Леонида Подвойская - Предтечи Зверя. Алёна

– Задушить? Повесть? - получи! - и державший шнур пучеглазый вдруг, захрипев, свалился на койку, на которой всё ещё стоял.

– И ты вот так запросто человека по горлу? А сам попробовать не хочешь? - На, гад! - она полоснула нагнувшегося за лезвием, видимо для новой попытки убийцу по шее воображаемым лезвием. Тот, как-то забулькав, не разгибаясь, упал и в конвульсиях забился под кровать. Увидев синеющее лицо душителя, девушка кинулась было его спасать, но тот даже не задыхался - он уже был мёртв. А воскрешать? Исцелять переломанные шейные позвонки? Этим убийцам? Чтобы не видеть этого лица, девушка накрыла тело одеялом. С головой. И теперь возникла мысль. Пора. Она выглянула в коридор. Тихо. И странно пусто. Может, через выход? И тогда не придётся голой… Нет. Где-то впереди бубнили голоса. Тогда… Она посмотрела через глазок снаружи в свою камеру. Зашла, затолкала под кровать шнур и бритву. Поправила одеяло. Посмотрела ещё раз. Затем захлопнула дверь и вдохнув, ткнулась в нужную ей стену.

В других камерах спали, надзиратели всё ещё где-то шастали, поэтому до самой последней, отделяющей камеры от свободы стены, девушка прошла незамеченной. Затем она оказалась на свежем воздухе, под уже спадающей луной и крупными, приветствующими ей миганием звёздами.

– И вы здравствуйте, - улыбнулась Алёна, вдыхая чистый прохладный воздух. Осмотревшись, она поняла, что находится в охраняемой полосе, отделяющей тюрьму от стены, в свою очередь, отделяющей весь этот остров от города. А по полосе травы, между зданием тюрьмы и стеной к ней мчались несколько здоровенных псин. такое уже было. Тогда, в драке с бандой Санчеса. Она тогда закричала и кинулась в стену. Но сейчас кричать нельзя. Если там ждут ребята, шум ни к чему. И что, опять убивать? Калечить? А если? Алёна вспомнила свое предсмертное единение душ с Серым - волком с её далёкой сейчас родины. И взглянула на псов, как на добычу. Облизнулась. Оскалила зубы. Это был ещё тот эффект. Казалось, что хвосты псин не успевали за их лапами. Ещё в воздухе, не касаясь земли, собаки развернулись. Они стали удаляться от увиденного ужаса, повизгивая и даже, обделываясь на ходу от страха.

Надо будет запомнить, - весело улыбнулась девушка, входя в последнюю стену.

Она сделала всего несколько шагов, как в темноте взревели моторы, зажглись две фары и с подкатившего мотоцикла кто - то в шлеме накинул на неё плащ. Кто-то? Ну конечно, Фернандо! Алёна опять улыбнулась, устроилась на заднем сидении, поплотнее запахнулась, надела шлем с тёмным забралом и обхватив мотоциклиста руками крикнула - Жми!

Она ещё увидела шатающуюся фигуру, узнала в ней кэпа.

Бедный! Вот о чём он переживал! Знал. И ничего не мог поделать! Поэтому и лечиться отказался. Конечно, это подло бы было. Обдав его волной сочувствия и доброты, Алёна выбросила этого несчастного злодея из головы. Всё! Своих забот хватает! - думала она, прижимаясь к спине Фернандо и всматриваясь в темноту, из которой свет фар выхватывал уже узкую тропинку. Наверное, с этим городом ёй следует расстаться.

Словно подслушав эти мысли, Фернандо сбросил газ, а затем и остановил мотоцикл.

– Ну, здравствуй, моя фея! - улыбаясь, снял шлем Фернандо.

– Наша фея, наша - поправил его подходящий от своего мотоцикла Уго. - Как там всё прошло?

– Если не считать, что я убила четверых человек, а меня убивали двое, то неплохо.

– Тебя… убивали? - побледнел Фернандо, как?

– А ты думал, только тебя? Как. Ворвались в камеру, удавку на шею и разбежались в разные стороны. А потом, когда не получилось, бритвой по горлу. И в колодец.

– В колодец? - вытаращил глаза Уго.

– Ай. Фильм такой у нас был. Там главный бандит говорил: " Бритвой по горлу - и в колодец".

– Ты всё шутишь! А почему… А как… У тебя же ничего, - Фернандо легонечко, кончиками пальцев, словно проверяя, погладил шею девушки.

– Не знаю. Не надо. Щекотно, - увернулась Алёна. И заметила краем глаза, как вспыхнули, а затем погасли огоньки во взгляде Уго.

– Об этом потом. Мы уезжаем. Уходим, - вступил в разговор старший из парней. Мы - надолго, ты, может, навсегда. Посмотри на наш город. Он очень красив. Правда, много в нём живёт… Ну да ладно.

Город действительно, был очень красив. Особенно отсюда, с вершины холма. Утро только подкрадывалось. Ночные волны уже успокоились, а свежий ветер ещё не начал тормошить волны утренние. В удивительном ночном зеркале отражались многочисленные и разноцветные огни реклам и просто освещения. Спадающий усечённый овал месяца ещё тянул откуда-то из- за горизонта лунную дорожку, а сам город, впадающий в эту красоту переливался огнями и светился подсвеченной зеленью лагун и синевой бассейнов.

– А наш квартал вооон там, видишь? А вон там наша набережная. А вон там, если присмотреться, светится и наша кафешка. Ну что же, до свидания!

– Прощай, "город контрастов". Или до свидания? И куда мы теперь?

– Город контрастов? Круто.

– Тоже из одной комедии. Потом расскажу. Так куда?

– Вглубь. В джунгли. Где тебя не найдёт никакая власть.

– Очень мило. А домой?

– А оттуда и домой. Ну, не оттуда, но через них, - туманно объяснил Уго, заводя свой мотоцикл. Кстати, привет тебе от всех. Всех действительно отпустили. При условии - молчать. Но мы и так не болтливые.

Мотоциклы опять рванулись в темноту, как поняла девушка, в обратную сторону от моря. От дороги домой. Или, началу этой дороги?

Она уже никогда не узнает, что совестливый капитан всё-таки выкарабкается. И пойдёт на инвалидность. А затем, после некоего разговора с кем-то из "больших" исчезнет и объявится в монастыре под совсем другим именем. А Гадёныш - федерал кончит плохо. Алёнино проклятье затормозило его карьеру. Он оконфузился перед большим начальством, пытаясь как-то объяснить этот дикий провал, и был с позором низвергнут туда, откуда ранее стартовал - в небольшой заштатный городок. Правда, руководителем. Но подчинённые настучали вверх, что он гм…гм… во время совещаний. Когда же его соратница сообщила куда следует, что "Челюсти" подкладывают памперсы и в постели с женщиной, терпение руководства лопнуло. А поскольку "господин офицер" слишком много знал, однажды он погиб в автокатастрофе. Господь ему судия.

Не помогло и внушение, сделанное Алёной толстой сержантке. Натура взяла свое и однажды её доставили в госпиталь с опухающими руками. Вскрытие не дало ответа о причинах этой ужасной смерти.

Скандал в тюрьме со скрипом, но замяли. Списали на Санчесовых дружков, решивших отомстить за смерть соратников. А она…

– У нас несколько версий. Основная - эту преступницу похитили и убили - отдувался перед прессой уже новый начальник полиции.