Ольга Пашнина - Оляна. Игры с Артефактами

Альдреду, несмотря на любовь моих родителей, которую он завоевал, пришлось долго убеждать их, что ничего со мной в лесу не случится. Даже мама, которая его просто обожала из-за мяса, которое он приносил в дом для детей, сомневалась. Не то чтобы мне требовалось их разрешение, но я считала своей обязанностью рассказать, куда иду и что буду делать. Особенно если уходила на ночь.

Конечно, в итоге меня отпустили до утра, не забыв снабдить свертком с едой (хоть Альдред и убеждал, что поймает что-нибудь свежее для костра) и двумя одеялами. Мы вышли за полтора часа до полуночи, чтобы успеть развести костер и поставить готовиться ужин.

На нашей любимой поляне было тихо.

Собирая сухие ветки, я задумалась о том, как за последний месяц изменились мои мысли. «Мы пошли домой»; «На нашей поляне»; «У нас была тренировка»; «Нас позвали на обед»; «Мы ложимся рано, чтобы утром встать на пробежку». Даже в деревне с нами здоровались, как с парой, хотя раньше говорили «привет» мне и «здравствуйте» — Альдреду. Мама кричала: «Оляна, Альдред, идите ужинать!», и мы выходили из папиного кабинета, где Альдред объяснял мне географию и высшую математику. Как я пропустила этот момент, и, главное, что теперь с этим делать?

А еще ведь возвращаться в колледж. Реакция Виктора на присутствие здесь Альдреда будет непростой. Я тоже думаю, что Виктор наверняка уже знает, что Альдред живет в доме моих родителей. И чем ближе становился отъезд, тем больше я нервничала и дергалась, даже когда для этого не было повода. А потому ночь рядом с Альдредом могла стать серьезным испытанием.

— Что мне нужно сделать? — спросила я, когда костер занялся и в мою сторону полетел дым.

— Завернись в одеяло и жди, пока я разберусь с мясом. Будешь готовить.

К счастью, Альдред догадался свежевать кролика вдали от меня. Против убийства животных ради пропитания я ничего не имела. Но смотреть не хотела, я даже мясо резала с трудом. Странно для девушки, выбравшей военное дело в качестве специализации, да?

Потом Альдред караулил свою чудо-траву, а я занималась кроликом. Обсыпала мясо специями, уложила на палочки, из которых мы соорудили некое подобие решетки, и принялась следить, чтобы не подгорело и хорошо прожарилось.

— Зажарь посильнее, — сказал Альдред. — Сырое мясо сейчас есть опасно. Лучше пускай подгорит корочка.

— Из-за никт? — спросила я.

Он кивнул.

— Да, эта зараза может передаваться через мясо и кости зараженных животных. Но обработка температурой ее убивает. А еще достань в моем рюкзаке бутылку и полей настойкой.

Я минуты две рылась в рюкзаке Альдреда, чтобы среди ножей, отмычек, инструментов и кусков бумаги найти небольшую бутылку явно столичного происхождения.

— Только всю не лей, — усмехнулся мужчина. — Она хорошо согревает.

— Медовуха? — Я аккуратно полила тушку прямо над огнем.

Пламя взметнулось ввысь, опалив корочку. По поляне разнесся обалденный запах жареного мяса.

— Мы зверей не привлечем? — Я нахмурилась. — Или никт?

— Не привлечем. А вот комаров — запросто. В рюкзаке есть мазь от них. Если хочешь, можешь воспользоваться. Красная деревянная коробочка в маленьком отделении.

Это было уже проще. В маленькое отделение его рюкзака влезало не так много вещей. Я вытащила все на свет, чтобы найти нужную коробочку, и замерла, увидев широкую атласную ленту красного цвета.

— Альдред, что это? — спросила я.

Мужчина обернулся.

— Это лента. Которую твой отец вчера любезно отдал мне.

— Что?! — Я вскочила на ноги; одеяло упало на землю. — Почему ты мне ничего не сказал? Я думала, ты забыл об этой идее!

— Нет, не забыл. Зачем так кричать? Оляна, я не отказываюсь от своих планов. К тому же эта лента тебя ни к чему не обязывает. Зато Виктора она остановит. Или ты хочешь терпеть его ревность?

— Я вообще не хочу терпеть никого из вас.

— А вот здесь ты врешь, моя дорогая. Ты отлично почти месяц терпишь меня. И даже получаешь от этого удовольствие. Завернись в одеяло, холодно же. А до полуночи еще минут двадцать.

Все еще недовольная, я послушалась, ибо и впрямь стало холодно.

— Мы пойдем домой после того, как соберем траву?

— Нет. Я начертил там оберег, домой нельзя. Нельзя разрывать круг. Здесь заночуем.

— Но… я не могу! Холодно же!

— Сможешь, будь уверена. — Голос какой-то холодный. Обиделся он, что ли?

— Ты-то к холоду невосприимчив. А я, между прочим, постоянно болею.

Хотя в последнее время как-то обходилась без простуд, что было довольно странно. Виной всему Артефакт Виктора?

— Так, я пошел рвать эту гадость, — сообщил Альдред. — Чтоб сидела и не дергалась. Ешь лучше.

И он, не дав мне возразить, скрылся в чаще.

Как бы я ни злилась на Альдреда, с ним было безопасно и относительно спокойно. А без него — страшно. Уговаривать себя, что я взрослая, что могу в случае чего отбиться магией, что Альдред рядом, было бесполезно. Да и кто вообще мог в этой чаще появиться? Против никты я выстою, от толпы никт убегу. Зверей отпугнет огонь.

Но разве ж прикажешь себе, когда тебя охватывает глупый иррациональный страх? Чувствуешь себя маленькой девочкой, которую бросили в лесу.

Я осторожно взяла горячую ножку и начала есть. Хоть так отвлекусь. Неуютно было сидеть, зная, что за твоей спиной чаща. И сбоку. И впереди.

В свертке, что мама дала с собой, нашелся хлеб, пирожки, немного остатков овощей и кулек с ягодами. Столько мне при всем желании не съесть, да и Альдреду хватит. Только питья мы взять не догадались, а после ароматного пряного мяса очень хотелось пить.

Шорох сзади заставил меня вскочить на ноги. Но это был всего лишь Альдред, его фигуру я узнала сразу же.

— Испугалась? — ухмыльнулся он.

В руке мужчина сжимал пучок какой-то светлой травы.

— Нет.

— Врешь. Чего тогда подскочила?

— Меры предосторожности. — Я нашлась, что ответить. — Ты же сам говорил, что нужно быть внимательной. Уходил ты в одну сторону, а вышел — с другой.

Альдред на это хмыкнул и бросил половину пучка в костер. Взметнулось пламя, посыпались искры.

— Будем считать, что поверил. Поутру надо будет пепел собрать, если я забуду, напомни. Чего ешь всухомятку? Есть же медовуха.

— Она алкогольная. — Я даже поперхнулась куском хлеба. — Мне нельзя.

— Издеваешься? Ты же не ребенок. Это вкусно, попробуй.

Нерешительно я поднесла бутыль к губам и попробовала питье буквально кончиком языка. Сладко, приятно. Уже смелее сделала небольшой глоток, и по телу разлилось приятное тепло. Кружек у нас не было, поэтому пришлось довольствоваться одной бутылкой на двоих. И меня быстро потянуло в сон.