Екатерина Юрина - Бестолковый гримуар

На чём я остановилась? Ах, да! В Горске и люди, конечно, были. Куда без них? Дварфы, и ещё много кого, о ком я знаю меньше, чем хотела бы рассказать. Поэтому, наверное, и не буду. Потом при встрече пороюсь в памяти.

Наконец, я смогла разглядеть громаду, которая вонзалась в чистую линию горизонта, было то - не то гора, не то скала, даже не знаю, что правильней. На ней-то с удобством и расположился Горск. Море полукольцом выело каменное нутро, из-за чего нашлась тихая заводь для кораблей. В воду опускались толстые цепи и вырезанные из камня лестницы. И то и другое давно утратило первоначальные цели, зато теперь по ним быстро добираться до пристани.

Жаль, что мы остановились задолго до того, как я могла бы рассмотреть подробности. Но свора кораблей смотрелась внушительно, а остальное нам вскоре предстоит увидеть.

Наши колёса встали у скромного строгого и на вид заброшенного особнячка. Был он одинок, к тому же стоял на самом обрыве, поэтому из окна можно наблюдать, как плещется прибой о скалы и слушать бесконечно голодные крики чаек. Также дом мог без зазрения совести похвастаться лужайкой. На ней даже трава не росла. От зелёной кровли исходил еле заметный парок на подпекавшем солнце после студёного утра. Доносились детские крики и лай собак.

- Вот мы и дома! - Тётя вздохнула полной грудью. - Давайте, пошлите! Моих крошек мы распряжём позже. Дети! Де-е-ети?

На миг всё стихло, а потом мы услышали топот стада кабанов и радостные возгласы: "Мама! Мама приехала!". Земля дрожала, дом стоически скрипел.

Тётку, нас, всех окружили дети. У меня от страха вырывалось только:

- А...О...Ууу! - На моей памяти их было только пять...

Но когда страсти поутихли, я смогла всех рассмотреть - количество сократилось на треть и то хорошо! С трудом представляю, как их всех запомнить и что с ними делать. Самой старшей было немногим больше Лады, а самый маленький среди этой оравы сорванец радостно расстреливал меня из выдуманного лука. Васька почуявший, что пахнет палёным скрылся, но ненадолго. Его нашили (спрятаться догадалась только первая половина Василия, а весь спиной мозг и хвост остались проветриваться) и ликующими криками выкурили из убежища, то бишь из-под кибитки, куда он забился перед удивлёнными мордами дюжины хорьков.

Потом нас волной унесло в дом, где царил просто идеальный порядок. У меня даже зазудело под ложечкой. Навстречу нам вышел сухощавый лысый мужчина, держа в руках новостные листы с тем самым мужиком, тычущим в нас пальцем: "А ты записался в армию?!...". Также он обладал впалыми щеками, чуть оттопыривающимися ушами и безмятежным взглядом отца многодетного семейства. Звали его Дем. Раньше, до того как осел и обзавёлся домом, был одним из немногих охотников за приключениями. Это не то, что наёмники или даже маги, это собиратели с большой буквы. Только у них можно приобрести что-то по-настоящему редкое. Встретить на своём пути охотника большая удача, а осевший охотник это столь же большая головная боль. Впрочем, тётя Сола тоже не одуванчик, жалеть её не стоит.

К вечеру детей уложили по кроватям, а мы собрались за столом. Первой слово взяла тётя. Она плавно перешла с тоста о возращении на всё те же кости, некое древо и найденных останках. О них она говорила долго и с огромным воодушевлением, размахивала стаканом, била себя в грудь и убеждала нас в необходимости есть побольше рыбы, говорит, для костей полезно, сделаем доброе дело для будущих поколений учёных. Её, рыбы, на столе было более чем в достатке, и к своему большому удивлению я заподозрила за этим потаённый смысл, о котором мне не хотелось думать лет ещё этак с пятьдесят. По крайней мере, пока не обрету славу и почёт, и место для своего портрета в магическом Представительстве. Иначе маг я аль не маг?

Вольг и Мира, благосклонно поддакивая, опустошали стол не хуже голодающих чаек. Кот тоже старался не отстать и под шумок утаскивал угощение - восстанавливал жировой запас после детей и пряток на выживание. Наконец у тёти Солы пересохло горло, был взят короткий ("короткий", - значительно подняла палец) перерыв. После непродолжительного молчания, заговорил её муж в своей хладнокровной манере. Произнёс тост, выпили, посидели. Тётя ещё не оправилась. Опять тост, выпили... Тётя держалась до последнего, но была сражена превосходящими силами брожения. А Дем дозрел до короткого воспоминания, естественно, по традиции после тоста за молодых-зелёных:

- Иду, смотрю, на встречу мне вышагивает... На голове шлем, что дуршлаг, кираса кожаная в заплаточках... ворьё выкинуло, постеснялось... на ногах сандалии...знаете, такие дорогие тряпочки в камушках-самоцветах, в одной руке секира, в другой белиберда какая-то. Рассказывает, тут одно нашёл, тут второе, у циклопа нижнее бёльё уволок... А сам мне под нос какую-то вонючую палку суёт. Сияет, говорит, жезл некроманта. Да были же времена... - Дем мечтательно улыбнулся. - Сейчас такого днём с огнём не сыщешь.

Слушать мужчину было интересно, познавательно. О разных местах рассказывал, о случаях, о драконах. Мол, забрёл в горы, а там дракон-отшельник решил к своим корням вернуться. Наворов...добыл злата, принцесс подстелил и потчует, на скуку жалуется. Тогда-то Дем и встретил тётю. Она гуляла неподалёку и вот те на! Дракон в горах! Диковинка. В общем, она достала отшельника вопросами, и он умолял избавить его от надоедливой девицы. Ему, дескать, своих хватает, а эта оторва их баламутит.

Тихо вздохнул Вольг:

- Спас на свою голову...

Дем тонко усмехнулся.

Незаметно время перевалило за полночь и мы один за одним стали рассасываться по комнатам. Я помогла тёте с уборкой, а потом, выслушав наставления, поднялась к себе. Васька выжидательно просидевший около стола, поднялся за мной, и мы тихонько заглядывали в комнаты, искали куда приткнуться. Но не находили ни одного свободного места и шли дальше, пока не наткнулись на одну "сокровищницу" или скорее хламовницу, но для мага - это равнозначно.

В открытое окно подмигивала Луна и сверкала на острых гранях разнообразного оружия от заморского копья "волчий хвост" или ещё известного, как "волчья метла" до топоров и ятаганов! По стенам были развешаны пугающего вида чучела. С потолочных балок свешивались кипы одежды: кринолины, шубы, кожаный доспех... По углам стояли мешки. Но до них мои руки не дошли.

Утром нас застал на месте преступления Дем. Васька красовался в котелке, повязкой на один глаз, бабочкой и приклеенными усами. Свои кот забавно топорщил и раздувал, обещая страшную месть. Я в пышном платье, остроконечной шляпе и с точно таким же приклеенным украшением на лице кланялась коту в лапы и просила пощады. Тот презрительно кривил морду, вальяжно почесываясь задней лапой под шеей. Глаза дяди приобрели то несравнимое ни чем выражение, когда человека застали за самым сокровенным, а потом он быстро вытряхнул нас из костюмов, и ни слова не говоря, отвёл в комнату, которую нам полагалось делить с альдой.