Артур Ярин - Откуда в небе лошади?

Налетавшись и пофилософствовав вдоволь, я приземлилась неподалеку от хижины святого Антонио и, отправив метлу мысленным приказом лететь домой одну, направилась в шалаш.

В шалаше было пусто – Антонио куда-то ушел, но, очевидно, ненадолго, костер возле шалаша горел, и дров еще было достаточно.

Мне не пришлось долго ждать, святой появился минуты через две. Увидев меня, он тихо вскрикнул:

– Не может быть! Это ты, Йо?

– Я, а кто же?

– Добрый вечер, – обрел спокойствие в голосе Антонио, – какими судьбами, какой кармой тебя сюда занесло?

– Так просто, летала, дай, думаю, навещу своего старого знакомого.

– Очень мило с твоей стороны.

– Спасибо. Как нынче народ, все с теми же просьбами приходит, или что-то изменилось?

– Ничего не изменилось. Все так же. Согрешил – покаялся. Согрешил – еще раз согрешил, и снова согрешил, опять согрешил – покаялся. Одним словом – мир незыблем.

– Понятно. А как твой духовный поиск?

– Прекрасно, Господь помнит обо мне, как и обо всех нас. Обещает спасти.

– От чего?

– Неважно. Какая разница, главное, что спасет. Ему видней, от чего спасать.

Мне было непонятно, почему это Антонио так напряженно говорит? Может, я напоминаю ему о неприятных моментах его прошлой жизни?

– Кстати, Йо, ко мне недавно приходила твоя ученица.

– Правда?

– Не удивляйся, у девочки такой возраст – переходный, ребенок весь в поисках – ищет себя. Вот и тянется к духовности.

– И что ты ей сказал?

– Да ничего, она просила за свою подружку.

– И что просила?

– Ее подружка вся такая нерешительная. Она любит одного человека, но не может ему признаться в любви – боится отказа и венерических болезней. А он для нее кажется таким недосягаемым, незапятнанным, пределом совершенства, мудрым не по перевоплощениям… ну, сама понимаешь.

– Понимаю.

– Я ей посоветовал не волноваться. А сам обещал молиться за ее подружку. Так что, если ты не против, я приступил бы к молитве.

Да, намек был не то чтобы прозрачным, но весьма недвусмысленным. Ничего не оставалось, как попрощаться и убраться восвояси, что я и сделала.

Кстати, ведьмы прекрасно летают и без метлы, просто с метлой удобно, чтобы ноги в воздухе не болтались при полете. Ну и… для эстетического наслаждения: согласитесь, обнаженная женщина на метле при свете полной луны – это эффектно. А вот когда уже, простите, не то что года – столетья не те, когда уже не так эффектно летается при полной луне – ведьма садится в ступу. Что поделать, такова жизнь. Святой Антонио правильно заметил, ничего не изменилось.

По возвращении домой мне все не давала покоя мысль об этой несчастной подруге Ясны. Почему она скрывает от меня свою дружбу? Неужели я так строга с малышкой, что ей пришлось закрыть от меня свой внутренний мир?

СТОП!!! КАК ЖЕ Я СРАЗУ НЕ ДОГАДАЛАСЬ?!! До меня дошло! Когда говорят о подружке, то большей частью имеют в виду себя! Господи, да неужто моя девочка так безнадежно влюбилась?! Вот это да! Но о предмете воздыхания говорить сложно – вокруг Ясны столько противоположного пола и возраста водится, что за всеми не уследишь. А советоваться со мной ей, наверно, было неловко, вот она и пошла к лицу максимально незаинтересованному. Ладно, придется все-таки утром поговорить с малышкой откровенно, пусть она не стесняется, а обо всем говорит со мной.

ИМЯ, МАЛЫШКА, ИМЯ!

Вы бы еще закричали во всю глотку: «Вот он, богатей! Держите его!» Спокойствие. Я угадаю сам.

Утро настало незамедлительно, как только прошла ночь. Мы все втроем встретились за обеденным столом во время завтрака. Все выглядели бодро, кроме… ну, конечно, малышки.

Завтракали молча, но к концу я не выдержала:

– Ясна, у тебя все в порядке?

– Да.

– Точно? Ты выглядишь не многообещающе.

– Нет, не волнуйся, Йо, все у меня хорошо.

В разговор вмешался Трататун:

– Ну что вы все о грустном да о грустном, давайте о чем-нибудь пошутим.

– О чем?

– Ну, например… я не знаю…

– Как узнаешь, скажешь! – неожиданно выкрикнула Ясна и сама же испугалась своей выходки.

– Так! – сказала я. – А ну-ка, идем со мной, Ясна, объяснишь мне более подробно, что именно у тебя «все хорошо».

Мы вошли в мою комнату. Я села на стул, а Ясна на кровать.

– Ну, малышка, рассказывай, что у тебя произошло. Судя по всему, ты всю ночь не сомкнула глаз. Так?

– Да.

– Так что, в таком случае, гнетет твою душу? Откройся мне, Ясна, разве я хоть раз обидела тебя или у тебя был повод не доверять мне?

– Нет. Но я не знаю, что сказать.

– Ты, главное, говори, а я пойму, я же тоже когда-то была девочкой, и у меня был этот проклятый переходный возраст.

– Ты была девочкой? С трудом верится. Кажется, ты и родилась такой… мудрой и правильной.

– Рассказывай.

– Йо, я… наверно… влюбилась.

– Влюбилась? Интересно, в кого же? Надеюсь, он красив?

– Ты себе даже не представляешь, как он красив. Красив – не то слово. Он просто неотразим. Красив, как сокол в утренних сумерках.

– Умный?

– Умен, как дельфин в волнах летнего прилива.

– Романтичен?

– Романтичен, как соловей в конце мая!

– Вот это да, не человек, а само совершенство.

– Да, он совершенен, как окружность круга или… или как число пи!!!

– Ясна, деточка моя, я так рада за тебя, что тебе попался такой милый… кстати, он ласковый, обходительный?

– Он нежен, как соломинки на сеновале в середине июля!

– Крошка моя, я вся горю нетерпением узнать, кто же твой избранник. Кто он? Как его имя?

– Его зовут Антонио.

– АНТОНИО?!! – невольно вырвалось у меня.

– Да, святой Антонио. А… Йо, ты что… Ты почему побледнела?

– Ничего, Ясна, ничего, но ведь… господи, как же я сразу не догадалась!

Ясна вдруг стала смурнеть.

– Нет-нет, Ясна. Я рада за тебя. Рада, но, признаться, не ожидала, что выбор падет именно на него. Так ты говоришь – умен, красив, романтичен и нежен?

Вдруг меня как метлой ударило.

– Ясна, а откуда ты знаешь, что он так нежен?!

Ясна посмотрела на меня так, что я поняла: вопрос был неуместен.

– Я не знаю это так, как ты подумала, но сердцем чувствую, что это именно так.

– Милая, не сердись на меня. Я не хочу тебе никакого зла, но предостеречь тебя просто обязана, ведь ты еще не знаешь, что такое любовь, проходить вы ее будете только на втором курсе. Кстати, Ясна, а у вас… ну… были какие-то серьезные разговоры на эту тему?

– Были. Был. Один. Разговор.

– О чем?

– Это важно?

– Очень, малышка, очень.

– Хорошо, я расскажу.

– Да, расскажи мне все. Как вы встретились, ведь это же любовь не с первого взгляда?