Воспитанник (СИ) - Дронт Николай

По лестнице можно подниматься только гуськом, зато входная дверь не заперта, а внутри две симпатичные молодки для нас накрыли прекрасный стол из простых деревенских блюд.

Конечно, был молоденький, жареный поросёночек. Смуглая кожица, с положенным на неё терпким… но в меру!.. и самую чуточку подслащённым хреном, приятно хрустела на зубах. Представьте, как она идёт под пиво! Хотя поглодать тоненькие рёбрышки под перечно-острым соусом тоже вполне ничего. Ножки с мягчайшим мясом и чуть брызжущим на язык жирком весьма хороши. Некоторые любят ушки свинёнка, другие пятачок, но лично я больше всего в поросятах ценю шейку. Как она нежна! Как сочна! А если её полить пряным маринадом из овощей и горных трав, то можно даже собственный язык проглотить.

Но не поросёнком единым сыт человек! Ему и подовый хлеб потребен. Такой… раскрывшиеся при выпечке надрезы, мягчайший мякиш с одновременно твёрдой корочкой, которые заставляют тебя раз за разом вытирать ими остатки соуса с тарелки.

А разносолы?! Остренькая квашеная капустка с кисленькой клюковкой, с порезанным злым лучком и сдобренная толикой растительного маслица?! Или солёные бочковые огурцы? Скрюченные, с обязательно налипшим смородиновым листочком? Или так меленько, чтобы проходили в горлышко бутылки, покрошенные рыжики? Их специально в бутылках солят, а перед употреблением этих сопливых паршивцев вытрясают в посудину, опять же добавляют лучку и маслица с капелькой уксуса. А… Ладно! Чего зря болтать? Много хороших слов можно сказать про деревенский стол, но лучше молчать и кушать.

Впрочем, иногда запивая стопочкой крепкого и чуть желтоватого проствейна, который не пафосный, привозной напиток, а простой, тот, что селяне дома гонят сами.

Пузик еду оценил, хотя по своему обыкновению обожрался и уснул прямо на столе.

Командиров отправили следить за порядком, молодок развлекаться вместе с деревенскими, а староста остался отчитываться мне и дяде. Плюс-минус я оказался прав в расчётах, глава деревни договорился на семь марок в год Францу за защиту и ещё двадцать в качестве дохода. Правда, по договору деньги платятся серебром, зато никак не зависят от урожая и прочих стихийных бедствий. За это дядя не вмешивается в вопросы управления, защищает деревню и вообще присматривает, чтобы селян не обижали. Так как теперь появился новый владелец, то главный вопрос – как быть с прежними договорённостями?

Я склонен их подтвердить, однако спрашиваю:

– Доход хороший, я полностью согласен. Но почему он не меняется год от года? Бывают же и плохие времена.

Староста начал было юлить, что-то говорить о меновой торговле, но дядюшка разом раскрыл все карты:

– У них вся деревня контрабандистов. Через горы туда-сюда товар носят.

Тут селянин напыжился и гордо заявил:

– Не только! Мы ещё и цветы подрезаем, и их сок собираем!

– Какие?

– Маки, господин. Синие. Они у нас по горам растут.

Синие маки. Мы их проходили по алхимии. Не надо думать, что эти цветы ценятся только за маковые зёрнышки для пирогов и булок. В двадцатый день от начала цветения, на рассвете, сборщики обходят цветы и ножами надрезают коробочки, а к закату собирают выступивший сок ярко-синего цвета. Липкий и клейкий, немного похожий на смолу. Затем продукт сушат, скатывают в шарики и продают.

Из такого сырья готовят множество полезных зелий. Однако некоторые злоупотребляют лечением, начинают мешать маковый сок с крепкими напитками, употреблять в чистом виде или курить. Понятно, ни к чему хорошему это не приводит. И да – этот сок стоит довольно дорого.

Конечно, я бы мог из него делать лекарства, рецепты есть. Успокаивающее, снотворное, от поноса, от кашля, от простуды, от… Много есть рецептов. Однако я не лекарь и становиться им не собираюсь.

Налог с макового сока берут такой же, как с пряностей. Немудрено, что селяне продают его тайком. Наверняка, они не ходят по горам в поисках цветов, а имеют скрытые делянки. Конечно, можно старосту прижать и обложить бОльшим налогом, но тогда легко вовсе лишиться поступлений от сока – знающие сбегут к другому господину, а остальные начнут отдавать только долю с урожая. Не стоит жадничать, крестьяне платят прилично.

Утвердил предыдущий договор, заодно велев продолжать платить щитовые дядюшке. Тот начал было отказываться, но быстро согласился продолжать защищать Гнездо Воробья, пока я не осяду в башне насовсем.

Затем староста отправился к празднующим, и мы остались с дядей вдвоём. Он выглянул в дверь и убедился, что нас никто не слышит.

– Редкий случай! Нас точно никто не подслушивает. У себя в окружении я точно знаю про двух шпионов, которые может сами и не лезут, но за обрывки интересных разговоров слугам денежку платят.

– А почему бы их не прогнать?

– Лучше известный шпион, чем тот, кто придёт ему на смену. Ты тоже берегись, лишнего не болтай. Давай поговорим, раз случай выдался. Ты, как я понял, этим летом приключался? О подробностях как-нибудь за столом поведаешь, а сейчас скажи главное – что понял?

– Главное? Понял, что заработать можно, а верить никому нельзя.

– Да ну! Вот прям так сразу? Молодец! Мы с твоим отцом это только тогда затвердили, когда он меня, раненого в спину, на закорках до ближайшей деревни нёс. Хорошо там знахарка нашлась. Вот тогда мы кровными братьями стали. Родной может предать, а кровный – это на всю жизнь. Много заработал?

– Прилично. Авансом дали хороший боевой посох, разряженный, правда, корону за день похода, при бесплатной кормёжке, и четыре марки по результату. Ещё обещали долю в добыче, но до неё не дошло.

– Шикарные условия для начинающего, но скромно для опытного приключенца. До цели не добрались?

– Дошли, но наш капитан убил представительницу заказчика. Тут мы и разбежались.

– Бывает. Ещё пойдёшь?

– Не уверен.

– Пойдёшь! Ты молодой, тебе ещё деньги нужны. А я скажу, куда надо идти. Для порядка, когда вернёшься, мне десятину от добычи отдашь. Согласен?

– Смотря куда идти придётся. Если мне по силам будет, если партию соберу, то десятина за наводку невысокая цена.

– Осторожен и умён. Хорошее сочетание. Есть два пути – через дверь или через пробитый проход. Второй путь много опасней, но ключ от двери потерялся во время бегства вашей семьи.

– А какой он ключ?

– Дверь каменная, на двери барельеф дракона. Надо в глаз зрачок вставить.

– Зрачок?

Что-то похожее видел в вещах отца.

– Обычный каменный шарик с множеством граней. Внутри можно найти ещё несколько ключей, но их вставить может только волшебник, и только каким-то особым заклинанием.

– А второй проход?

– Его до нас пробили. Там много ловушек, призраки. Но самый тяжёлый бой случился, когда внутрь пробрались. Трое из наших решили не делиться и ударили в спину остальными. Но мы с Тео уже учёные, отбились.

– А куда вы ходили? В храм?

– Какой храм? Нет, конечно. Байку про Логово Сдохшего Дракона слышал?

– Нет.

– А про Привидение Белой Женщины?

– Тоже нет.

– Ты в кабаках не пил что ли?

– Пил, конечно. Но мне только про Летающий Замок рассказали.

– Ну, хоть что-то! Так знай – это обычные придумки. Тео считал, что мы зашли в цитадель старых времён кого-то из Подземья. Не цвергов, не злобоглазов и не дроу. Думал, что бывшие обитатели больше похожи на троглодитов, человекоподобных ящеров. Но это не точно. Из-за нападения далеко в их владения мы не заходили, однако добыча нашлась знатная. Несколько зачарованных наконечников для копий, немного драгоценных безделушек, чуть больше негранёных драгоценных камней. Когда распродали добычу, золотых по пятьсот получили. С чего думаешь, мы из благородных бродяг поднялись? Даже на войне столько не заработаешь.

– Это понятно!

– Я себе хорошую дружину собрал, Тео – это поместье купил. Планов было громадьё, но жадный родственничек всё порушил. Ты, Ашер, помни – предают только свои. Чужие не имеют возможности предать. Впрочем, об этом потом ещё поговорим. Держи пакет. В нём пергамент, где твой отец весь путь прописал. Пойдёшь в пещеру, ко мне не заезжай. Вернёшься, дай знать письмом. Сам ничего не продавай – обманут в два счёта, а у меня надёжные покупщики есть.