Роберт Хейс - Ересь внутри

Поэтому они старались двигаться по переулкам и держаться в тени как можно дольше. Босс пустил вперед Шустрого — парень, похоже, состоял в дальнем родстве с почтовыми голубями, дорогу находил чуть ли не интуитивно, и потому к своему убежищу группа вернулась довольно быстро. Обратно к крысам, блохам и трупной вони. А теперь ко всему прочему добавились еще и вонь мочи, исходящая от спасенной женщины, запах краски для волос Бетрима и смрад жевательного листка Шустрого. Такая адская смесь могла отпугнуть кого угодно. Даже собаки, учуяв подобное, не стали бы ошиваться близ дома.

Едва оказавшись внутри, Босс принялся осматривать женщину. Он легонько хлопнул ее по щеке, сунул палец в рот, ущипнул за сосок и провел рукой между ног. Недавняя пленница по-прежнему никак не реагировала, а ее холодные голубые глаза смотрели в пол.

Босс отошел к стене, покачивая головой:

— Живой труп.

— Дай мне пять минут, Босс, и я растормошу ее, — начал было Зеленый, но все пропустили его слова мимо ушей.

— Думаю, арбитр что-то сделал с ней, — сказал Шустрый.

— Что?

— Ходят слухи, что Совет запросил арбитра, чтобы тот разобрался с женщиной в тюрьме.

— И я об этом узнаю только сейчас?

— Это не та женщина, Босс, — взял слово Мослак. — Мы видели, как арбитр уходил из тюрьмы с какой-то другой.

Бетрим подошел к прислоненной к стене спасенной узнице, поднял ее голову и посмотрел на полоску у нее на лбу. Это не повязка. На повязках не бывает символов.

— Ты уверен, Мослак? — Бетрим схватил женщину за волосы и поднял ее голову, демонстрируя кусок бумаги всем остальным. — Это их вещица, или я не Черный Шип.

Зеленый только открыл рот, чтобы заговорить, но Босс оборвал его:

— Сними это, Шип.

Бетрим взялся за уголок и потянул. Раздался жуткий звук, словно мясо сдирали с костей, но сама бумажная полоска поддалась легко. И едва она отделилась от кожи, глаза женщины молниеносно поднялись и встретились с глазами Бетрима.

В следующее же мгновение наемник ощутил сильный толчок в грудь, а затем что-то ударило его по спине, и он обнаружил себя на полу, бесформенной кучей распластанным у дальней стены. Открыв глаза, он увидел, что женщина стоит и озирается. Ее безжизненный взгляд по очереди перескакивал с одного члена шайки на другого и в итоге остановился на Мослаке, которому не повезло стоять прямо перед дверью.

— Пропусти ее, Мослак, — приказал Босс, но было уже поздно.

Женщина рванулась к здоровяку и отшвырнула его в сторону, словно тряпичную куклу. Мослак ударился о стену и сполз на пол второй кучей рядом с Бетримом. Гигант застонал, пытаясь вернуться в вертикальное положение.

Все они смотрели вслед женщине сквозь дыру, зияющую на том месте, где раньше была дверь.

— Нам же заплатят, да? — подал голос Шустрый.

Мастер Клинка

Джеззет уже почти забыла, что значит быть чистой. Чистая кожа, чистые волосы, чистая одежда, свежий запах. Даже самый шикарный секс в ее жизни не шел ни в какое сравнение с простым ощущением чистоты. На это ушло две полные кадушки воды, но результат того стоил. После первого захода бочка изнутри покрылась таким слоем грязи, что ее пришлось отскребать, прежде чем залить вторую порцию воды. Пока служанка работала скребком, Джеззет ждала около невысокого камина и раздраженно пощелкивала языком.

Она потратила лишь малую часть денег арбитра, но потратила с умом. Джез купила себе новую одежду, обувь, довольно неплохой острый нож, чтобы укоротить волосы до приемлемой длины, и новый меч, простой на вид, но вполне годный. Все это обошлось ей чуть меньше чем в четыре золотые монеты, но когда она попыталась вернуть остаток арбитру, тот рассмеялся и отмахнулся от кошеля, вынув из глубин плаща еще один, даже более пухлый.

И вот теперь она сидела в общем зале в «Позолоченном дурне» с кружкой пива и тарелкой, полной хлеба, бекона в меду, перченых яиц и крошечных грибов. Самый дивный набор блюд из всех, что Джеззет когда-либо доводилось есть, и она, словно голодный волк, жадно проглотила все, даже не задумавшись, сколько все это добро стоило.

Поев, Джез откинулась на стуле и стала ждать, не зная, чем себя занять. Она понимала, что нужно бы найти кого-нибудь для тренировки, партнера для спарринга. Уже почти полтора месяца она нормально не бралась за меч. Наставник однажды сказал ей: «Ты хороша, Джеззет, но даже самый острый клинок тупится и ржавеет со временем без надлежащего ухода». Это была лишь одна из многих истин, которые он поведал ей после изнурительных тренировок. Старый ублюдок любил поговорить.

Джез подумала о том, чтобы вернуться в «Змеиный зуб» и отплатить Гароду за его предательство. Подонок заслужил чего-нибудь острого под ребра, но девушка решила оставить все как есть. В трактире могут снова торчать стражники, а ей стоило избегать новых столкновений с ними. Вряд ли арбитр станет утруждать себя, вытаскивая ее из-за решетки во второй раз.

«Ты все еще можешь убежать, Джез. Сорок шесть золотых — целое состояние. Можешь прыгнуть на корабль до Драконьей империи, и еще двадцать останется. Хватит, чтобы начать новую жизнь. Арбитр там тебя не найдет. Констанция там тебя не найдет. Сможешь жить так, как тебе хочется. Простой, тихой жизнью…»

И пустой. Джез представила себе, насколько ей опротивеет такая жизнь уже после пары коротких недель. Да и где бы она ни оседала, непременно наживала себе новых врагов. Нет, Дикие Земли — вот то, что ей нужно: драки, убийства, секс, ветер в карманах и игра с судьбой каждую секунду до самого конца отведенной ей богами жизни.

Джеззет потягивала свое пиво, когда вернулся арбитр. Он не стал заказывать себе выпивку, а, заметив Джез, сразу же прошествовал к ней. Несмотря на утреннюю жару, он не снимал свой длинный коричневый плащ со множеством карманов, блестящими пуговицами и целой коллекцией различных пятен, и при этом, похоже, ему совсем не было жарко. Его волосы спутались, лицо отчаянно нуждалось в бритве, а двигался он с видом человека, который плевать хотел на окружающий мир. Это одновременно раздражало Джеззет и вызывало у нее улыбку.

— Вижу, ты уже проснулась, — сказал арбитр, присаживаясь напротив за маленький столик. Каким-то чудом он сумел улизнуть из комнаты, не разбудив Джез. Девушка списала это на собственную усталость и относительную безопасность трактира после столь долгого пребывания в камере. Обычно она просыпалась от малейшего шороха. — Хорошо же ты выспалась.

— На кровати спится лучше, — возразила Джез, не разделяя благодушие арбитра.

— Боюсь, единственная кровать в комнате моя.