедший из леса. Наверное, что-то почуяв, он хотел, было, рыкнуть — только резкий еле слышимый шелест остановил его. Моргнув несколько раз, Аная увидела, как оседает, не успевший издать ни единого звука, «маленький» тарк с разорванным горлом. Как хлещет бурая кровь из его рта и широких ноздрей.

Её сердце бешено заколотилось, в висках застучали сотни маленьких молоточков. На её глазах от страшного, неведомого шелеста падали, как подрубленные топором лесоруба, тарки с дубинами. Вожак уже лежал в огромной луже своей бурой почти чёрной крови. На поляне остались мечущиеся от страха и бешенства четверо тарков. Они выли и рычали на тёмные заросли деревьев, скрывающих страшную невиданную доселе смерть.

Вдруг из кустов рядом с жавшимися от страха и боявшимися пошевелиться женщинами, выкатился с тихим рыком небольшой комок белой шерсти.

— Ра-хан, — тихо прошептала севшим от ужаса голосом Нарима.

Непонятное существо неуловимыми для взгляда движениями закружилось вокруг мечущихся и пытающихся отбиться тарков. Вот ближайший тарк падает с разорванным горлом в снег, орошая всю землю вокруг тёплой бурой струёй. Не успев, как следует рассмотреть павшего, Аная уже видит обезглавленное тело следующего монстра. Третий, громко пища, с развороченным брюхом, обезумев, вертится в снегу, разбрасывая вокруг свои внутренности. На миг девушка закрывает глаза от отвращения. Она с трудом сдерживает рвоту.

Открыв глаза, она видит убегающего тарка, визжащего и зажимающего отрубленную по локоть лапу. Краем глаза замечает, как по телу страшного существа, убившего тарков, проходит волна и как падает замертво, не добежав до лесной стены, тело твари.

Всё произошло за несколько ударов сердца. Нет больше грозных страшных тарков, лежат они на поляне, залитой их собственной кровью. Последний из них, с развороченным брюхом, затих в буром снегу.

Женщины не дышали, боясь привлечь внимание страшного существа, застывшего на середине поляны и, казалось, к чему-то прислушивающегося. Постояв несколько мгновений, оно исчезло в тёмной лесной чаще, будто и не было его вовсе. Только мёртвые разорванные тела тарков на снегу по всей поляне говорили о реальности происходящего.

Тишина опустилась на поляну. Аная с широко раскрытыми глазами все еще сидела, боясь пошевелиться, не веря в произошедшее. Обернувшись к своим спутницам, она увидела что-то схожее на их лицах. Нарима, нервно закусив нижнюю губу, глядела в ту сторону, куда исчезло странное существо.

— Что это было? — тихо спросила ошарашенная дочь ярла дрожащим голосом.

— Не знаю, — ответила напряженная Нарима, — но оно скоро вернётся.

Страшные слова услышали все, они словно смертельный приговор ударили по подсознанию испуганных женщин.

— Нужно что-то делать, — сказала вставшая на ноги Аная и обернулась к своим спутницам.

— Поздно, — как-то отстранённо произнесла Нарима, смотря за спину стоявшей девушки.

Аная резко обернулась. К ним, выйдя из леса, приближалось недавнее существо, так быстро убившее почти дюжину тарков. С каждым шагом существа в глазах девушки росла надежда и неверие в происходящее. К ним приближался живой настоящий человек. Странная белая одежда из меха ра-хана, и капюшон, наброшенный на голову, делали его схожим со зверем. Его руки были прижаты к груди, казалось, он ранен или… нет, он что-то бережно нёс за пазухой.

Уже рядом она смогла разглядеть черный лук за спиной и тёмную рукоять меча. Широкий щит, заброшенный за спину, делал его фигуру немного шире, чем она была на самом деле. На ногах одеты странные сапоги и штаны тёмно-зелёного цвета, окованные стальными пластинами. Кого же они повстречали на своем пути?

Подойдя к притихшим женщинам, он откинул свой капюшон. На них смотрел воин в искусно выкованном шлеме в виде оскалившейся лесной кошки карри.

Аная заворожено смотрела на шлем чудесной работы. Когда он снял левой рукой свой шлем, некоторые женщины охнули от удивления. На них глядел светловолосый, ещё совсем молодой парень, с только недавно пробивающейся щетиной на загорелом лице. Его правильные черты лица и высокий лоб говорили о том, что родители молодого человека — очень красивые люди. Только не было оно похоже на лица смазливых сыновей богатых членов лоримского Сейма. Его серьезные темно-серые глаза резко отличались от всей юношеской внешности.

Он, молча оглядев притихших недавних пленниц, достал меховой свёрток из-за пазухи и медленно протянул в сторону смотрящих на него женщин. Свёрток весело залюлюкал и зашевелился. Первой очнулась односельчанка Наримы, оставившая своего ребенка в разоренном селище. Она с приглушенным воплем радости кинулась к свертку…

Снег, подмёрзший за ночь, хрустел под ногами. Его верхняя корка покрылась хрупким льдом, а под ней сухая снежная мякоть коварно поскрипывала, заставляя Ксандра идти немного медленнее, чем обычно, выбирая место для каждого шага.