Рожденный в Пустоте. Книга I. - Рассказчик
Ситис, словно наслаждаясь каждым мгновением, заливался безумным смехом, играя с ними, как кошка с мышами. Удары Безумного Бога Смерти были точны и смертоносны. Один пропущенный удар его черной косой равнялся одной отнятой жизни иномирного Бога. Гелиос, хоть и был силен, не мог сравниться с безумным богом.
Земля раскалывалась под их ногами, как скорлупа гигантского яйца. Каждый удар сотрясал мир, вызывая землетрясения, которые поднимали волны высотой с горы и обрушивали их на континенты. Небо потемнело, и молнии сверкали, как глаза древнего чудовища.
Иномирные Боги сражались с яростью, равной лишь их отчаянию. Их силы были равны, но Безумный Ситис не знал пощады. Каждый раз, когда Гелиос пытался контратаковать, его щит раскалялся добела, а затем трескался, как стекло. Моргрон, в свою очередь, пытался подловить безумцы, но тот лишь смеялся, уклоняясь от его атак и нанося новые удары.
Божественная кровь лилась рекой, превращая землю в багряное болото. Небо потемнело окончательно, и луна скрылась за тучами, словно испугавшись происходящего.
Моргрон почувствовал, как его силы иссякают. Он знал, что должен сделать что-то, чтобы переломить ход битвы. Собрав всю свою волю и ярость, он направил всю свою мощь в один мощный удар. Трезубец, усиленный его божественной силой, пробил тьму Ситиса и вонзился в его грудь.
Ситис, расхохотался еще громче. Он поднял косу и направил ее на Моргрона, но тот успел увернуться в последний момент. Трезубец Моргрона вновь вонзился в Ситиса, но снова не причинило тому никакого вреда.
Бог Океана чувствовал, что его силы на исходе. Он видел, как Гелиос истекает кровью, как его тело покрывают новые раны. Он знал, что если они не найдут способ победить, то их ждёт только смерть.
Ситис, заметив это, усмехнулся и направил свою энергию в косу, от чего ту поглотили языки черного пламени, готовясь нанести смертельный удар. Но в этот момент Гелиос, собрав все свои силы, создал из своей энергии огромный луч света, который ударил в косу Ситиса. Оружие безумца разлетелось на тысячи осколков, а Бог Смерти, не ожидая такого поворота событий,с грохотом, будто целая гора, упал на землю.
Моргрон и Гелиос стояли над поверженным телом своего врага, их лица были искажены усталостью и кровью. Они знали, что это лишь начало, но также осознавали, что сделали первый шаг к своей победе. Однако радость от этой победы была недолгой. Ситис поднялся на ноги, и из-под земли начали подниматься тени, словно мрачные призраки, и Моргрон почувствовал, как леденящий холод проникает в его измученную душу. Тени сгущались, обретая зловещие формы, и перед ними предстал истинный облик Ситиса. Его глаза светились потусторонним огнём.
— Вы думали, что победили меня? — прошипел Ситис, его голос походил на шёпот древних демонов, обещающих вечные муки. — Вы всего лишь отсрочили свою участь.
Тени сомкнулись вокруг них, обволакивая их плотным коконом мрака. Моргрон почувствовал, как его сознание начинает погружаться в бездну тьмы, и он знал, что это конец. Но он также знал, что его борьба еще не окончена.
— Это еще не конец! — прокричал Гелиос, его тело начало светиться ярким, обжигающим светом. — Вспышка Солнца!
Обжигающий жар солнечной магии начал выжигать тьму, словно огонь, пожирающий лес. Тени корчились и сгорали, издавая пронзительные, адские крики. Когда все тени окончательно исчезли, обессиленный бог упал на колени, тяжело дыша.
Моргрон продолжал кричать, его тело превращалось в кровавое месиво. Но внезапно он почувствовал, как его сознание начинает отделяться от тела. Он увидел, как его душа поднимается в воздух, окружённая тёмной энергией.
Ситис подошёл к нему, его лицо было искажено злобой и торжеством.
— Теперь ты мой, — прошипел он, его глаза светились потусторонним огнём. — Ты будешь служить мне вечно, как топливо для моей тьмы. МУАХА-ХА-ХА-ХА-ХА!
Моргрон попытался сопротивляться, но его душа была слишком слаба. Он почувствовал, как тёмная энергия начинает поглощать его, и он знал, что теперь он навсегда стал пленником Ситиса.
В этот момент Гелиос, собрав последние силы, поднялся с земли. Его тело было покрыто ранами и кровью, но его глаза горели решимостью. Он достал из подпространства металлический ошейник, украшенный зловещими символами. Этот ошейник был создан древней магией, способной запечатать даже самую могущественную магию. Его план сработал.
Наконец-то безумный бог отвлекся! С невероятной силой Гелиос метнул ошейник в Ситиса. Ошейник, пронзив воздух, с громким треском захлопнулся на шее тёмного бога. Тёмная энергия, окружавшая Ситиса, начала угасать, словно поглощённая металлическим обручем.
Ситис, почувствовав, как его силы угасают, закричал от ярости и боли. Его тело начало дрожать, а глаза потухли. Он рухнул на колени, царапая ошейник руками, но его движения замедлялись.
Гелиос, тяжело дыша, опустился на землю. Его силы были на исходе, но он знал, что сделал всё возможное. Он спас Моргрона, запечатав магию Ситиса ошейником.
Но победа далась дорогой ценой. Гелиос чувствовал, как его собственная энергия уходит, как жизнь покидает его тело. Он знал, что скоро его силы иссякнут, и он присоединится к Моргрону.
Металлический скелет, некогда вселяющий ужас и трепет в сердца всех живых существ, с оглушительным грохотом рухнул на холодную, покрытую пеплом землю. Его некогда мощные конечности теперь безвольно раскинулись, не в силах даже пошевелиться. Лишенный своей божественной магии, Ситис, бывший Бог Смерти, лежал, словно поверженный гигант, беспомощный и уязвимый.
Тьма, окутывавшая его душу, начала рассеиваться, уступая место мучительному осознанию. Разум вернулся, и вместе с ним пришло отчаяние. Паника, холодная и всепоглощающая, пронзила его насквозь, как ледяной клинок. Ситис знал, что теперь он всего лишь тень своего прежнего "я", лишенный силы и могущества. Его некогда вселяющие ужас глаза, потухли, теперь же потускневшие и безжизненные глазницы, смотрели в пустоту, не видя ничего, кроме своего собственного страха. Он был побежден, и его падение было столь же величественным, сколь и трагичным.
В воздухе витал запах смерти и разложения, смешиваясь с едким дымом, поднимающимся от обугленной земли. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь тихим шорохом ветра.
Ситис лежал неподвижно, в его разуме не было ни надежды, ни утешения. Он был побежден, и его падение было столь же величественным, сколь и трагичным.
Что же делать теперь?! Он смирился со своим поражением, ведь пятой сонаты оказалось
