Синди Пон - Серебряный феникс (ЛП)

Она слышала пение девушек впереди. Их песня соединялась с игрой флейты, стук барабанов притих. В зале воцарилась тишина, когда она вошла в него.

Она искала взглядом отца, Чэнь Юна. Она замерла, и церемониймейстер схватил ее за локоть, потащив вперед так резко, что она споткнулась. Людей было много, и любопытные лица размывались перед глазами.

Легкий ветерок приподнял ее вуаль, когда Чжун Йе подошел к ней.

Она вдохнула его одеколон. В ней кипела ярость. Она обернула яростью свой дух, успокаиваясь. Он обвязал золотую ленту вокруг ладони двумя узлами, а другой конец привязал к ее руке. Тишина звенела в ее ушах.

- Невеста и жених – одно целое. Жених может увидеть лицо невесты, - сообщил церемониймейстер.

Чжун Йе поднял вуаль, и Аи Линг увидела за его спиной среди гостей своего отца и Чэнь Юна. Их лица были бледными и тревожными. Слезы поступили к глазам. Он поднял ее голову за подбородок двумя пальцами, мешая смотреть в толпу.

Ей пришлось поднять взгляд, она закрывала свой дух, используя гнев как щит. Он будет ее целовать? Свяжет ее магией? Капельки пота стекали по ее спине.

- Подойдите к алтарю и отдайте дань уважения всем, кто покинул нас, - теплый голос церемониймейстера разносился по длинному залу.

Аи Линг пришлось пойти за Чжуном Йе, ведь их сковывала короткая лента, она шла словно на поводке. Она шла, спотыкаясь, платье было тяжелым. Он помог ей взобраться на ступеньку перед алтарем и опуститься на колени, после чего сел рядом с ней.

- Поклонитесь трижды небу, - сказал церемониймейстер.

Она три раза поклонилась, и из-за тугого платья каждый раз из нее вырывалось дыхание.

- Трижды поклонитесь земле, - последовало указание. Аи Линг снова кланялась. – И поклонитесь трижды предкам, отцу и матери, - горло сжалось. Мама даже не знала, что ее дочь выходит замуж. Она хотела бы, чтобы и отец не знал об этом. – А теперь встаньте и испейте из одной чаши, как муж и жена, - сказал церемониймейстер.

Певица приблизилась с брачной чашей, она была такой большой, что напоминала миску для лапши, но из красной эмали с камнями. Аи Линг никогда не видела такой искусной работы. Певица протянула чашу Чжуну Йе, и он схватил ее обеими руками, заставляя Аи Линг подойти ближе из-за ленты. Он поднял чашу к губам и сделал глоток.

Он протянул чашу ей, их пальцы соприкоснулись. Аи Линг задержала дыхание, пытаясь сделать так, чтобы рука не дрожала. Она убедилась, что пьет не из того же места, что и он. Вино было сладким, но ей хотелось обычной воды.

Певица унесла чашу. Чжун Йе потянулся к ее связанной руке, она сжала зубы. Его рука была гладкой, как у ребенка, и холодной на ее горячей коже.

- Свадьба состоялась! Отпразднуем же это пиром! Никто не уйдет голодным, ваше счастье передастся невесте и жениху.

Затрубил рог три раза, гремели поздравления. Зазвучала радостная музыка, а Чжун Йе шел по ковру и тянул за собой Аи Линг. Она в отчаянии пыталась увидеть в толпе отца и Чэнь Юна. Но вокруг были сотни людей, она их не видела.

Чжун Йе привел ее в огромный зал. Потолок был выше, чем в других помещениях во Дворце. Красно-золотые фонари бросали яркий свет на столы, что простирались на всю длину зала. Она даже не могла разглядеть лица по другую сторону стола. Стражи стояли у стен, словно статуи.

Она приблизилась к своему резному креслу, отец и Чэнь Юн сидели слева от нее. Она поспешила к ним, но Чжун Йе остановил ее. Отец выглядел старше, под глазами пролегли морщины, линии появились на лбу. Он казался маленьким за этим столом. Их взгляды пересеклись, она чуть не разрыдалась. Он собирался встать, но Чэнь Юн поймал его рукой.

Чэнь Юн был ужасно зол, его выражение лица потрясло Аи Линг. Она покачала головой. Он увидел и опустил голову.

«Только не сделай ничего глупого, - думала она. – Не надо».

Они с Чжуном Йе сели, и барабаны загремели громче, а потом утихли, и слуги принялись разносить гостям угощения. Блюда были на прекрасных подносах, их приносили одно за другим. Рыба, фазан и креветки. Коренья, редкие фрукты, орехи и овощи. Аи Линг заставляла себя есть. Она потеряла счет принесенным блюдам.

Чжун Йе сидел справа и оживленно ел, запивая вином. Может, он напьется и не сможет ничего с ней сделать. Она уставилась на ленту на руке, сглотнув, и слушала разговоры своего жениха с гостями.

Пьяные гости говорили все громче, в голове Аи Линг шумело. Она не смотрела на отца и Чэнь Юна, а они молчали и не притронулись к еде. Она смотрела на других, а те щурились, пили вино, громко смеялись. Она быстро дышала, комната кружилась.

Она ущипнула себя за ногу так сильно, что заслезились глаза. Нельзя падать в обморок. Она должна быть сильной… должна. Худшее еще впереди.

Перед последними блюдами Чжун Йе заставил Аи Линг встать. Они прошли вдоль длинного стола, слушая поздравления гостей. Он говорил с ними властным голосом, каждое поздравление он запивал вином. Она молчала и притворялась, что тоже пьет. Почти через час они вернулись на свои места, ноги Аи Линг почти онемели.

Наконец, послышался удар гонга, сообщая о конце пира. Поднялся церемониймейстер.

- Невеста ведет жениха в их спальню!

Аи Линг схватила пальцы Чжуна Йе.

- Не они, - сказала она, но ее было едва слышно из-за шума.

Он склонился ближе.

- Что?

- Не мой отец или Чэнь Юн.

Он обхватил рукой ее щеку, она не дернулась.

- Ты вела себя прекрасно, любимая. Что угодно, - кивнул Чжун Йе, четыре стража вышли вперед. – Отведите господина Вэня и господина Ли в их покои. И охраняйте.

Отец вскочил на ноги.

- Мы пойдем с Аи Линг!

Чэнь Юн отталкивал стражей от ее отца. Он размахивал кулаками. Но он не мог сравниться со стражами Чжуна Йе, окружившими его со всех сторон.

- Дочь! – прокричал отец.

Ее грудь сдавило. Она судорожно выдохнула, но не подняла голову, а их увели.

Она вошла в спальню, ведя Чжуна Йе за ленту. Она слышала шелест вееров, а потом и увидела их. Певицы стояли полукругом и обмахивали ложе, словно танцуя при этом.

Расшитый золотом полог был раздвинут, широкую кровать покрывали лиловые, зеленые и синие подушки и темно-красные шелка. На ткани были вышиты драконы и фениксы. Края простыни были покрыты символами вечного счастья, перемежающимися с персиками, лотосами и жемчужинами – символами счастья.

Церемониймейстер развязал ленту.

- У вас одно сердце, - сказал он, кланяясь.

Певицы разошлись. Чжун Йе протянул руку, Аи Линг пришлось взяться за нее, и он помог ей взобраться на кровать по ступенькам. Она опустилась на колени, отвернувшись от двери и толпы, что вошла за ними.