Сергей Малицкий - Карантин

— Чайники разные бывают, — нахмурился Пашка, — Который стоит всего ничего, а который и вполтелевизора. Опять же не всякий чайник легко разобрать. Тем более — починить. Да и запчасти. На самом деле чайники эти все какие-то… одноразовые.

— Да знаю, что ты берешь только за запчасти, а остальное — что сверху дадут, — вздохнул дядя Федор, — Видел я твои… чеки. И все, что зарабатываешь, опять на запчасти и тратишь. Ты только не думай, я тут не занудство развожу, да и все правильно ты делаешь, бабки из нашего дома только что не молятся на тебя. О другом речь. Да зарабатывай ты на каждом чайнике хоть по полсотни! В день сделаешь пускай даже десять чайников. В месяц — триста.

— Это как же? — вытаращил глаза Пашка, — Без выходных, что ли, работать?

— Без выходных, — решительно кивнул дядя Федор, — Сколько выходит?

— Пятнадцать тысяч! — гордо заметил Пашка.

— Вот ты и сам чайник, — сморщил нос дядя Федор. — Хорошая зарплата за честную работу. Нет, тут, конечно, надо прикинуть, что чайники-то не горят, как пирожки у плохой хозяйки, и работы вовсе не может быть столько, но если уж заработал, так заработал. Пятнадцать тысяч! А теперь возьми цену не самой хорошей квартиры — о доме я уж не говорю — и подели на эти пятнадцать тысяч. Что получается? Сдохнешь ты под курганом чайников, а на квартиру не заработаешь.

— Так вроде бы есть у нас квартира? — надул губы Пашка.

— Эх! — махнул рукой дядя Федор, — Разве ж я о квартире говорю? Я о чайниках!

— Холодильник дороже стоит, — задумался Пашка, — Или вот соседка жаловалась, что ей стиральную машину ремонтировали, так содрали чуть ли не треть ее цены!

— Опять ты не понял, — хлопнул по коленям дядя Федор, — Да разве я против твоих занятий? Нисколько. В другом дело! Идешь на охоту, стреляешь зайца, но жакан на волка в одном стволе держи. Поднимаешься вверх — не ищи холмик, выбирай вершину, холмик твоим так и так будет! Понял?

— Понял, — кивнул Пашка. — Только ведь может так выйти, что вершина в стороне, а тебе как раз на холмик надо.

— А! — махнул рукой дядя Федор и потопал в ванную. — Ложись спать, завтра поедем с тобой кое-куда.

— Так воскресенье же! — недоуменно поднял брови Пашка.

— А когда ж мне еще племянником заниматься? — не понял дядя Федор, — Я ж тоже работаю.

В последние годы дядя Федор работу имел непыльную. Пашка не знал, чем он еще занимался, когда заводил уазик и уезжал по каким-то делам, но регулярно, сутки через двое, дядя Федор сидел в газовой котельной и назывался оператором. Пашка приносил дяде еду, прислушивался к легкому гудению приборов, всматривался в переплетение синих и желтых труб и прикидывал — а согласен ли он провести часть жизни в каком-нибудь дежурстве или охране? Как-то так выходило, что судьбу можно было бы выбрать и получше. Об этом он и сказал дяде Федору, когда тот разбудил его воскресным утром.

— Правильно мыслишь, — кивнул дядя, засовывая в пакет черный хлеб с сыром и яйца. — Только видишь неправильно. Нет, парень, я не в том смысле, кто кого выбирает — ты судьбу или судьба тебя. Тут дело в другом. Работа у меня другая. Не та, что в котельной. В котельной — это для порядка. Ну чтоб бумажка была, пенсия копилась да вопросов не прибывало. А работа — это совсем другое. Работа — это дело!

— И какое же у тебя дело? — не понял Пашка, когда дядя вырулил со двора.

— А ты разве не понял? — удивился дядя. — Ты — моя работа! А то чего бы я тут делал? Я уж к Северу привык. Да и с деньгой там проще — хорошо заработал, до сих пор денежка не кончилась.

— Я — работа? — разинул рот Пашка, — И как же ты меня… работаешь?

— Как чувствуешь, так и работаю, — пожал плечами дядя. — Хочу, чтобы из тебя был толк.

— Толк? — усомнился Пашка и хитро прищурился: — А сколько нужно толка, чтобы купить не самую хорошую квартиру?

— Так вроде бы есть у нас квартира, — нахмурился дядя и тут же расхохотался вместе с Пашкой. — Ну ты себя с чайниками-то не равняй. Да и толк не только в деньгах измеряется.

— А в чем? — не понял Пашка.

— В чем? — Дядя вырулил на трассу и повернул к Москве, — Вот было у тебя такое, что не дается тебе какая-то железка, а потом раз — и все получилось? Или вот в этом твоем, как его… додзё, ноги как надо встали, руки поднялись, не упал, все складно, наставник хвалит. Бывает?

— Бывает, — ответил, подумав, Пашка. — С железками, правда, проще, я их сразу чувствую, но бывает. А наставник не хвалит. Он просто кивает. И это самое классное!

— Вот! — поднял палец дядя, — Вот когда «самое классное», в этом и измеряется толк.

— Так квартиру на это не купишь! — воскликнул Пашка.

— Купишь, — погрозил пальцем Пашке дядя, — За «самое классное» иногда хорошие деньги, парень, платят.

Они въехали в Москву до полудня. Дядя щурился по сторонам, бурчал что-то о рекламных вывесках, которые заполонили город, обещал Пашке, что все будет хорошо. Напротив старого кинотеатра дядя повернул направо, пересек лесопарк, выехал на забитую машинами улицу, развернулся и зарулил к какой-то церкви и старым домам, вокруг которых кольцом смыкался старинный пруд.

— Вот, — твердо сказал дядя, заглушив машину, — Сейчас мы и определим, что для тебя самое классное.

— Куда мы идем? — не понял Пашка, следуя за дядей меж старых лип и стоявших тут и там почти столь же старых машин.

— Тут, в одно место, — хитро прищурился дядя, — Твой тренер подсказал, кстати. У него тут знакомые кооператоры медицинские услуги всяким бедолагам оказывают, так вот он попросил, чтобы тебя посмотрели.

— Я разве бедолага? — возмутился Пашка.

— Не шуми! — сдвинул брови дядя, — Я, конечно, не дока в этих вопросах, но зерно в их исследованиях есть. Понимаешь, они так-то здоровьем занимаются, но попутно еще и какой-то там эзотерикой — короче, выясняют предназначение человека. На самом деле только в общих чертах, но и это важно. Заодно и здоровье твое проверят.

— Как можно узнать предназначение человека? — проворчал Пашка, — Рентгеном? Флюорографией? Или его как давление измеряют?

— Ну почему как давление? — улыбнулся дядя, — Помнишь, ты говорил, что у тебя иногда в ушах звенит и пальцы словно каменными становятся? А вдруг это какая-то нестыковка в твоем организме? А вдруг, если это поправить, ты чайники бросишь?

— Ага, — нахмурился Пашка, — И займусь самолетами. То-то мне наши бабки самолетов натащат! Я тут книжку читал про сумасшедший дом… надеюсь, мне лоботомия не грозит?

— Если только легкий подзатыльник, — подтолкнул его дядя в низкую дверь. — Хотя в твоем предложении что-то есть!