Филипп Керр - Джинн и Королева-кобра

Джон пожал плечами.

— Мы здешние, — сказал Дыббакс. — Английский учим в школе. Еще я часто смотрю по телевизору американские фильмы. Поэтому… ну и по всяким другим причинам… наш папа, господин Гупта… — он кивнул на Джалобина, — хочет, чтобы мы побывали в ашраме. Он вообще хочет, чтобы мы там поселились. И направили свою энергию «в более духовное русло».

Эту легенду они придумали еще утром, перед отъездом из гостиницы, надеясь, что она поможет им хорошенько осмотреть ашрам. А уж как это грамотно подать, Дыббакс знал лучше всех. Недаром он жил с матерью на ее курорте в Палм-Спрингс, куда на выходные стекались все голливудские богачи и хвастались своими гуру и учителями йоги.

— Отец хочет, чтобы мы все окунулись в купель настоящего духовного тепла, — продолжал он.

— Я с радостью покажу вам ашрам, — сказал саньясин. — В Америке меня звали Джой Ридер.

— Джой? — переспросил Джон.

— Да, но в ашраме меня зовут Джаганнатха, — сказал Джой. — Ну, помните из фильмов? Джаггернаут? Неумолимая сила?

— Послушай… Джаггернаут… Ты в ашраме, случайно, не работаешь в центре компьютерной поддержки? Не даешь людям инструкции по телефону? Ну, как компьютер наладить и тому подобное?

— Верно, — удивился Джаггернаут. — Там я и работаю. Гуру открыл этот центр, чтобы все мы имели работу и пропитание.

Джон кивнул. Значит, он не ошибся. Именно Джой давал ему по телефону эти бездарные советы, когда он устанавливал программное обеспечение на свой новый, подаренный на день рождения ноутбук. Джон чуть не поперхнулся, но улыбку выдавил.

— Приятно познакомиться, Джаггернаут, — сказал он. — Меня зовут Джанеш. Это — мой брат Дипак и моя сестра Панчали.

— Мне тоже очень приятно.

— Как хорошо, что ты покажешь нам ашрам! — обрадовался Дыббакс. — А что ты делал раньше? До того, как приехал в Индию? Когда жил в Кливленде?

— Работал медбратом в больнице.

Автобус остановился у подножия громадной голой скалы из песчаника, метров тридцать-сорок высотой. Спрыгнув на землю, Филиппа прищурилась и, прикрывая глаза от солнца ладонью, как козырьком, попыталась разглядеть постройки за грозными зубчатыми стенами на вершине скалы.

— Это наверняка форт, — сказала она.

— Он и есть, — согласился Джон.

— Жуть какая! — пробормотал Дыббакс — Просто жуть.

Розовые стены форта, построенные в конце шестнадцатого столетия, выглядели неприступно и воистину устрашающе. Над самой высокой башней, откуда в эту минуту спускалось на веревках допотопное подъемное устройство, кружили стервятники. Когда корзина дотрюхала донизу, в нее погрузились все саньясины за исключением Джаггернаута, и она начала неспешно подниматься вдоль отвесной скалы. Джаггернаут сказал, что поднимется следующим рейсом — вместе с детьми и их отцом, господином Гуптой.

Джалобин неотрывно следил, как простая корзина, какие подвешивают к большим воздушным шарам с газовыми горелками, двигалась над пропастью к вершине скалы. Однорукого дворецкого перспектива такого подъема явно тревожила. Нет, даже пугала. Он нервно покосился на молодого саньясина, с которым так подружились дети.

— Кто этот хиппарь? — спросил он Дыббакса на хинди.

— Он говорит, что в ашраме его называют Джаганнатха, — ответил Дыббакс. — Но его настоящее имя — Джой Ридер, и он готов показать нам ашрам. Мы с Джоном сказали ему, что намерены здесь поселиться. Как договаривались. — Он посмотрел на Джаггернаута и покачал головой. — Не волнуйтесь, он не понимает, когда мы говорим на хинди.

Когда подъемник вернулся вниз. Джаггернаут залез в корзину и жестом предложил Джалобину и троим детям последовать за ним.

— А иначе туда никак не подняться? — спросил его Джалобин, перейдя на английский.

— Боюсь, это единственный способ, — сказал Джаггернаут. — Но вполне безопасный. Во всяком случае, к этой штуке быстро привыкаешь. Главное — не паниковать. И не смотреть вниз.

Когда все они забрались в корзину, Джаггернаут дернул за свисавший сверху колокольчик, и они начали медленный подъем к высившейся над пропастью башне. Корзина скрипела, шкивы покряхтывали, веревки натянулись до предела, и Джалобин, не на шутку перепугавшись, решил, что никогда больше не будет ворчать и жаловаться, когда его с комфортом возят на смерче А потом он нечаянно поглядел за борт, увидел далеко-далеко внизу острые камни и скалы и просто закрыл глаза… У него резко закружилась голова.

— Дети-дети, на что только я не иду ради вас, — бормотал он. — Как бы я хотел…

— Нет! — воскликнула Филиппа. — Ничего не говорите!

Но было слишком поздно.

— …уже оказаться наверху.

Разумеется, Джалобин позабыл, что барон фон Райнрассиг снабдил его на крайний случай тремя желаниями. Дворецкий исчез, едва договорив последнее слово. По счастью, в этот момент внимание Джаггернаута привлекло что-то на горизонте и он не смотрел на своих спутников. Но вскоре он все-таки осознал, что пассажиров неожиданно стало не четверо, а трое.

— Эй, а где ваш папа? — спросил он Дыббакса изменив своей неспешной и благостной манере речи. В испуге он заглянул за край корзины, ожидая увидеть на дне пропасти останки разбившегося человека.

Трое джинниоров некоторое время просто молчали. Они-то прекрасно поняли, что именно произошло, но как объяснить это мундусянину, пусть даже столь доверчивому, как этот хиппи Джаггернаут? Дети боялись, что у них просто не хватит изобретательности. Тут и слов-то нужных не подберешь.

— Куда он делся? — вопил саньясин. — Господин Гупта! Он исчез!

— Ага, именно так! — с легкостью подтвердил Дыббакс, а дальше принялся вдохновенно фантазировать, или попросту лгать, поскольку владел этим затейливым искусством в совершенстве. — Понимаешь, всякий раз, когда он видит над головой веревку, он просто не может удержаться. Наш папа фокусник, ясно? Факир. И специализируется он на особом индийском фокусе — на лазании по канату. Как увидит ведущую в небо веревку, так фазу лезет по ней вверх и… исчезает. — Дыббакс прищелкнул пальцами. — В мгновение ока!

Джон и Филиппа смущенно вздрогнули. Брехня Дыббакса звучала совершенно неправдоподобно. Впрочем, объяснить исчезновение Джалобина из корзины сколько-нибудь убедительно вряд ли было возможно.

Задрав голову, Джаггернаут проследил, как веревка мерно накручивается на выступающий за край скалы шкив. До верха было еще очень далеко.

— Неужели ему это по силам, Дипак? У него ведь только одна рука, — с сомнением сказал он.

— Так в том-то и дело! — воскликнул Дыббакс — Он вечно себя преодолевает. Доказывает себе, а главное, нам, что он до сих пор на что-то способен. Ну, это… может по канату лазить… как до несчастья… — Придуманная на ходу легенда все больше увлекала Дыббакса. — Раньше-то он вообще чудеса творил. Долезет доверху, разрубит себя топором и побросает все части тела вниз, в корзину, которая к веревке привязана. У нас тут, в Индии, так положено — чем опаснее фокус, тем круче. А после кто-нибудь из нас набрасывал на корзину большую тряпку, и отец чудесным образом появлялся, и все части тела у него были где положено. Только однажды во время фокуса внизу оказалась собака. Она схватила его отрубленную руку и убежала. Так что теперь отец только лазит и исчезает.