Елена Хорватова - Магия черная, магия белая

Собственное отражение в зеркале ей не понравилось: лицо усталое, глаза припухли, под ними – темные круги, над ними – тяжелые красные веки… Борьба с бандитизмом плохо сказывается на женской красоте! Даже если призываешь на помощь магию.

– Сейчас же возьми себя в руки, – строго сказала Маргоша своему отражению. – На что это похоже? Распустилась… Забыла, что уже давно превратилась в красавицу? Опять мымрой стать захотелось? Ну-ка, чтобы мне никаких синяков, отеков и прочего. Глаза – большие и ясные, лицо – с нежным румянцем, на губах улыбка…

Как ни странно, отражение Маргариту послушалось, а стало быть, послушалось и собственное лицо. И глаза широко распахнулись, и румянец на скулах заиграл… Женщина в зеркале на глазах молодела и хорошела, пока снова не расцвела. И ощущать саму себя этакой красоткой было намного приятнее, чем любоваться на собственные недостатки. Примерно такие же рекомендации дают своим читательницам современные женские журналы, но, чем бы их ни считать – бытовой магией или приемами психологического самовнушения, прежде Маргоше никогда не удавалось добиться ощутимого результата, объясняя самой себе, что надо быть красивой. А теперь раз – и пожалуйста!

– Вот так-то, – удовлетворенно кивнула себе Маргоша. – Со мной сила Бальдра! А это не кот начихал!

Как же здорово обладать тайной магической силой! А то пришлось бы делать компрессы из чайной заварки на глаза, маски из огурца на лицо и проводить прочие косметические процедуры, эффект от которых бывает весьма сомнительным. А так – даешь себе психологическую установку, и организм, не рассуждая, воспринимает ее как магическую формулу.

Теперь можно и о завтраке подумать.

Маргоша направилась на кухню, поставила чайник, взяла ножик, чтобы сделать бутерброд, и тут же обнаружила, что в хлебнице нет ни крошки хлеба. Прожорливая валькирия извела ночью не только всю водку, но и весь запас имевшегося в доме хлеба, запивая и закусывая свои пронзительные воспоминания. На доброе здоровье, конечно, но только что бы теперь взять к завтраку?

Вообще-то можно было бы обойтись какой-нибудь овсянкой, тоже углеводы и во всех смыслах полезная и замечательная еда, с бутербродами не сравнить, но Маргоше страшно захотелось чего-нибудь вкусненького, например поджаренный хрустящий тост с икрой или свежую булочку с буженинкой… После всего, что она пережила накануне, грех было бы себя не побаловать!

А стало быть, придется для начала сбегать в булочную. Жаль, что у бабули в хозяйстве не было какой-нибудь скатерти-самобранки. Уж такой пустяк, как пару булочек, наколдовать, наверное, несложно. Хотя и в магазин за ними спуститься тоже не каторжный труд.

В чем был плюс нового облика Маргоши – отныне совершенно не надо тратить много времени, чтобы выйти за порог собственного дома. Можно не заботиться о прическе, не накладывать макияж, не подбирать наряд – и так хороша! Маргарита тряхнула волосами, чтобы легли свободнее, накинула легкий шелковый сарафанчик, схватила сумку и выбежала на лестницу.

На верхней ступеньке ведущего к ее квартире лестничного пролета сидел человек, уткнувшись лицом в поднятый воротник плаща.

Маргарита вздрогнула и на всякий случай подняла повыше руку с кольцом: это было похоже на засаду, а к опасности следовало относиться со всей серьезностью. Защита кольца может оказаться совсем не лишней.

Но человек мирно и безмятежно спал, прислонившись к перилам. К тому же и пентакль на груди не делал никаких поползновений гореть огнем – значит, опасности от пришельца не исходило.

– Вы что тут делаете? – Маргоша наклонилась над спящим человеком и тронула его за плечо.

Прежде чем он проснулся и выглянул из-за воротника, Маргоша уже узнала того, кто сидел у ее двери. Это был старый цверг Буртининкас.

Маргарите стало стыдно за то, что она так нелюбезно разбудила человека. Без сомнения, он пришел к ней в гости. Вот только почему, вместо того чтобы позвонить в квартиру, он уснул на лестнице? Наверное, потому что устал очень… Бедный старик!

– Эрик Витольдович, ну что же вы сидите тут на ступеньках? Пойдемте скорее в дом. С вами все в порядке? Вы хорошо себя чувствуете? Может быть, накапать вам сердечных? У меня, кажется, есть корвалол. А в бабушкиной аптечке наверняка еще что-нибудь найдется…

– Не беспокойся, деточка! У цвергов сердца не болят. Я просто ночью охранял тебя и твой дом, а под утро не выдержал и задремал. Старею… А кроме того, я, как и все цверги, очень плохо переношу рассветы. В прежние времена рассветные лучи считались для цвергов губительными, потому что обращали их в камень. Еще лет семьсот назад это было неизлечимо. Но медицина, в том числе и магическая, не стоит на месте. Слава высшим силам, теперь разработана система защитных заклятий, которая спасает от окаменения. Но я чувствую, как рассвет плохо влияет на мой организм: тело немеет и в костях начинается такая ломота… Для старого цверга лучше всего встречать рассвет где-нибудь в подземелье и под теплым одеялом.

– А почему же вы пришли меня охранять?

– Нининсина вызвала. Такую панику подняла! Я и примчался. Знаешь, когда в дело вмешивается проклятый Реми, никакая перестраховка не будет лишней. А ломоту в костях можно перетерпеть. Я уверен, что вчерашняя история – дело его рук. Сам он, как всегда, в стороне, действует через подручных, но в деле чувствуется его бульдожья хватка.

– Да вы не беспокойтесь, мы с Валюшкой справились.

– Вы с Валюшкой умницы… Но только будь осторожна, моя дорогая деточка, очень тебя прошу, будь осторожна! Реми редко отступает от своего. Я пытался наслать заклятие забвения, чтобы он хоть ненадолго забыл о твоем существовании. Тебе нужно немного покоя, чтобы успеть чему-нибудь научиться… Но, увы, Реми поставил на свою память мощную защиту, и мне не удалось пробиться к ее глубинам. Так что; милая девочка, тебе придется всему учиться в обстановке, максимально приближенной к боевой, как говорит наша Валя. – Цверг горько вздохнул и махнул рукой. – Я, честно говоря, не сторонник теории, что надо бросать ребенка, не умеющего плавать, в бурное море: дескать, жить захочет – так выплывет и будет плавать как рыба. Это всегда лотерея – выплывет или не выплывет… Если кому-то не жалко пожертвовать ребенком ради собственных принципов, тогда можно учить и таким способом. Но лучше с любовью и заботой. Я надеюсь, дитя мое, что ты выплывешь, но буду тебе помогать в этом, сколько в моих силах. Если Реми не сможет тебя погубить, а он не сможет, то будет делать все, чтобы подчинить твою волю своей. Не поддавайся воле мэтра Реми, это страшный человек! Береги свою светлую душу…