Инесса Ципоркина - Власть над водами пресными и солеными. Книга 2

— И ты из нижнего мира? — снова встревает Геркулес, ставший до неприличия независимым и любопытным.

— Ну, это для вас он нижний, — смеется Ася. — А для меня он очень даже срединный.

— А суккуб с маридом тогда откуда? — недоумеваю я.

— Ну, — мнется новая версия мистификаторши Трансакции, — эти миры и для меня низковаты. Где-то на уровне, гм, малого таза.

— Грубо говоря, моя епархия, — смеется бывший броллахан, обретший плоть — и какую!

Капитаном "Летучего Голландца" бы ему быть, в такой-то плоти. Соль этого моря, плещущего за нашей спиной, у него в крови, в костях, в радужке глаз, в каждой клетке тела. При такой внешности не требуются ни ругающиеся на всех языках мира попугаи, ни камзолы с золотым шитьем по обшлагам, ни сабли-пистолеты, бренчащие при ходьбе в такт поскрипыванию протеза. Да и протез тоже не нужен. И без этих красивостей видно — мореход. Старый мореход…

— "Две сотни жизней смерть взяла, оборвала их нить, а черви, слизни — все живут, и я обязан жить!" — бормочу я, смотря в равнодушные глаза цвета ночного неба и ночного моря.

— А! — отмахивается Мореход-броллахан. — Романтически-наркотические бредни. Матрос, убей он хоть альбатроса, хоть жену родную, не сбрендил бы, точно бедолага из баллады, хоть какие ему глюки показывай. Мореходы — народ крепкий, к глюкам привычный…

— Особенно такие, как ты, — ухмыляется Геркулес.

— А такие, как я, — особенно! — возвращает ему подначку Мореход.

Пока они перешучиваются, я сижу, привалившись спиной к камням волнолома, и перевариваю все, что узнала за длинный, бесконечно длинный вечер.

Когда, пройдя рощу навылет, мы не обнаружили ничего похожего на реку времени, Геркулес лишь плечами пожал. Ну нету и нету. Мне бы тоже плечами пожать: а я что могу сделать? — и вернуться в рощу, на новый круг. Но я почему-то была уверена: идем мы правильно и скоро будем на месте. Меня тянуло в сторону от лесов, к морю.

Трудно не узнать взморье, поскучневшую природу, волны песка с редкими пучками колючей травы — как предупреждение моря о скором своем появлении на горизонте. Мы понимали, куда идем. Вот только не знали, зачем.

Оказалось — чтобы еще немного развеять зазеркальный туман, пеленой окутавший наши мозги. Еще чуть-чуть себя высвободить из-под гнета страхов и надежд, перевирающих реальность на свой лад…

Эти двое уже ждали нас у полосы прибоя. Даже костер соорудили. Для вящей доверительности атмосферы, наверное. А как уселись мы с другой стороны огня, так они нам и объявили: никакие мы не Трансакция с броллаханом, а существа из нижних миров — демоны, если хотите, но не ваши. Скорее уж вы с Дубиной — наши люди.

Ася — женщина, которую Мореход много лет водит опасными путями по своему морю. Морю Ид. Сам он суши сторонится, хотя, как все моряки, много берегов видал. И все-таки знает только воды. Их он знает даже лучше, чем звездное небо над головой или палубу под ногами. Море Ид — не просто жизнь Морехода, оно его душа и плоть. Не удивительно, что Мореходу скучно наедине с собой.

Поэтому в любом порту, в который заходит, старый пират выбирает себе попутчика. И берет с собой в море Ид, не спрашивая согласия. Мореходу без разницы людское мнение. На любой счет. И к каким бы пристаням ни причаливал корабль, никуда попутчик не денется. Бывает, что так и умирает на корабле, посреди таинственных вод, не зная, где суша и есть ли вообще на свете такая вещь, как суша.

Нет, Мореход, конечно, пират и тиран, но не рабовладелец.

Вот Ася, например, вольна уйти куда угодно и в какой угодно момент. Да скажи она посреди дороги: назад! Вернемся в порт, я хочу сойти! — и повернет Мореход, и доставит ее в любую точку любого из островов своего архипелага, между которыми курсирует целую вечность. Но Асе некуда идти. Потому что Мореход берет в попутчики бездомные души — а это привязка куда надежнее, чем канат или цепь, которые всегда есть шанс перепилить…

Когда человек годами бродит по ненавистной ему суше и знай себе мечтает, как бы ему отсюда сбежать, он подманивает Морехода, словно птицу на манок. Мореход, если звать его всей душой, не может не придти.

Конечно, ни Ася, ни другие, те, кто был до нее, не радовались появлению своего «избавителя». Да и кто обрадуется, поймав тигра за хвост? Знатная добыча, живым бы от нее уйти… Но билет уже куплен, вояж не отменить.

Так что Ася и Мореход много лет вместе. Время от времени Ася выбирается в наш мир — она называет его верхним — чтобы избавиться от опостылевшего ей моря. И Мореход сразу же оказывается рядом. Неизвестно, почему. Может, тоже не прочь развеяться в иных мирах?

Ну, и над нами шутку сшутить, не без этого. Обоим нравится пугать и путать. Но и помогать нравится. Ася бывает довольна, когда историю, в которую она встревает, не зная ни начала, ни конца, удается растянуть еще немного, чтобы, как она говорит, "получился завиток". Впрочем, если для этого понадобится убить одного или нескольких из нас, Ася, пожалуй, отступится от любимых забав. Она не злая. Просто шутница, как все демоны. И эльфы.

Сегодня — нет, уже вчера — Ася подсказала мне, ЧТО видел маленький Эркюль собственными глазами, но крепко-накрепко запретил себе вспоминать. Зачем она это сделала? Чтобы посмотреть, воспримет ли его высочество принц Эркюль внезапный удар прозрения, нахлынувший от моего рассказа о старом убийстве, будто приливная волна. Воспринял. И перенес достойно, по-королевски, не дрогнув. Значит, реки времени не просто вернули Дубину в родную страну — они вернули ему душу. В полном объеме. Так же, как незадолго до этого вернули мне молодость и надежду.

На этом месте Ася и Мореход обменялись таким же торжествующим хлопком ладонями, как когда-то Кали с броллаханом — видать, у демонов и высших сил этот знак в моде.

Мы с Геркулесом, по идее, должны благодарить сверхъестественную парочку за оздоровление наших душ и за открытие новых жизненных перспектив, но мы отчего-то не спешим припадать к их стопам со славословиями.

Вселенная, в которой каждый из нас устроился — почти безопасно, хоть и без особого комфорта, — с появлением этих двоих рухнула. Обнаружив, что Дубине незачем проводить дни в рабстве, а мне — в будоражащей кровь беготне от агентов Старого Хрена, мы так и не поняли, чем теперь жизнь заполнять. Среди открывшихся возможностей немало таких, что рядом с ними и рабская, и киллерская доля слаще меда. Но выглядят распрекрасно, совсем как идиллия Геркулеса, женившегося на Корди и живущего вместе с нею долго и счастливо "even after"…

Потому-то мы и медлим. Не уверены, что Мореход и его пленница на нашей стороне.

— И что теперь? — наконец, спрашиваю я. — Навеселились вволю или еще не совсем?