Александр Зорич - Ты победил

Потом… Потом со всех сторон вновь разбушевался грохот и все лицо Тэна обсыпало землей.

Потом кто-то несколько раз ударил неподалеку по струнам каниойфаммы (а это-то уж какого Шилола?) и Тэн был выброшен на песок, словно несъедобная ракушка.

Тэн почти не ушибся. И когда к его щекам прикоснулись горячие, но ласковые ладони, он открыл глаза. Окруженная венцом тех самых змей-щупалец, освещенная переносным масляным фонарем, над ним сидела Люспена.

– У нас нет времени, варанец. Если хочешь жить – сдай оружие и следуй со мной.

Голос ее был нежен, но вот сами слова… Вот уж как-как, а в такой манере женщины с Тэном еще никогда не разговаривали. «Варанец»! А она что – со звезды свалилась?

Впрочем, покосившись на исполинскую тушу чудовища… о нет, двух чудовищ!.. по коже которых струились фиолетовые пятна, Тэн понял, что делает предложения и задает вопросы здесь отнюдь не он.

– У меня нет оружия. И я хочу жить, – сказал Тэн, сглотнув комок, подкативший к его горлу при виде доспехов, которые выглядывали из глубокой прорези ночного платья Люспены.

Доспехи были живыми.

Тэн сидел на веслах крохотной двухместной лодчонки, которую видел первый раз в жизни. Лодчонка была сделана из очень легкой и прочной кожи. Как показалось Тэну – акульей. Весла тоже были необычными и походили на легкие трубчатые кости. Чьи кости? Ну уж не собачьи, по крайней мере. Или собачка была размером с купеческий дом.

Они отплыли от берега шагов на сто и Тэн уже начал понемногу приходить в себя, когда за его спиной – то есть в стороне открытого моря – раздался оглушительный раскат грома. Спустя несколько мгновений на берегу вспухли два шара малинового огня. Они, словно вспышки молний, выхватили из темноты разлетающиеся в щепу рыбачьи сараи, черные силуэты нежити, возносящиеся в воздух, и, как показалось Тэну, длинную тушу одного из чудовищ.

– Да что же здесь творится, змеиная кровь?! – воскликнул Тэн, в сердцах бросая весла и оборачиваясь к Люспене. Та сосредоточенно смотрела вперед.

– Возьми чуть правее, – сказала она спокойно и Тэну оставалось только повиноваться.

В открытом море снова раскатился грохот и снова берег окрасился багрянцем разрывов. Тэну показалось, что на этот раз ему удалось разглядеть несколько пенных следов на морской глади у самой береговой кромки.

– Послушай, – прошипел сквозь зубы Тэн. – Я не буду грести, пока ты не объяснишь мне кто ты такая и что сейчас творится в Вае.

– Вообще-то, ты мой пленник и в ответ на неповиновение я имею право тебя убить. Но я всегда относилась к тебе хорошо, варанец. Поэтому я отвечу на твои вопросы.

Снова гром, снова разрушительный огонь – но на этот раз Тэн почти не обратил на них внимания. Потому что Люспена говорила такие вещи, от которых у него, простого варанского солдата, волосы вставали дыбом. Хотя, казалось бы, после всех событий этой ночи можно было разучиться удивляться на всю оставшуюся жизнь.

– Я – офицер Гиэннеры. Вот уже несколько лет я по поручению своего народа наблюдаю за Медовым Берегом, потому что мы определили там, у вас, большую опасность. Опасность, с которой ты сегодня столкнулся лицом к лицу. Имя ей – шардевкатраны. Я могу отчасти повелевать ими, но в ближайшие дни они станут совершенно невменяемы. А потом – приблизительно через неделю – шардевкатраны окуклятся, подобно гусеницам бабочек. А потом, весьма скоро, из них выйдут те, кого ваш Свод Равновесия остановить не сможет ни при каких условиях. Вот почему и тебе, и мне надо попасть на наш корабль, который сейчас мечет «молнии». И если нам посчастливится добраться до него, мы отправимся в Новый Ордос.

– Что значит посчастливится? – спросил Тэн, перекрикивая очередной раскат разрушительного грома.

– Это значит, что за нами погоня, – совершенно спокойно сказала Люспена, не оборачиваясь. – И именно ее пытается остановить наш палубный исчислитель, направляющий «молнии».

– А кто за нами гонится? – спросил Тэн, стараясь попасть в спокойный тон Люспены. Не получилось.

Следующие два ядра, выпущенные аютцами, разорвались в пятидесяти шагах за кормой лодки. И выхватили из темноты пенные буруны – словно бы несколько собак, бешено колотя лапами по воде, изо всех сил стремились настичь их лодку. И эти пенные буруны были уже совсем близко.

– Гонятся те, из-за которых я вынуждена покинуть Медовый Берег, – жестко сказала Люспена. – Возьми это и не вздумай раскроить мне череп. Все равно не выйдет.

Люспена вручила Тэну массивную палицу с граненым железным набалдашником, а сама, обнажив широкий волнистый меч, перебралась на корму. У Тэна мелькнула отнюдь не самая своевременная мысль, что он многое отдал бы за одну ночь с этой женщиной, в руках которой волнистый, пламенеющий меч смотрится волнующим знаком пламенной страсти. Нет, он не раскроит ей череп.

Твари все-таки догнали их. К счастью, «молнии» вывели из строя большую часть Переделанных Человеков и лодку настигли лишь четверо. Но и эти четверо были страшными противниками.

Первый же удар костяной змеи разорвал корму лодки и та стала быстро наполняться водой. Люспена несколько раз нанесла рубящие удары в темноту за кормой и была опрокинута на спину ответным выпадом костерукого. Тэн успел заметить, что удар пришелся прямо в живот Люспены, но та совершенно не пострадала – только отчего-то сразу в нескольких местах с треском лопнуло ее ночное платье.

Одна тварь вынырнула у борта лодки, справа от Тэна, и тот, удивленный собственной везучестью, опередив противника, тюкнул его по голове палицей. Тот исчез под водой, но спустя несколько мгновений поразительно живучая тварь вынырнула справа от Тэна и тот не успел опомниться, как страшная боль пронзила его левую руку до самой шеи. Тэн не знал, что тварь метила ему прямо в сердце и, будь они сейчас на суше, обязательно достигла бы своей цели. Но у всякой одержимой и Измененной плоти есть свои пределы силы. Их преследователи истратили слишком много, гоняясь вплавь за своими жертвами, и их ночное зрение сильно пострадало от ослепительных вспышек «молний Аюта». Если бы не это – Тэн умер бы мгновенно.

Забыв себя от гнева, он с ревом раненного вепря изо всех сил нанес противнику повторный удар по голове и набалдашник палицы полностью ухнул вглубь пробитого-таки черепа с таким звуком, от которого приличных дам должно бы сразу вытошнить. Но Люспена была не из «приличных». Заливаясь жутковатым победным смехом, она изловчилась отсечь конечность другого Переделанного, которая, проткнув днище, ободрала ей бедро и, угрожающе щелкая костяной дланью-ножницами, наугад искала плоть своей жертвы.