Эрик Карло - Варторн: Воскрешение

Радстак фыркнула. У нее на родине ходило много шуточек насчет отношений между родственниками на Перешейке.

– Обычный флирт. Она мне доверяет. Жалеет меня из-за того, что должность премьера не досталась мне – но об этих ее чувствах отец и не подозревает. Я уверил ее, что доволен своим теперешним положением. Дяде я говорю то же самое. И его дочь делится со мною секретами.

– Зачем Сультату Университет?

– Достоверно не знаю. Кажется, там есть какой-то способный стратег. Дядя ничего не пояснял. Но я подозреваю, что данные, доставляемые нашей разведкой, направляются туда. Многого я не знаю вовсе. Дядя любит блюсти приличия.

– Большинство людей это любит.

– Да. Большинство.

Радстак ощущала близкое тепло его тела. «Никто не скажет, когда мы снова сможем любить друг друга, – подумала она. – Вероятно, никогда».

– Но не ты, – еле слышно выговорила она.

– Ну, я предпочитаю блюсти удачу и использовать благоприятные обстоятельства. Потому и нанял этих бандитов. Они знают здешние края, знают, как пройти быстро и скрытно. Они, скажу я тебе, неплохая компания.

– Согласна.

Хотя, добавила она мысленно, я удивлюсь, если кто-то из них доживет до обещанной сказочной награды. Возможно, Део учел это, когда писал обязательство.

– Мне нравится мысль о победе, – сказал Део. – Прекрасное отвлеченное желание. К сожалению, судьба противилась мне всю жизнь. И я бы хотел совершить хоть что-то наперекор ей. Что-нибудь стоящее.

– Например, убить фелькского полководца? У тебя не получится.

Сказано было категорично: не мнение, а суждение. Прослужив наемницей много лет, она имела право судить, и если он станет спорить, придется ему об этом напомнить.

Однако он не спорил.

– У меня и так вся жизнь не задалась. Мать предпочла избавиться от тягот правления, заодно избавив от них и меня. Должность премьера перешла к Сультату, когда он был на десять зим младше, чем я теперь, и совершенно не подготовлен, непригоден для этого поста. Дядя… Я помню церемонию его посвящения. Я был мальчишкой, но понимал, что происходит. Знал, что власть становится для меня недосягаемой навсегда.

Они лежали так близко друг от друга, что Радстак ощутила тепло его слезы, скатившейся на ее щеку.

– У меня не получится. Я не сумею убить Вайзеля. Но и прожигать жизнь впустую больше не хочу. Я надеюсь… может быть, меня запомнят по этой попытке. Запомнят, что я рискнул, отдал себя за это. Пусть мои побуждения не вполне бескорыстны и не безукоризненно благородны – потомки об этом не узнают, не усомнятся в моей добродетели. С меня этого достаточно.

Она расправила сбившееся одеяло, натянула на плечи, укрыла Део.

– Ты останешься со мной?

Таким тоном он еще при ней никогда не говорил – кто-то маленький и почти беззащитный приоткрылся в глубинах его души.

– Останусь, – попросту ответила она. – Пока не скажешь мне уходить.

РЭЙВЕН

(3)

Она сама себя не узнавала – очевидно, это и требовалось.

Для преображения Рэйвен прислали девушку из интендантской службы. Та отнеслась к заданию весьма деловито. Добыла таз и мыло, нагрела воду и не только вымыла кудрявые темные волосы Рэйвен, но даже распутала все узлы, давно не чесанные.

Рэйвен морщилась, когда жесткие пальцы девушки дергали ее, но так приказал генерал Вайзель – приходилось терпеть.

Осушив ее голову полотенцем, девушка-солдат быстро и аккуратно заплела ей косы. В детстве Рэйвен так и не смогла постичь суть этого сложного процесса, а потому совершенно не заботилась о волосах – как и обо всем своем пухлом, коротеньком и невзрачном теле. О невзрачности своей она судила по разочарованию матери, которая сама в юности была достаточно красива, чтобы привлечь внимание лорда Матокина.

Рэйвен одернула сама себя. Порой бывало трудно не думать каждую свободную минуту об отце… и подавлять глубоко запрятанный страх, что мать могла и ошибиться, определяя, кто был ее отцом.

Нет. Она не желала даже думать об этом. Она видела Матокина. Она ощутила связь между ними. Они – отец и дочь. И она будет служить ему со всей преданностью дочери.

Девушка-интендант подала ей новую одежду – не форменную, но не похожую и на обычные бурые балахоны большинства армейских магов. Этот наряд был вполне изящен, а вырез блузы позволял видеть верх полных грудей. У Рэйвен прежде ничего подобного не было. При всем том костюм оказался достаточно удобным для полевых условий.

– Где вы все это достали? – спросила Рэйвен, переодевшись в палатке.

– Мне было позволено реквизировать все, что вам понадобится, из лучших магазинов Фелька.

Только для того, чтобы приодеть Рэйвен, открывали портал! Верилось с трудом.

– Но сидит хорошо, – сказала Рэйвен, оглядев себя. Одежда не скрывала ее полноту, но выгодно подчеркивала естественные линии тела.

– Я когда-то была портнихой в Виндале, – хмуро сказала девушка. Выполнив задание, она ушла, оставив Рэйвен привыкать к восхитительным переменам.

Прибыв в армию, Рэйвен вскоре заметила тлеющую враждебность между военнослужащими и подразделениями магов. А все из-за бессмысленного, но имеющего долгую историю суеверия! Великая Смута подорвала могущество великих цивилизаций Северного и Южного континентов. Магия, совершенно безосновательно, считалась с тех пор причиной всех бед.

Но люди всегда ведут себя так, если им плохо живется. Они обвиняют того, кто больше всего непохож на других. Боги видели, как в той ужасной деревне, где она выросла, дети-сверстники преследовали ее, когда им хотелось сорвать злость. И еще сильнее невзлюбили бы они ее, узнав о ее скрытых магических способностях…

Армия находилась на марше. Войска шли и ехали верхом с утра до вечера, соблюдая строго установленные часы для приема пищи и отдыха.

Это требовало усилий, хотя Рэйвен и выдали верховую лошадь. Поначалу она побаивалась общаться с животным, но вскоре привыкла. Ее приписали к небольшой группе магов, включавшей как специалистов по дальнеречи, так и целителей. Относились они к девушке по-товарищески, хотя она еще не кончила курс в Академии и была лишь новичком в магическом искусстве. Видимо, их просто радовало, что их полку прибыло. Основные подразделения армии Вайзеля были намного многочисленнее.

Если верить солдатской молве, целью похода был Трэль – еще один город-государство Перешейка. Рэйвен против воли становилось тошно при мысли, что она может оказаться свидетельницей настоящего боя. За два года учебы в Академии она как-то подзабыла, что ей предстоит служить в боевых условиях.

Конечно, сражаться ее бы не послали. Но на что могут сгодиться здесь ее скудные магические приемы? Зажигать свечи? Не очень-то от нее дождутся проку в бою…