Теренс Уайт - Отдохновение миссис Мэшем

Глава XXIV

Мистер Хейтер прислонился к двери и протяжно выдохнул. Воздух выходил из его поджатых губ с таким шумом, словно он пар спускал.

– Готово! – сказал он. – Эти твари так и кишат по полу.

Мисс Браун, ничего не ответив, подняла повыше свечу и вперилась взглядом в его лицо.

– По меньшей мере полсотни. Скажем, по тысяче фунтов за штуку. Я полагаю, мы, наконец, можем дать Марии поужинать!

Мисс Браун придвинула свечу еще ближе к лицу мистера Хейтера.

– А Профессор?

– Его можно будет выпустить, как только мы переловим этих малявок.

– Вы что, оглохли?

– Оглох, мисс Браун?

– Он обнаружил вашу подопечную прикованной к стене подземной тюрьмы и собирается обратиться в полицию. Вы же слышали, как он говорил об этом. У Общества предотвращения жестокости, мистер Хейтер, вероятно, найдется, что нам сказать.

– Но мы же не можем вечно держать его тут под запором. Кроме того, когда мы продадим человечков…

– Вы обратили внимание на то, что он и человечки, судя по всему, знакомы друг с другом?

– Силы небесные! Вы хотите сказать, что он может предъявить на них приоритетные права? Но они же проживают на нашей земле, не на его. Они составляют собственность землевладельца. У него нет на них прав, мало ли с кем он знаком…

– Землевладелец здесь – Мария.

– Однако, дорогая моя леди, я не понимаю, что вы предлагаете… Нельзя же держать их здесь вечно… Трудности с кормлением…

– А зачем нам их кормить?

– Вы говорите невозможные вещи! Не можем же мы… Это было бы… грешно. Люди, склонные во всем видеть дурное, могли бы счесть это равносильным убийству. И потом, даже если мы заморим их голодом, мы все равно попадем тем самым в опасное положение. Нет, немыслимо.

– Мы ведь сказали Стряпухе, что Мария уехала к тетке, а где в настоящее время пребывает Профессор, вообще никому неизвестно.

– Но подземелье до сих пор посещают любители древности!

– Мы в состоянии отменить эти посещения на месяц-другой.

– Мисс Браун, мы не можем, нет, мы не должны даже помышлять о подобном. Мы же христиане. Мы не вправе думать только о себе. Кроме того, если мы оставим этих двоих взаперти, как же выйдут наружу все остальные – маленькие?

– Сэр Исаак Ньютон просверлил в двери дырку, чтобы его кошечки могли ходить взад-вперед.

– Остроумно. М-м-м-м-м. Вы предлагаете проделать дырку и поставить с нашей стороны крысоловку, чтобы их переловить? Да. А Профессор с Марией тем временем будут сидеть внутри…

– Доносчик и его доказательство.

– Это вы предложили воспользоваться кандалами.

– Нет. Это вы предложили.

– Я или вы, но если на нас натравят Общество предотвращения, мы оба сядем в тюрьму.

– Именно.

– Мисс Браун, нам должно противиться искушению. Ваше предложение слишком опасно. Об убийстве не может идти и речи. Конечно, о преднамеренном убийстве в данном случае говорить не приходится, поскольку мы же не обязаны кормить Профессора до скончания его дней, но мы должны думать о том, как это могут истолковать другие люди. Нет, мисс Браун, нам следует подойти к ситуации с большей осмотрительностью. Мы можем, как вы предложили, просверлить дырку, переловить человечков, через то же отверстие снабдить пленников водой и пищей и продать наш улов. Как только мы обменяем чеки – то есть, я хотел сказать, чек, – на наличные, мы отправимся во Флориду или в какой-нибудь роскошный отель на Азорских островах, отправимся самолетом. А уж попав туда, мы можем спокойно телеграфировать Стряпухе, чтобы она их выпустила. Что же касается убийства, – на убийство я не согласен! Удивляюсь, как вам пришло в голову даже упомянуть о чем-то подобном!

Мисс Браун задумалась, уминая толстым пальцем сало, стекающее со свечи. Наконец, она произнесла:

– Вам придется принести из дома долото и коловорот. И крысоловку, конечно. Или птичью клетку.

Она как-то сразу перестала называть его «мистером Хейтером» и обращалась с ним теперь как с равным, если не подчиненным.

Между тем в погребах Профессор пытался справиться с дверью, орудуя топором короля Карла. Дверь оказалась той же конструкции, что и прежняя, так что топор ее не брал. Петли находились по другую от них сторону. Они попали в ловушку.

Профессор вернулся в тюремное подземелье, где сидела, оглядываясь, Мария. Умственное напряжение, которого потребовали от него сначала дверные петли, а после ссадины Марии, изнурило Профессора, и он начинал понемногу впадать в сварливое состояние. Ему хотелось домой – почитать книжку.

– Ну вот, мы и попались.

Мария весело произнесла:

– Должна сказать, это приятнее, чем сидеть тут одной.

– Тебе, может, и приятнее, а мне нет. Я люблю одиночество. И надо нам было поднимать такой шум! Скакали тут с топорами. А у меня дома копченая селедка осталась, на ужин.

– Придется ей подождать.

Профессор взмахнул фонариком, обводя взглядом стены.

– Должен же существовать какой-то выход. Где здесь задняя дверь? Где окна? До чего все-таки неудобный дом!

– Вон там, за дыбой, есть маленькое окошко.

– Значит нужно просто разбить его и вылезти наружу.

– В нем всего дюймов шесть в ширину да еще решетка.

– А решетка зачем?

– Наверное, затем, чтобы не дать нам вылезти наружу.

– Какие-то разгильдяи все это строили! Могли бы, кажется, сообразить, что окно нам понадобится. Все только о себе и думают. А спать я где буду?

– Ваша Честь и Мисс, – произнес Школьный Учитель, – Размеры сего Окна, если мне дозволено будет сделать подобное Наблюдение, не смогут составить Препоны моим Соплеменникам, при Условии, что Стекло будет выбито. Получив же Свободу, мы сумеем сыскать Дорогу к противуположной Стороне подвальной Двери и отомкнуть Засовы.

– О, Господи! Ну конечно!

– Даже если вам не удастся открыть дверь, – сказала Мария, – вы сможете принести нам какой-нибудь еды. Я за эти два дня немного проголодалась. Мисс Браун с викарием сюда не полезут, они знают, что у нас топор, так что они, скорее всего, решат морить нас голодом и уморят, если вы нам чего-нибудь не принесете.

– Пусть только сунутся, – сказал Профессор.

Он отдал Марии фонарик и двинул по стеклу упомянутым топором, словно перед ним было не стекло, а викарий.

Затем пришлось одного за другим поднять лиллипутов на каменный подоконник. Они уходили, посуровевшие и молчаливые, не оглядываясь назад, и узники поняли, что лиллипуты понимают серьезность положения и полны решимости сделать все, что в их силах.

Окно подземелья выходило в угольную яму, расположенную между Котельной и Оружейной. Выкарабкавшись из нее, лиллипуты очутились под открытым небом, с висящим в нем обрезанным ногтем месяца, почти таким же маленьким, как они сами.