Николай Переяслов - Достучаться до звёзд

— Ой!

— Ха-ха! Ты, слабак! Думаешь, такой слюнтяй кому-нибудь нужен? И Богу в том числе?..

Послушник вздрогнул, прикрыв глаза, перекрестился и… опять получил пинок.

— Ааааа! Изыди! — во весь голос закричал Послушник и ринулся на Дьявола с кулаками.

Тот отскочил:

— Видел бы ты себя сейчас! — засмеялся, уворачиваясь Рогатый.

— Уничтожу-у-у! — орал Послушник во всю глотку, бросаясь вперёд, и звук собственного воинственного рёва не давал ему остановиться.

— С кулаками, да на Всесильное Зло? Молодец!!!

— Чтоб ты провалился! — Захлёбываясь в рыданиях, Послушник швырнул посуду с остатками еды в Дьявола.

— Так это был всего лишь сон… — мысль облегчения возникла в просыпающемся сознании будущего святого отца.

— Неужто тебе так опротивело моё общество? — послышались басовитые раскаты, — вот пока ты спал, младший брат принёс тебе еды, вкусная… была…

В желудке у Послушника при последних словах заурчало:

— А как же я? — Он вскинулся и увидел пустую посуду на полу, — я ведь голоден, — обиженно прошептал он.

— Как говориться Бог дал, Бог взял, — улыбнулось Существо, — только не в нашем случае.

— Ты меня решил голодом уморить?

— Ты сам такой выбор сделал, — напомнил Дьявол.

— Меня должны были кормить! — плаксиво воскликнул Послушник, — без еды человек не может.

— Враки! — усмехнулся Рогатый.

— Да откуда ты знаешь?

— Я всё знаю!

— Ты ведь сказал, что тебе не надо есть… — изобличая, напомнил молодой человек.

— Ну, я либо соврал, либо съел всё ради тебя, — сказал Дьявол, и раскаты смеха вперемешку с эхом заметались по тесной келье.

— Тогда я сейчас лягу и буду умирать! — Послушник сложил руки на животе и улёгся на пол.

— Хорошо… а я понаблюдаю, — сказал Дьявол и уселся, скрестив ноги рядом с ним.

— Господи, дай мне умереть!

— Он такие просьбы не выполняет! Вот дать силы, жизнь — это Он может, а человек сам себя убивает.

— Дай мне сил умереть!..

Громовой хохот опять огласил келью. Его раскаты отражались от стен эхом, и среди грома иногда слышались звенящие колокольчики:

— Смерть — это и есть отсутствие Сил, Жизни, Любви, Бога, а ты о Смерти у самой Жизни просишь!!. — сквозь смех констатировало Существо и похлопало Послушника по груди.

— Я хочу умереть! — воскликнул будущий святой отец, — и умру я за веру православную! Убери лапы!

— Это всё красивые сказочки… А сдохнешь ты в сырой и холодной келье, и крысы съедят твою бренную плоть, причём начнут с лица. Ведь на лице самое нежное и вкусное мясо… В подтверждение последних слов Послушник услышал попискивание и резко повернулся на звук. У стены сидел приличных размеров грызун и доедал кусочек хлеба.

— Пошла отсюда! — Он вскочил и бросился на крысу, — брысь! — завопил будущий священник. Крыса повернула мордочку в сторону надвигающейся опасности и… бросилась под ноги бегущему: это был совершенно не тот эффект, которого Послушник хотел добиться криками. Последствия от попытки увернуться нижней частью тела с дополнительной инерцией массивной верхней части были предсказуемы: Послушник растянулся на полу, пребольно ударившись, и, конечно, потерял грызуна из виду, чего последнему и было нужно. Насупившись, молодой человек уселся, потирая локоть.

— Ну вот, разговора с Богом у тебя не получилось, — грустно сообщил Дьявол.

— Ты что, хочешь сказать, что этот серый вредитель — Бог?

Рогатый молчал, смотря Послушнику прямо в глаза и постукивая чёрным когтем по каменному полу. Мысли молодого человека скакали во все стороны, причём доминировали уже мысли о том, что крыса — тоже живое существо и тоже тварь Божья, и что она, живя, просто выполняет своё дело. Эти мысли полыхали в мозгу так ярко, что их внутренний жар заставил полыхать и уши, и лицо, пробуждая осознание собственной вины.

— Господи, прости меня за ярость мою низменную, — поднял очи к потолку Послушник, — ради живота своего тварь обидел безмолвную, — произнёс он и искоса посмотрел на Рогатого, пытаясь увидеть эффект от собственных слов.

— Он-то простит, благо натренировался за столько лет… — усмехнулся Тот, — а ты что делать будешь, чтобы исправить своё злодеяние?

— …В каком смысле — «исправить»? Сказанного ведь не вернёшь, да и не поймёт меня эта тварь безмолвная… — потупился будущий святой отец.

— Я переведу, — елейно произнёс Рогатый.

— Извините меня, пожалуйста, уважаемая крыса! — проговорил Послушник нараспев и посмотрел на Дьявола.

— Отожмёшься десять раз? — улыбаясь во весь рот, предложил Дьявол.

— Да за что же мне такое наказание, Господи? — воздел руки к потолку будущий святой отец.

— За деяние твоё неправедное…

Послушник молчал и косился на крысу, снова вышедшую понаблюдать за происходящим…

— Ты правда хочешь, чтобы я отжимался?

— Ага, — произнёс Дьявол с улыбкой до ушей.

— Неправда! Крыса молчала! — воскликнул молодой человек.

— Ты не можешь её слышать — чувствительности не хватает… пока… так что… в упор лёжа!

— Чем я прогневал Тебя, Господи? Чем заслужил я такую кару?

Дьявол, безудержно смеясь, повалился на спину, сотрясаясь всем своим огромным телом. Рога, высекая искры, царапали пол и стены…

— Карму, — задыхался от смеха Дьявол, — Карму он получил незаслуженную!

Послушник понуро наблюдал за веселящимся от души Существом, причём желание поправить Рогатого, сделавшего из слова «кара» слово «карма», улетучилось после нескольких безуспешных попыток перекричать богатырский смех Вселенского Зла.

— Ну ты шутник! — вытирая выступившие слезы, поднялся с пола Дьявол. — У вас ведь тоже есть похожее понятие, называется: «каждому свой крест», только карма человеку даётся, чтобы её переработать, а крест — для прибивания виновных рабов… насовсем. Так вот, карма, или твоя кара в нашем случае, дана тебе Богом за деяния твои, так что не ной и не ропщи на несправедливую судьбу, и — в упор лёжа!

— Спина прямая, взгляд вперёд, в светлое будущее, локти сгибаются вдоль тела, вдох — вниз, выдох — вверх, ощущай, как яркий свет разгорается в груди при каждом движении — раз! — скомандовал Дьявол.

— …

— Глаза горят — два!

— …

— Мышцы работают — три!

— …

— Сила вливается в тело… Медленнее! — Четыре!

— …

— Мысли светлые и ясные — пять!

— …

— В сердце уверенность укрепляется… Не спеши же! — Шесть!

— …

— На лице улыбка — семь!