Мэри Герберт - Темная лошадь

— Что ты имеешь в виду? — прошептала она.

— Так-то лучше. Тебе понравится этот человек. Я слышал, он был близким другом твоего отца.

Габрия уставилась на него в растущей тревоге. В этом лагере был единственный человек, к которому Кор ее с удовольствием бы доставил, и именно этого человека она постоянно старалась избегать.

— Нет. Дай мне пройти, Кор. Я занят.

— Занят, — насмехался он. — Бежишь с поручениями к своему драгоценному вер-тэйну? Это займет всего минуту.

Внезапно Габрия разъярилась. С проклятием она рванулась из рук Кора и изо всей силы погрузила свой кулак в его живот. Затем она метнулась в темноту, оставив его, согнувшегося пополам и изрыгающего ругательства в бессильной ярости.

Она пробиралась через лагерь как крадущееся животное в темноту полей под защиту хуннули. Нэра появилась раньше, чем она успела свистнуть. Вместе они брели вдоль берега реки, пока не взошла луна. Но даже общество кобылы не развеяло озабоченность и подавленность Габрии. Голоса и воспоминания вновь возвращались к ней, а грубый смех Кора эхом отдавался в ее сознании. Она по-прежнему была расстроена и сердита, когда вернулась в лагерь, так и не выплакавшись. К ее удивлению, Этлон поджидал ее.

Он присоединился к ней, когда она проходила мимо его шатра.

— Я не хочу, чтобы ты исчезала подобным образом, — сказал он.

Габрия глянула на него в раздражении и поразилась, увидев, что его лицо выражало беспокойство.

— Конечно, ты не беспокоился обо мне. Мое исчезновение едва ли было замечено, — ее голос был полон горечи.

— Ох, я не знаю, — сухо ответил он. — Кору будет так скучно без тебя.

Она остановилась:

— Ты знаешь о нем?

— Он один из моих людей.

Этлон прислонился к опоре шатра и разглядывал ее в бледном лунном свете. Где-то поблизости женщина играла на ручной арфе и тихонько напевала. Ее музыка наполняла темноту вокруг них, как далекая колыбельная.

— Почему ты не сказала мне? — мягко спросил он.

— Кор — это моя проблема.

— Он — слабосильный задира, думающий только о себе, который расстраивает и отвлекает от тренировок одного из моих воинов. Это делает его моей проблемой, — коротко ответил Этлон.

Габрия скрестила руки и сказала:

— Я не один из твоих воинов.

— Пока я тебя тренирую, ты одна из них.

Неожиданно Габрия засмеялась:

— Ты понимаешь, какое странное замечание ты мне сделал.

Этлон чуть не сказал больше, но изменил свое намерение и рассмеялся вместе с ней:

— Я никогда не думал, что буду говорить такое девушке, но ты вполне успешно управляешься с мечом.

Габрия снова засмеялась, на этот раз с обидой и гневом:

— Это мало мне помогает, вер-тэйн. Я не смогу сразиться с Медбом. Вожди не допустят меня к нему. Слишком большое различие между нами.

— Может быть, ты и права. Но надейся и жди. У тебя может появиться такая возможность, когда ты меньше всего будешь этого ждать. А пока продолжай свои тренировки.

— Могу я упражняться на Коре? — с раздражением спросила она.

Этлон взглянул на нее странным задумчивым взглядом.

— Может быть, ты уже это делала.

Ее пальцы впились в тело, и она перевела дыхание. Что ему было известно? Она высматривала на его лице признаки того, о чем он думает, но его черты были безмятежны, в мерцании черных глаз не было коварства.

Этлон ответил на ее взгляд. Он был заинтригован игрой теней на ее лице. Очарованный, он протянул руку и сдернул ее фетровую шляпу. Тени пропали, и ее лицо омывал лунный свет. Он хотел бы не делать этого, так как луна смыла все краски с ее лица, превратив его в бледную тень. Ничто не указывало на глубокие чувства и заботы, таящиеся под этой бледной маской. Ее кожа казалась такой холодной в этом серебряном мерцании, что ему захотелось прикоснуться к ее шее, чтобы убедиться, теплая ли она. Его рука дернулась, но он спрятал ее.

Эта девушка казалась ему невероятной. У нее было больше решительности и отваги, чем у многих из его воинов, а ее манера отвечать на взгляд приводила в замешательство. Она не подчинялась покорно законам, управляющим жизнью женщин, и она не склонилась и перед сокрушительными событиями, изменившими ее жизнь. Хотя Этлон и не признавал этого вслух, он был рад ее непокорности. Ее упрямство и сила характера делали ее неповторимой.

На мгновение Этлон попытался представить ее своей возлюбленной. Он не много помнил из их борьбы в воде, но все же вспоминал, что ее тело было слишком хорошо сложенным, чтобы его можно было назвать мальчишечьим. Тем не менее он не мог примирить образ теплой, пылкой женщины с этой несгибаемой, вооруженной мечом девушкой со свирепым взглядом. Он решил, что из нее, может быть, никогда и не получится хорошая жена, если она проживет достаточно долго, чтобы какой-нибудь мужчина предложил ей это.

Неожиданно при мысли о смерти Габрии Этлона замутило. Она нравилась ему все больше, и его ужаснуло полное осознание того, к каким последствиям могут привести ее действия. Даже если Совет отклонит ее вызов Медбу, лорд Вилфлайинга осудит ее на смерть. Если она будет биться с ним, конец будет тот же самый, так как у Габрии не было ни шанса убить Медба в честном поединке.

Этлон со злостью бросил ее шляпу на землю. Если девушка выбрала месть за убийство ее клана, так тому и быть, он уважает ее выбор. Но это не значит, что ему должна нравиться цена ее решения. Не говоря больше ничего, он проскользнул мимо нее и ушел в свой шатер.

Габрия в смущении уставилась на свою смятую шляпу. Что-то расстроило Этлона. Она обдумала весь их разговор, чтобы понять, не сказала ли она чего, что рассердило его. Она подняла шляпу. Это могло быть ее замечание насчет практики на Коре. Может быть, Пирс рассказал Этлону о вреде, нанесенном Кору, и об излечивающих силах Красного камня. Может быть также, Этлон думал, что она волшебница, и старался разубедить себя. А может быть, он даже не заметил ее замечания.

Она надеялась, что было только то, что было. Габрия отчаянно нуждалась в вер-тэйне для продолжения своих тренировок и поддержки на Совете. Она также не знала, серьезно ли говорил Кор о том, чтобы представить ее эмиссару Медба, но она не хотела рисковать. Утром она расскажет Сэврику об угрозе Кора, так что вождь сможет отвлекать эмиссара другими делами.

Габрия мяла в руках шляпу, медленно бредя к шатру Пирса. Первый раз в своей жизни она вознесла молитву Шургарту, воинскому божеству, чтобы он сохранил ее и дал ей сил для предстоящего единоборства.

Спустя пять дней клан Хулинин достиг места слияния двух рек. К этому времени Голдрин превратилась в широкий водный путь. Она вилась по широкой ровной долине и сходилась с Айзин, текущей с севера. Давным-давно в месте слияния двух рек образовался остров, по форме напоминающий стрелу, который назывался Тир Самод. На острове, в круге стоящих камней, находилась единственная священная гробница, посвященная всем бессмертным божествам. Это было святое место, полное магии духов и божественных сил, которые охраняли его. Даже в годы больших дождей или снегопада гробницу никогда не затопляло. Только жрецам и жрицам позволялось вступать внутрь круга камней. Но в последнюю ночь встречи каждый мужчина, женщина и ребенок могли прийти на остров, чтобы принять участие в церемонии благодарственного молебна ко всем богам.