Элиезер Юдковский - Гарри Поттер и методы рационального мышления

Гарри повернул голову на звук речи, но увидел только звёзды.

— Так вы думали прежде? — переспросил Гарри, когда продолжения не последовало.

— Нет ничего выше человеческой глупости, — прошептал голос из пустоты. — Ничто не застраховано от разрушительной силы достаточно разумного идиотизма, даже сами звёзды. Мне стоило немалых хлопот сделать определённую золотую табличку вечной. Я не хочу увидеть, как она будет уничтожена человеческой глупостью.

Глаза Гарри снова рефлекторно метнулись к тому месту, откуда слышался голос, но там по-прежнему была лишь пустота.

— Думаю, я могу успокоить вас на этот счёт, профессор. Ядерное оружие не создаёт огненных шаров радиусом… как далеко сейчас Пионер-11? Где-то около миллиарда километров? Маглы говорят, что ядерное оружие уничтожит мир, но на самом деле они имеют в виду лишь лёгкий подогрев поверхности Земли. Солнце — гигантский ядерный реактор, но оно не испаряет далёкие космические зонды. Уничтожить Солнечную систему не получится даже при худшем сценарии ядерной войны, хотя нельзя сказать, что это сильно утешает.

— Это правда, если говорить о маглах, — ответил ему голос среди звёзд. — Но что маглы знают об истинном могуществе? Не они пугают меня сейчас, а вы.

— Профессор, — осторожно начал Гарри, — я признаю, мне несколько раз за жизнь выпадали критические неудачи, но есть некоторая разница между ними и спас-броском, проваленным настолько, что Пионер-11 окажется в радиусе взрыва. Нет практического способа сделать это, не взорвав Солнце. И, предупреждая ваш вопрос, наше Солнце относится к звёздам спектрального класса G, оно просто не может взорваться. Любая дополнительная энергия только увеличит объём водородной плазмы, у Солнца нет вырожденного ядра, которое может взорваться. У Солнца не будет достаточно массы для того, чтобы стать сверхновой, даже к концу его существования.

— Какие удивительные вещи выяснили маглы, — пробормотал голос, — о том, как живут звёзды, как они защищены от смерти, как они умирают. Но маглы никогда не задаются вопросом, насколько опасно это знание.

— Если честно, профессор, именно эта мысль никогда не приходила в голову даже мне.

— Вы маглорождённый. Я имею в виду не кровь, а то, как прошло ваше детство. Это даёт свободу мысли, да. Но мудрость есть и в осторожности волшебников. Триста двадцать три года назад глупость одного человека уничтожила всю магическую Италию. Во времена, когда появился Хогвартс, подобные происшествия случались чаще. В эпоху Мерлина — ещё чаще. О более древних временах судить трудно, поскольку от них сохранилось слишком мало.

— Это примерно на тридцать порядков отличается от взрыва Солнца, — заметил Гарри, потом спохватился. — Простите, это лишь бессмысленная придирка. Я согласен, что взорвать страну — это тоже плохо. В любом случае, профессор, я не планирую делать ничего подобного.

— Ваш выбор тут ни при чём, мистер Поттер. Если бы вы читали больше книг, написанных волшебниками, и меньше магловских сказок, вы бы знали. В серьёзной литературе волшебник, чья глупость грозит выпустить на волю Шаркающих Скелетов, не приходит к такому решению сознательно, это возможно лишь в детских книжках. У этого по-настоящему опасного волшебника, скорее, есть какие-то замыслы, которые должны принести ему великую славу, и несомненная перспектива потерять эту славу и прожить жизнь в безвестности представится ему более ярко, чем неведомое будущее, в котором он уничтожает свою страну. Или, возможно, он пообещал, что добьётся успеха кому-то, кого ему невыносимо жаль разочаровывать. Может, его дети нуждаются в помощи. В подобных историях много буквальной мудрости. Она рождена из сурового опыта и городов, обращённых в пепел. Катастрофа вероятнее всего, если могущественный волшебник — не важно по какой причине — не может заставить себя остановиться, когда появляются предупреждающие знаки. Пусть даже он много и громко разглагольствует об осторожности — он просто не в состоянии остановиться... Скажите, мистер Поттер, задумывались ли вы над тем, чтобы попробовать что-то из того, что Гермиона Грейнджер сама сказала бы вам не делать?

— Да, в чём-то вы правы, — сказал Гарри. — Профессор, я хорошо понимаю, что, если я спасу Гермиону ценой двух других человеческих жизней, я проиграю в общем счёте с точки зрения утилитаризма. Я прекрасно понимаю, что Гермиона бы не хотела, чтобы я рисковал целой страной ради её спасения. Это просто здравый смысл.

— Дитя, уничтожающее дементоров, — произнёс тихий голос, — если бы я боялся, что вы можете разрушить лишь одну страну, я был бы менее обеспокоен. Сперва я не верил, что ваше знание магловской науки и технологий может стать источником великой силы. Теперь верю. Я совершенно искренне озабочен сохранностью той золотой таблички.

— Ну, если научная фантастика и научила меня чему-то, — сказал Гарри, — так это тому, что уничтожать Солнечную систему морально неприемлемо, особенно до того, как человечество колонизирует любую другую звёздную систему.

— То есть вы оставите…

— Нет, — Гарри не раздумывал над ответом ни секунды и сразу же добавил: — Но я понимаю, что вы пытаетесь мне сказать.

Молчание. Звёзды не двигались, хотя на ночном небе Земли за это время они бы успели немного переместиться.

Лёгкий шорох, как если бы кто-то пошевелился. Гарри осознал, что уже довольно долго стоит в одной и той же позе, и опустился на практически невидимый кружок травы под ним, стараясь не задеть края заклинания.

— Скажите мне, — послышался голос. — Почему эта девочка так много для вас значит?

— Потому что она мой друг.

— В повседневном английском языке, мистер Поттер, слово «друг» не ассоциируется с отчаянными попытками воскресить мёртвого. У вас сложилось впечатление, что она ваша истинная любовь или что-то в этом духе?

— О, нет, и вы тоже, — устало сказал Гарри. — От вас я этого не ожидал, профессор. Хорошо, она мой лучший друг, но на этом всё, понятно? Этого достаточно. Друзья не позволяют своим друзьям оставаться мёртвыми.

— Обычные люди не идут на такое ради тех, кого они называют друзьями, — теперь голос звучал более отстранённо, рассеянно. — Даже ради тех, кого они называют любимыми. Их спутники умирают, и они не отправляются на поиски силы, которая позволит оживить умерших.

Гарри не удержался. Он опять оглянулся на говорящего, хотя и понимал, что это бессмысленно, и увидел лишь звёзды.

— Дайте я угадаю, из этого вы делаете вывод, что… люди на самом деле не столько заботятся о своих друзьях, сколько притворяются.

Короткий смешок.

— Вряд ли они смогли бы притвориться, что заботятся меньше.