Олекса Чернышев - Не стреляй в ангела

— Он и не думал кончать самоубийством когда затеял эту ссору! — Ольга чуть не плакала.

— Ну при чем тут я?

— Я знаю, это ты его убил. Но зачем?! Неужели нельзя было просто сдать его в полицию? Тебе тоже не дает покоя комплекс сверхчеловека?

— Что ты имеешь ввиду?

— Дело в том, что с Роджером случилось то же самое. Он тоже стал убивать. Такими же странными способами, как и ты, и ему это даже доставляло удовольствие, — Ольга зарыдала, больше не в силах говорить.

Выходит, что она знала больше, чем мне показалось на первый взгляд. Я еще раз убедился, что в лице Роджера я имел достойного противника. Но какой ему смысл меня убивать? Я задал себе этот вопрос, и ответ на него пришел сам собой.

Я вспомнил о парне, который только что выбросился из окна, и ту ненависть, которая охватила меня до корней волос, заставляя действовать жестоко и слепо. Я вспомнил и драку в «Дяде курте», и слова Роберта: «Ты — зверь, Марк». Возможно, что и Роджер, и я, — все мы постепенно становимся хищниками, и нас стравливают между собой как бойцовых псов. Может быть, хозяева при этом с интересом посматривают за поединком, заключая пари или черт знает, что там у них на уме…

— Я совсем не хотел его убивать, — сказал я устало. — Это получилось как-то само собой…

— Если бы ты не собирался этого делать, ты бы не сделал, — возразила Ольга жестко.

— Но я говорю правду.

— Ты говоришь далеко не все, — вновь возразила она.

— Я могу ответить на все твои вопросы, — сказал я неожиданно для самого себя.

Наверно я устал, и мне требовался кто-то, кому бы я мог приоткрыть свою душу. Я мог бы и не делать этого, у меня хватило бы сил, но почему бы и нет? Мне не хотелось терять Ольгу, а я был тогда уверен, что еще минута, и между нами все может кончиться, так толком и не начавшись. Мы подъехали к дому. Ольга посмотрела на меня, глядя прямо в глаза.

— Ты доволен собой? — спросила она.

Боже, как красива она была в тот момент! Несмотря на то, что тушь на ее покрасневших от слез глазах рзмазалась по всему лицу темными и неправильными разводами.

— Как всегда, — вымученно улыбнулся я.

Ее взгляд изучал меня еще некоторое время, и по ниму я видел, что она о чем-то сосредоточенно думает.

— Ты отлично выглядишь, — сказал я.

— С таким-то лицом, — печально улыбнулась Ольга. — Ну что с тобой делать? Пошли, приведем себя в порядок. И мне безумно интересно услышать твои обещанные ответы.

В эту ночь мы почти не спали. Я рассказал Ольге события последнего года, который в Вергвуде уложился всего в несколько часов. В конце своего рассказа я понял, что она поверила мне, хотя я сам на ее месте этот бред ни за что бы серьезно не воспринял.

— Ты совсем не похож на того парня с фотографии, — сказала Ольга.

— Я могу менять свою внешность, — ответил я. — Мне мой прежний вид не нравился с детства.

— Очень ценное качество, — заметила Ольга. — Я бы тоже хотела иметь такую возможность.

— Это еще не все, что я умею.

— Здорово. Но меня не устраивает цена, которую надо за это заплатить.

— Хочешь, я тебе покажу какой-нибудь фокус? — спросил я, желая придать словам большую убедительность.

— Нет, не надо, — запротестовала она. — Мне не нравятся такие вещи. Я боюсь.

— Что-нибудь безобидное? — еще раз спросил я. — Совсем не страшное и не опасное?

— Ну ладно, только не старайся очень уж меня поразить.

— Хорошо, — согласился я.

Первым, что пришло мне в голову, был трюк с Ордоготом, который мне показал Гаутама в день нашего знакомства. Я сосредоточился, и пока Ольга настороженно на меня смотрела, меч материализовался в моих руках.

— Неплохо, — сказала она. — Тебе уже можно учавствовать в телешоу. Что это за штуковина?

— Это тот самый меч, которым я сразил волкокрыла. Так получилось, что именно от него приняли смерть десятки людей, — ответил я с грустью.

Я взял в правую руку Ордогот, и мои пальцы плотно обхватили рукоять. В этот момент я поймал ипуганный взгляд Ольги и тут же забросил меч далеко под диван. Ордогот звякнул о стену, и Ольга облегченно вздохнула.

— Я бы не хотела, чтобы вы с Роджером поубивали друг друга, — заметила она.

— Я тоже не хочу этого, — согласился я.

— Роджер вернется, и ты не представляешь, как я боюсь этого дня.

— У нас впереди больше суток.

— Я попробую поговорить с ним, — с жаром предложила Ольга.

— Чтобы он почувствовал еще и ревность?

— Я ему ничего не должна.

— Он может так не считать.

— Но что же делать? — Ольга умела задавать вопросы, на которые у меня не было ответа.

— мЕ ГМЮЧ.

— Может быть обратиться в полицию?

— Как ты думаешь, чем они могут мне помочь? Приставить телохранителя или спрятать меня за решеткой? Но это абсолютно ничего не даст…

— Ты мог бы показать свои фокусы и тебе бы поверили.

— Мария Ягер, я думаю, имеет в отношении меня иные планы, — сказал я. — Ччто касается Роджера, так он нашел бы меня и в глубоко спрятанном бункере.

— А что может сделать Мария? — настаивала Ольга.

— Не думаю, что она преподнесет мне цветы. Я замолчал. Ольга тоже задумалась, нервно покусывая нижнюю ЦСАС.

— Да, ты прав. В полицию идти не стоит, — сказала она.

— Давай, чего-нибудь выпьем, — предложил я.

— Виски в баре, на кухне, — ответила Ольга. Я сходил за бутылкой и быстро вернулся.

— Налей и мне, — сказала она. Я наполнил бокалы, и мы взяли их в руки.

— За тебя, — сказал я.

— И за тебя.

Мы выпили. Усталость взяла свое, и мы отправились спать, так и не решив что делать дальше.

Глава 3

Утром я предложил съездить в клинику, в которой работал Роджер. Мне было интересно узнать, лгал Роджер о моем душевнобольном близнеце, или нет.

Я не хотел брать с собой Ольгу, но она проявила настойчивость, и я в конце концов сдался. По дороге мы заехали ко мне, и я на всякий случай взял с собой свою старую фотографию, оставшуюся с тех славных времен, когда я последний раз снимался на водительские права.

В то время, пока машина неслась по шоссе, Ольга рассказывала о клинике то, что знала сама. Ее познания оказались более чем скромными, но мне удалось кое-что почерпнуть из ее сбивчивого рассказа.

Клиника эта принадлежала федеральному правительству, и в ней содержали преступников — всякого рода моньяков, садистов и убийц, признанных врачебной комиссией психически больными и не подлежащими тюремному заключению. Клиника была небольшой, так что на лечении в ней находилось не более пятидесяти-шестидесяти человек. Штат врачей был также незначительный, так как пациенты, которых сюда помещали, были со схожими диагнозами.