Андрей Руб - Джок. Выбравший тень. Нарушитель равновесия

Надеюсь хоть этот, не бросается дерьмом? – только и успел подумать я, перед тем как из этого… выметнусь тонкие нити, мгновенно впиваясь в головы, шеи, руки и мгновенно начали душить художественный вымысел режиссера.

Вот только виновнику веселухи, это нифига не понравилось! Больно-то как!

Ну не может у него быть бесконечного запаса силы! Я гулко заорал – видимо от радости, что мне удалось не встретиться с артефактом и пытаясь этим, выиграть несколько драгоценных секунд и со всей дури бросился вперед. Но не успел я…, не успел…

Из смотрового окошечка, распахнувшегося в моей двери – вылетел предмет. В воздухе хлопнуло. И затормозив всеми четырьмя копытами на третьем шаге, с диким воплем: – Все назад! – я ломанулся обратно. Увлекая кучу дисциплинированного, но ничего не понимающего народа за собой.

Думаете – я трус? Ага! В этот раз вы угадали.

Да я трус, но не придурок. Попасть под раздачу боевого коктейля собранного из травок Сторы, рукастым и мастеровитым естествоиспытателем Камитом – на коленке? Слуга покорный!

Уже стоя внизу – 'я вспомнил, как все начиналось'. Беззащитный…, очаровательный… и невинный… дурачок – барон, к тому же почему-то обряженный в приказчицкий костюмчик, возжелал прогуляться по трущобам возле порта. Увидев безоружного на вид и без охраны 'толстого карася', три местных ёра не смогли пройти мимо такой добычи, и решили естественно обогатится за счет такого глупца.

Вот тут-то и обнаружилась вся сволочная натура этого гада! Отчего-то не захотевшего быть ограбленным, такими замечательными отчаюгами. Этот нехороший человек, что-то бросил в них и культурно отошел в сторону (ну ломился, как дикий лось, какая разница). 'Добровольцы-испытатели' нюхнули зелья из дымного облака, пока выскакивали…, после чего начали чихать…. И плакать – видимо от раскаяния, не иначе! Размазывая слезы и сопли, они ведь совершенно искренне плакали, а через пару секунд, после очередного чиха – раздался могучий ПУК! И основательно запахло говнецом.

Усрались налетчики-испытатели по полной программе, – подумал сволочной барон. И бодрым шагом направился в сторону гостиницы и насвистывая шестую сонату ре-минор Сибелиуса в мажорном варианте и неисправимо при этом фальшивя. Кому какое дело, что она как две капли воды походила на марш 'еврейских танкистов'. Главное – ведь красиво назвать?

Как может слабительное действовать через вдыхание, я хоть убей меня – не понимал! Маго-алхимия однако. Но я точно знаю, что на Земле эти ребята – Стора с Камитом, мгновенно бы озолотились, если бы продали спецслужбам этот рецептик. Хотя, скорее всего, озолотились бы врачи, которые стали бы лечить отбитые почки недоумкам…, решившим ПРОДАТЬ, что-то родной милиции, которая занята каторжным трудом. Сберегая всё, всё, что нажито непосильным трудом…

Откуда взялось выражение 'дойти до ручки'?

В Древней Руси калачи выпекали в форме замка с круглой дужкой. Горожане нередко покупали калачи и ели их прямо на улице, держа за эту дужку, или ручку. Из соображений гигиены саму ручку в пищу не употребляли, а отдавали её нищим либо бросали на съедение собакам. По одной из версий, про тех, кто не брезговал её съесть, говорили: дошёл до ручки. И сегодня выражение 'дойти до ручки' значит совсем опуститься, потерять человеческий облик.

По приказу английского адмиралтейства с 1776 года при производстве канатов для военного флота в них должна вплетаться красная нить, чтобы её нельзя было удалить даже из небольшого куска каната. По всей видимости, эта мера была призвана сократить воровство канатов. Отсюда происходит выражение 'проходить красной нитью' о главной мысли автора на протяжении всего литературного произведения, а первым его употребил Гёте в романе 'Родственные натуры'.

И опять черный юмор…

Никогда не судите о человеке по друзьям: у Иуды они были безупречны…

Два прихожанина беседуют. Один: У нашего отца Сергия аж шесть приходов… Второй: Даа, чем же он все-таки свое кадило набивает?

Учиться, учиться и еще раз учиться, потому что работы вы все равно не найдете.

Почти для половины людей жизнь – это эволюция от молодых жеребцов до старых козлов.

Глава 15. Допросительная.

Если с первого раза не получилось – парашютный спорт не для вас.

'Этот дурасёк Копсёный, взял да и выиграл браслетик', по словам Кости Сапрыкина, тьфу ты, в общем, колдун попытался с помощью магии отбить магию, в чем и заключалась его фатальная ошибка. Магия в этом поединке тупо проиграла химии.

А я стоя внизу я оглядывал поле битвы. 'Рука бойцов колоть устала' и теперь они просто сидели… и продолжали пировать.

Сколько нас тут не было пару минут? А тут!?!

Уже открыли новый бочонок с водкой, не обращая внимания на неаппетитные трупы и весьма специфический запашок – праздновали. Красавица-невеста так и не встала со своего места все это время. И вовсе не от скромности, а от нежелания испачкать новое, замечательное платье в которое переоделась, чужими мозгами. Блондинка?

Оу, так недолго и без персонала остаться! Здоровенный изрядно 'веселый' детинушка нависая над мужественно трясущимся поваром, ласково уговаривал его, по быстренькому поджарить ему печеночки собственноручно убитого им воина.

Я подошел к папе: – Уважаемый Гурамг, скажите этому любителю свежатинки, что человеков… здесь. Не едят!! Даже свеже убитых и достойных врагов. Или вы тут не главный?

Папа проникся и коротко рявкнул любителю: – Сядь!

Но тот, подогретый ударной дозой андренодки, тупо не внял. Гулин папа встал из-за стола, подошел к нему…, раздалось короткое – хрясь! Коротко хрюкнув, лакомка рухнул на грязный пол как подкошенный.

Глядя на лежащего на полу…, мне вспомнилась знаменитая фраза из Тихонова:

'Тараны бы делать из этих троллей,

Не было б крепче на свете – дубей…'[38]

…но закончил папа урок весьма нравоучительной сентенцией: – Поджарьте ему…, ишь ты – кууль-туур-най…! – и смачно сплюнув на лежащее тело, добавил: – Сырой сожрешь!

Да… уж, самые лучшие повара – мужчины, а поварихи… – женщины.

– Гмыртик… – нежно обратился я к жениху. – Выкиньте эту падаль во двор!!! – заорал я вовсю мощь легких, указывая на трупы. И гораздо тише: – А то воняют и мешают и празднику, – это уже на ходу поднимаясь наверх к жене.