Customer - Убей свои сны

Все это как-то удручало. Я попыталась скрыть свою печаль от Нудда, но разве от сильфа что-нибудь скроешь? За напускным ухарством он мигом разглядел истинный депрессивный настрой и принялся меня утешать:

- Не самоедствуй. Можно подумать, ты их изначально создала Талосами[54].

- А кто это – Талосы? – отвлеклась я от проблем начинающего демиурга.

- Тебе как объяснить – исходя из человеческих мифов или из волшебных реалий?

- Реалии, пожалуйста!

- Вообще-то, талосы – сородичи Гвиллиона. Дети Муспельхейма, огненного океана, не только из расплавленного камня состоят. Есть и такие, что рождены из жидкого металла.

- Просто Терминатор-2 какой-то, - усмехаюсь я. – Неубиваемый убийца, собирающий себя в жменю, как его ни покалечь.

- Да ведь мы все такие, - кивает Нудд. – Фоморы ближе всех к людям, потому что тела у них слабые, уязвимые. Но и фоморы в конце жизни сливаются со своей стихией и все, кто пытается их уязвить, могут плыть брассом.

- А вы действительно бессмертные? – задаю я давно интересующий меня вопрос.

- Мы не бессмертные. Мы, как ты выразилась, неубиваемые. Но однажды для каждого фэйри настает момент, когда жизнь, отдельная от родной стихии, теряет вкус и смысл. И мы сливаемся со своими океанами, потому что личное тело становится не радостью, а обузой. Кстати, и с людьми происходит нечто подобное, если они доживают до глубокой старости. Хотя мы до сих пор не знаем, остаетесь ли вы где-то рядом, как наши собственные предки, в недрах неизвестной нам стихии – или уходите к иным берегам. Вы, люди, чертовски таинственный народ.

- Очень лестно, - краснею я. Мне действительно лестно, но я стараюсь изо всех сил не раскисать от Нуддовых комплиментов. Я должна поддерживать в себе боевой настрой. Грядет если не битва, то по крайней мере поединок. Уже битые сутки грядет и никак не может нагрянуть. – Как думаешь, сколько нам тут сидеть?

- А это от тебя зависит. Пока ты вся такая неустрашимая, настроенная воевать и побеждать, фиг он сюда заявится.

- Кто «он»?

- Бог Разочарования.

- Какой такой бог разочарования? Я подобной пакости на своем острове не создавала.

- А он и не здесь родился.

- А где?

- Здесь. – И рука Нудда, покинув кандальные тиски, касается моего лба.

Не знаю почему, но мне становится горько. Так горько, словно я чувствую эту горечь и душой, и телом. Вкус ее у меня в мозгу, на языке, в желудке, он пронизывает меня до самых кончиков пальцев. И дверь, точно повинуясь моему настроению, распахивается.

Снова фигуры в балахонах. Я в свое время постаралась придать одеждам жрецов все самые прекрасные оттенки травы и земли, которые пришли на ум. Мне хотелось, чтобы самый вид жреца говорил о том, что он – плоть от плоти природы и жизни. А сейчас это просто цвет грязи. Отрыжки жизни и природы.

Они хватают нас и волокут по туннелям, лестницам и коридорам. Чем ближе к обитаемой части дома, тем более унылым становится интерьер. Век неубранные подвалы – это нормально, но комнаты, заросшие махрами пыли и паутины – мерзость. Мерзость запустения в доме и в душе. Кто он такой, этот бог разочарования, что позволяет себе подобные вольности в МОЕМ мире?

Комната, когда-то солнечная, высокая и элегантная, теперь, казалось, была забита запахом плесени и барахлом, проеденным временем насквозь – выгоревшие абажуры, покоробившиеся книги, истлевшие портьеры, вытертый ковер на полу… Ни к чему не хотелось прикасаться, как будто из любой складки дождем могли посыпаться мокрицы, термиты и пауки. Посреди всего этого хлама возвышалось некогда роскошное кресло с высокой спинкой, украшенной до черноты засаленными ушами. В кресле, привольно раскинувшись по вытертому бархату, красовался ОН.

Каких только образов мистера Зло ни создавала индустрия развлечений – адски обаятельных и нестерпимо тошнотворных, нестандартно мыслящих и непроходимо тупых. Но Бог Разочарования – не мистер Зло. Не тот, кто пугает вас апокалипсисом. Бог Разочарования не метит в генералиссимусы всея земли. Он просто накрывает вашу реальность своей тенью – и все. Вы готовы отдать ему эту реальность собственными руками, всучить насильно, лишь бы взял, лишь бы избавиться. В присутствии Бога Разочарования мир настолько плох, что за такую дрянь попросту не хочется сражаться. И даже торговаться за нее не хочется.

Глядя на то, как скривился и сморщился Нудд, вынужденный всей своей эфирной сутью соприкоснуться с могучей безнадегой, исходящей от Бога Разочарования, я поняла: древний сильф мне здесь не помощник. Его дух, настроенный, точно камертон, на высоту эйфории, глохнет в болоте уныния, затопившем не только эту комнату, этот дом, этот холм с божественными дубравами у подножия – казалось, тоска выплескивается из окон гнусной усадьбы и подползает к городу гигантским оползнем, тысячами тонн холодной, липкой, вонючей грязи, в которой тонут крутые черепичные крыши, забавные фигурки флюгеров, верхушки тополей и вязов.

Бог Разочарования разглядывает нас пустыми глазами. Если существует бог-чинуша, то вот он, перед нами. Блеклое лицо с правильными до отвращения чертами, аккуратно причесанные жидкие волосы, неброский наряд не пойми какой эпохи… Сейчас начнет объяснять скрипучим голосом, что дальнейшее существование моего острова не представляется возможным ввиду отсутствия необходимых документов, последний срок представления которых истекает сию секунду. Не на того напал, голубчик! Ты хоть и отвоевал уголок у меня в мозгу, но сломить меня – кишка тонка. Мы еще посмотрим, кто кого перебюрократит.

- Ну что, уважаемый, - завожу я своим самым деловым тоном, - мы откликнулись на ваше предложение, изложенное в непозволительно категоричной форме. Мы даже сделали вам любезность, просидев в вашей приемной – довольно плохо оборудованной приемной, надо сказать, - несообразно долгий срок. Что вы имеете на это сказать?

Взгляды наши скрещиваются, точно клинки. Кажется, что в воздухе вспыхивают искры. Ты, урод, слушай сюда – и слушай внимательно. Решил, что я сломаюсь, как это инфантильное дитя воздуха? Конечно, могущественному сильфу нестерпима сама мысль о подобных тебе – то-то его перекосило. Зато я – не сильф. Я человек. И отнюдь не могущественный. А потому хитрый и изворотливый. Да я таких, как ты, укрощала одной кислой миной, одним движением ресниц! Давай, доставай свой чиновный арсенал, померяемся боевыми навыками!

- Но вы же понимаете, дорогая… - запнулся. Сейчас достанет из-под задницы папочку и будет долго искать там мое имя, всем своим видом показывая, что не ждал меня и встрече не рад.

- Мирра Искандеровна! Может быть, вы уже предложите посетителям сесть? – нагнетаю я.