Наталия Осояну - Невеста ветра

— Ты же знаешь, я не люблю быть украшением стола…

— Передай Скодри, мы обязательно будем. — Магус повернулся к слуге, который терпеливо ждал ответа. — Я, Эсме и Джа-Джинни. Рад буду увидеть госпожу Агнес и Люса…

Старик, пряча взгляд, пробормотал что-то учтиво-бессмысленное и скрылся. Умберто посмотрел на капитана и, получив молчаливое согласие, откланялся.

— Может, кто-то объяснит мне, что произошло? — поинтересовалась Эсме с еле заметным раздражением. — Кто такой этот Скодри?

— Очень милый человек, — ответил ей Эрдан совершенно серьезно, а Джа-Джинни хмыкнул: ему бы не пришла в голову мысль назвать того, кто двадцать лет назад наводил страх на весь океан, очень милым человеком.

Хотя Эрдан был прав — в определенном смысле…

Утро после грозы было свежим и чистым.

Джайна выпустила на волю исстрадавшегося волкодава, открыла в доме все окна, чтобы прогнать ночные страхи, а потом прошлась по двору, собирая сломанные ветки и листья, занесенные ветром. Робин и Кэсса помогали ей. Мальчику с трудом удавалось молчать — ребенок всегда остается ребенком, и клан не имеет значения.

— Его прислали за нами? — наконец спросил Робин. В спокойном голосе не было ни малейшей нотки страха. Кэсса бесстрастно наблюдала. — Он нас выслеживал и нашел, да?

— Не думаю, — ответила Джайна не очень уверенно. — Он просто… пролетал мимо.

— Мимо, как же! — мальчик рассмеялся совсем по-взрослому. — Ты видела, какой он черный? Чернее, чем полночь в безлунную ночь. Я даже не думал, что… в человеке может быть столько ненависти.

Джайна безотчетно отметила, что Робин запнулся на слове «человек». Ей нечего было возразить: ночью, затащив незнакомца в дом, она первым делом сняла с него перевязь с метательными ножами, но теперь понимала — без толку. Таким людям, как он, не нужно оружие, чтобы нести смерть. Он сам был ею — когтистой темнокрылой смертью с безжалостным взглядом.

— У него в глазах угольки, — прошептала Кэсса чуть слышно. — А еще у него серебряная игла вот здесь! — Она приложила ладошку к груди, напротив сердца. — Он страшный. Он плохой. Но мы не сможем отсюда уйти…

— Нам некуда уходить, — кивнула Джайна и услышала странный звук — как будто кто-то скреб когтями по дереву. Она оглянулась и увидела ночного гостя.

Крылан остановился на пороге дома; его крылья волочились по полу, исцарапанное лицо казалось маской. Бирюзовые глаза внимательно оглядели двор, Джайну и детей, а потом остановились на дереве, которое ночью раскололо молнией на три части. Джайне было немного жаль дерева — оно давало приятную тень летом и мелодично шелестело листвой.

«Вырастут другие деревья…»

— Как ты меня спасла? — Его голос был низким и хриплым. — Как ты сумела?..

Джайна пожала плечами, потерла запястья. Работа была и впрямь непростая, особенно если вспомнить про молнии. Но что она могла ответить?

— Залезла и сняла тебя оттуда. Ты легкий.

Это было равносильно признанию вины, поскольку двое взрослых мужчин едва ли смогли бы сделать то, с чем она справилась в одиночку.

— Магусы. — Крылан моргнул по-птичьи, перевел взгляд на Робина и Кэссу. — В этих краях? Вы изгнанники, скрываетесь от Империи.

Он немного помолчал, потом добавил:

— Как и я.

Когда отзвонили вечерние колокола в портовой часовне, они уже приближались к жилищу Скодри. Старый пират обитал в отдалении от шумных улиц — в небольшом особняке, оплетенном виноградной лозой по самую крышу, посреди цветника, где бурно разрослись розовые кусты.

— Красивое место, — сказала Эсме с легкой улыбкой. Джа-Джинни хмыкнул, Крейн промолчал. От самой гостиницы, где пришлось остановиться на время ремонта «Невесты ветра», они шли в молчании, которое тяготило целительницу, но нарушить его она решилась только сейчас. — Я бы хотела жить в таком доме.

— Я давно говорил капитану, что не мешало бы купить в Лейстесе какое-нибудь жилище, — сказал крылан. — Но ему, верно, нравится останавливаться в гостинице и кормить тамошних клопов.

Магус одарил его косым взглядом — и опять промолчал. Впрочем, Джа-Джинни не нуждался в ответе, он и сам знал: даже если Кристобаль поддастся когда-нибудь на его уговоры, он не станет в этом доме жить, как и во многих других, купленных по случаю и пустующих. Он не признавал другого дома, кроме «Невесты ветра».

— Может, все-таки расскажете мне, кто такой этот Скодри? — осторожно спросила целительница. — И отчего ему понадобилась я? Как-то не хочется выглядеть полной дурой…

Выдержав паузу, Джа-Джинни убедился: Крейн по-прежнему не желает разговаривать. И тогда он принялся объяснять сам:

— Ты слыхала о лирийском мятеже? Она покачала головой.

— Это случилось… э-э… точно не помню, кажется, лет через двадцать после вступления на престол Капитана-Императора Аматейна. Кланы Орла, Скопы и Ястреба не поделили между собой Лирию — большой процветающий остров. Сейчас уже точно не скажешь, кто первый начал — кланы несколько лет валили вину друг на друга, — но когда жители Лирии, измученные тем, что с них снимают дань в трехкратном размере, да еще и Император постоянно требует подарков, подняли восстание, его подавляли сразу три клана, которым помогали имперские войска. Не вдаваясь в подробности, скажу: от того острова осталось пепелище. Я не преувеличиваю — города сровняли с землей, виноградники вырубили…

— Заступница! — ошеломленно пробормотала Эсме. — Я теперь припоминаю, Велин об этом рассказывал. Но почему с ними обошлись так жестоко?!

— Капитан-Император решил преподать урок, — встрял Крейн. — Как говорится, чтобы другим неповадно было.

— Да-да, — кивнул Джа-Джинни. — Магусы не щадили ни женщин, ни детей. В ход шло любое оружие, и в живых осталась всего-то тысяча лирийцев. Среди них оказался и некий Скодри — рыбак, не принимавший участия в восстании, но потерявший в итоге всю семью — если не ошибаюсь, десять человек. В тех краях у рыбаков всегда были большие семьи…

— Он решил мстить?

— Совершенно верно. Собрал таких же несчастных, сколотил команду. Как они первый фрегат захватили, я расскажу тебе в другой раз, но факт есть факт — уже через год после лирийской бойни Скодри вовсю пиратствовал в морях, и горе было тем магусам, которые попадались ему в руки…

Эсме побледнела, и Джа-Джинни счел это удачным поводом закончить рассказ. Ему вдруг сделалось не по себе, словно чей-то недобрый взгляд задержался на них: рука крылана поднялась к груди, но схватила пустоту.