Алексей Глушановский - Надежда пустошей

— Ты меня неправильно поняла, — досадливо покачал головой Рау. — Я не про поведение, а про температуру. — Для иллюстрации он взял ее за руку: — Что ты чувствуешь?

— Тебя. Твою руку. Вечно у тебя ладони словно ледяные… — пожаловалась девушка и изумленно замолчала.

— Вот именно. Это нормальная температура моего тела. У нас слишком высокая разница температур. Наши ученые даже как-то составили шкалу. Самая высокая температура тела — у людей. Затем идут гномы, светлые эльфы, дроу, и под конец — мы, альфары. В годы мира даже проводились эксперименты. Альфары и дроу — подобные браки довольно часты. Альфары и светлые эльфы — редкость, но было. Во мне, к примеру, есть одна четверть светлоэльфийской крови. Но люди и альфары… Какой может быть между нами брак, если мое прикосновение для Фи чересчур холодно, а она почти обжигает меня? Вот если бы она была дроу или хотя бы светлой эльфийкой… — печально вздохнул Рау.

Из палатки донесся синхронный вздох, который опять прошел мимо ушей снежного эльфа.

— Так, значит, она тебе все же симпатична? — словно невзначай поинтересовалась Ольга.

— Да, — коротко ответил альфар и с легким вздохом добавил: — Очень. — Мысленно, про себя, он печально добавил еще: 'Иногда эта приобретенная эмоциональность крайне мешает. Ну зачем я в твой сон без страховки залез!' — но поскольку читать мысли среди всех имеющихся в лагере путешественников никто не умел, то эта непроизнесенная фраза так и не стала никому известна.

А из девичьей палатки, где кое-кто внимательнейшим образом прислушивался к этому разговору, при его последних произнесенных вслух словах донесся какой-то звук, очень напоминающий радостный вскрик, заглушенный толстым слоем одеяла. На этот раз он не прошел мимо ушей альфара, который весьма подозрительно покосился на разулыбавшуюся Ольгу.

— Ну ладно, — вздохнул он, не найдя никаких признаков угрызений совести на довольном лице своей сестры. — Пойду я, пожалуй. А то заговорился тут с тобой, а у меня до утра еще много работы, — и, встав с камня, быстрым пружинящим шагом направился к краю лагеря.

— Брат, — окликнула его девушка, когда он уже был на краю освещенного пространства. Эльф недовольно оглянулся. — Я бы на твоем месте не спешила делать скоропалительные выводы о невозможности вам с Фи быть вместе. Мало ли что там эти ваши ученые насчитали. Уверена, она что-нибудь сможет придумать.

Рау вгляделся в серьезные глаза своей сестры, перевел взгляд на затихшую палатку и медленно склонил голову.

— Хорошо. Я был бы рад быть ей не просто другом, — твердо произнес эльф и окончательно растворился в окружившей лагерь путешественников ночной темноте.

Спустя несколько минут из палатки появилась растрепанная голова Софии. Осторожно осмотрев окрестности и убедившись в отсутствии поблизости остроухого предмета своей страсти, девушка осторожно, чтобы не разбудить Арейшу с Тайаной, выползла наружу. Поморщившись от прохладного ночного ветра, Фи подошла к костру и села рядом с Ольгой.

— Спасибо, — прошептала она. — С меня шоколадка и вечная благодарность. Теперь я хоть проблему знаю. Буду решать температурный вопрос…

— Пожалуйста, — кивнула Ольга. — Не думай, что это я только ради тебя стараюсь. Ты уж сделай что-нибудь. Йогой займись, что ли… Говорят, что опытные йоги температуру своего тела запросто регулировать могут.

— Подумаю, — откликнулась София. — Если не найду более простого пути, и впрямь в йогини идти придется. Но эту проблему я так или иначе все равно решу! Ну, или если не я, то братец… — задумчиво добавила она, глядя в костер.

— Вот и отлично. Иди, спи давай, — глядя, как дрожит под прохладным ветром одетая только в длинную 'ночную' футболку девушка, посоветовала Ольга и подбросила очередной чурбачок в костер.

— Сейчас, иду… — глядя на огонь, отозвалась Фи. — Да… я ведь чего проснулась… Мне брат приснился. Вовремя он. И новости хорошие…

— Какие новости? — заинтересовалась Ольга, но София уже нырнула в палатку. — Вот вредина! — вздохнула девушка, понимая, что на это дежурство ей теперь обеспечены жестокие мучения от разыгравшегося не на шутку любопытства.

Ночь прошла спокойно, правда, на противоположном от форта берегу озера изредка мелькали какие-то бордово-алые вспышки, однако происходило это достаточно далеко от лагеря, и потому особого внимания на них никто не обращал. Ближе к утру вернулся почти полумертвый от усталости Рау с замотанной в бинты левой рукой и, отмахнувшись от кинувшегося к нему стоявшего в тот момент на часах Зинченко, немедленно завалился спать, только и сказав, что его рана — пустяк, царапина, и не следует обращать на нее внимания. Проводив его внимательным взглядом, боец 'Гаммы' решил последовать мудрому совету. Его, правда, крайне заинтересовал тот странный факт, что извечно висящий на шее альфара рубиновый амулет резко изменил привычный вид, покрывшись странными, похожими на осевшую на камне изморось, мелкими кристаллами, но заострять на этом внимание, он, следуя отданному приказу, не стал.

А наутро, споро собрав лагерь, они направились в обход озера к поселку, ведомые счастливыми от успешно выполненной миссии тетридами.

* * *

— Нет. Эти дома нам не подходят. — Шестаков сердито прервал разглагольствования вертлявого ушана с хитрыми глазами, вот уже второй час старательно предлагавшего им совершенно неприемлемые варианты заселения. Вообще с момента вступления в Кардель все члены небольшого отряда пребывали в непреходящем изумлении и растерянности от происходящего.

Представшая перед их глазами картина местных взаимоотношений разительно отличалась от той, к которой они привыкли за время жизни в Махлау. Бедно одетые, худые, все какие-то потрепанные измененные этого поселка активно лебезили и заискивали перед растерявшимися от такого отношения людьми отряда.

В то же время к драконидам Криона и Арейше отношение местных было иным. На входящих в отряд измененных местные жители посматривали свысока, избегая общения, а отвечая на обращенные к ним вопросы, нехотя цедили ответ сквозь зубы, словно считая беседу с ними недостойной своего величия.

К Рау, очевидно принятому за какую-то из разновидностей ушанов, изначально отношение было аналогичным. Однако быстро разобравшийся в происходящем альфар словно невзначай в беседе с Ольгой продемонстрировал пару магических фокусов, после чего ему немедленно были принесены самые горячие извинения. Причем извинявшиеся столь настороженно поглядывали на невозмутимого эльфа, вздрагивая при каждом его резком движении, что было совершенно понятно: они явно ожидают сурового наказания за свою ошибку. Похоже, местные чистокровки, которых, кстати, никто из членов отряда пока еще не видел, при общении с измененными были весьма суровы.