Пола Волски - Жребий Рилиана Кру

Наконец Рилиан добрался до ворот и с облегчением узнал, что привратник получил указание впустить его. Он не стал расспрашивать привратника, чье умение вести беседу было крайне ограниченным, а направился прямо через двор, заваленный обломками разрушенной башни, через похожий на пещеру вход в Большой зал, где обнаружил всех обитателей крепости. Понятно, что недавняя атака внесла сумятицу в их жизнь.

Леди Фрайбанни, казалось, потеряла рассудок: искаженное красное лицо, оскаленные зубы, распухшие веки плотно сжатых глаз, кожа, блестевшая от слез и пота. Рыдания и стоны сотрясали ее тело, а пол вокруг нее был усыпан насквозь мокрыми носовыми платками. Возле матери сгрудились растрепанные тройняшки, готовые защитить ее, а пока что они пытались успокоить несчастную. Но она не слышала их, поскольку судорожно зажимала уши ладонями.

Кипроуз Гевайн не обращал никакого внимания на расстроенные чувства сестры. Необъятная, окутанная в черное фигура сеньора грузно восседала в кресле на возвышении. Подперев подбородок рукой, Кипроуз предавался мрачным размышлениям. Лицо его выражало крайнее недовольство.

Мерит стояла у закрытого ставнями окна и через щель между створками задумчиво рассматривала залитый лунным светом двор. Она стояла неподвижно и прямо. Выражения ее лица не было видно, поскольку она намеренно повернулась спиной ко всем присутствующим.

Завидев своих любимых, Крекит издал радостный вопль:

— Госссподин! Госссподин! Прелессстная Нурбо! Патриарх Крекит вернулссся!

Шипение змея перекрыло даже громкие всхлипывания леди Фрайбанни. Мерит вздрогнула и резко обернулась. Глаза ее расширились, и Рилиан понял, что являет собой ужасное зрелище: оборванный, грязный, весь в крови, неприкрытые участки тела пузырятся жуткими волдырями.

Все безмолвно уставились на него. Причитания Фрайбанни усилились.

Серебро заблестело на шее Мерит, когда Нурбо, высунув проволочный язычок, затянула:

— Сссмелый Крекит! Цел и невредим! Цел и невредим!

— Сссладкая, как еда, Нурбо! Добрый госссподин, великий и мудрый! Госссподин! Госссподин! Госссподин! Госссподин!

Черные одежды впервые колыхнулись. Кипроуз поднял голову и уныло произнес:

— Добро пожаловать домой, мой Крекит. За время твоего отсутствия произошло многое. Мы вновь подверглись ничем не вызванной агрессии со стороны Ванэлисс Невидимой. Ее подлая, внезапная атака нанесла ущерб моему дому.

Фрайбанни расслышала последнюю фразу и испустила пронзительный вопль.

— Молчать, — сурово повелел сестре Кипроуз, и она тут же прекратила рыдания. — В свете данной провокации отмщение становится не менее обязательным, чем восстановление. — Он повернулся к Рилиану: — Юноша, ваша экскурсия продолжалась непозволительно долго. Подобная медлительность в выполнении четко сформулированных задач означает недостаточную самодисциплину. Ваше истощенное состояние дает повод предположить, что вы праздно бродили по лесу Миазма. Очевидно, вы не умеете ценить время. Это серьезный изъян. Но я — человек великодушный, и на этот раз готов закрыть глаза на ваши недочеты. Конечно, если вы успешно выполнили мое поручение. Раздувшийся мешок в ваших руках дает мне повод надеяться на это. Я прав?

Рилиан кивнул.

— Я удовлетворен. Будьте любезны мешок.

Рилиан с радостью освободился от своей ноши.

— Птица сильна и свирепа. Я бы вам посоветовал…

Без малейших колебаний Кипроуз развязал веревки, стягивающие мешок. Уингбейну уже удалось наполовину выпутаться из сети. Когда раскрылся зев мешка, птица стянула с себя последние путы и с торжествующим криком вырвалась из своей полотняной тюрьмы. Рилиан отступил, ожидая удара ужасным острым клювом. Но Уингбейн поднялся в воздух, расправил во всю ширину свои огромные крылья, облетел зал и затем с пронзительными криками закружил под сводчатым потолком.

Фрайбанни съежилась от страха, тройняшки закричали. Друвин пошарил в кармане и вытащил рогатку. Одна Мерит бросила сочувственный взгляд на птицу, а затем сосредоточила свое внимание на Рилиане. Он заметил ее тревожный испытующий взгляд, посмотрел ей в глаза и ободряюще улыбнулся. Улыбка получилась вымученной.

— Как я и надеялся… — Кипроуз Гевайн лучился от невысказанного одобрения. — Сестра, уговори своего сына сложить его оружие прежде, чем я навсегда пересажу ему руки на задницу.

Друвин поспешно сунул рогатку на прежнее место.

— Да, как я и надеялся, — повторил сеньор, — жертвоприношение этой птицы станет краеугольным камнем на пути к моей множественности. Я расту. Я преуспеваю. Ванэлисс Невидимая обречена. И имя мне — легион.

По возвращении из леса Миазма два последующих дня Рилиан провел в постели, в основном он спал. За это время волдыри уменьшились, а раны стали заживать. Вероятно, защитные свойства снадобий были на самом деле сильнее, чем он думал, потому что выздоровление шло удивительно легко и быстро.

Его держали в полном одиночестве: никаких посетителей, никаких записок. Рилиан подозревал, что Кипроуз приказал держать его в изоляции, дабы показать, что он не поощряет симуляции. Единственное человеческое существо, которое он видел в эти дни, — неразговорчивый слуга, дважды в день приносивший ему еду и таинственные укрепляющие напитки.

К вечеру второго дня Крекит начал, в прямом и переносном смысле этого слова, нагреваться от вынужденного бездействия:

— Ленивый, — презрительно шипел змей. — Ни на что не годный. Ленивый. Ленивый. Ленивый…

Нетерпение Крекита разделял и его хозяин. Утром третьего дня Рилиан, проснувшись, обнаружил под дверью записку. Он встал с кровати, найдя себя довольно окрепшим, поднял бумагу и прочел:

Юноша,

уведомляю вас, что доставка еды в вашу опочивальню с этого момента прекращена. Поскольку эту услугу оказывал персонал, нанятый для выполнения гораздо более важных обязанностей, я не намерен продолжать отдавать распоряжения, надобность в коих отпала. Вам же настоятельно рекомендую вновь приступить к работе. Ваш прогресс в области сверхнормальности не настолько значителен, чтобы оправдывать им ваше потакание собственным желаниям. Выдвижение каких-либо иных аргументов было бы проявлением неподобающего самодовольства с вашей стороны.

— Напыщенный осел, — пробормотал Рилиан, отшвырнув скомканный лист в сторону.

— Напыщенный? Осссел? Напыщенный осссел?

— Успокойся, не ты.

Рилиан умылся и побрился. Пока он спал, его одежда была вычищена и аккуратно заштопана. Часть вещей, уже не поддающихся починке, была заменена. Ему выдали льняную рубашку, слегка присборенную на запястьях, и куртку из грубой ворсистой ткани коричневого цвета — простые, удобные вещи, похожие на те, что носили слуги Кипроуза.