Ирмата Арьяр - Белое пламя

— Не думаю, что такое вмешательство понравится моей семье, — отказался я от подлых советов Наэриля. — Я могу уйти, дабы не слышать ваших секретов.

— Ну сам посуди, как ты уйдешь, если ты — заложник? Да еще и не позавтракал, — словно бы в шутку сказал Наэриль.

Яррен вскинул ресницы. И очень тихо, но с такой силой, словно сдвинулся в горах многотонный ледник (тоже у Рагара научился), молвил:

— Шутка хороша, когда она звучит один раз.

— А я не шутил, — оскалился белобрысый.

— Не хочу тебя огорчать, Наэриль, но ты забыл поговорку: «Где один вейриэн, там все».

— Разве это говорится не об инсеях? — деланно удивился лорд. — Да и ты не вейриэн, насколько мне известно. Нечего меня пугать.

— Ученик — меч наставника. Когда ты впустил меня, то вместе со мной в замок вошли, можно сказать, и мой учитель, и все вейриэны Белогорья.

— Неужели? И где же остальные дорогие гости? — Лорд демонстративно оглядел пустой зал. — Блефуешь, Яррен.

— Тебе надо, чтобы они появились?

Наэриль оценивающе прищурился на его невозмутимое лицо. Я же восхитился разыгранной партией. Ясно же, что только сами вейриэны знают все свои секреты, неведомые лордам. Их ученика, даже если он блефует о степени своей посвященности, разоблачить может только белый воин. Или дальнейшее развитие событий, если белобрысый рискнет не поверить, а проверить.

Наэриль не стал рисковать:

— Ты меня заинтриговал, Яррен, но мы это проверим позже. Рассказывай свою версию, Дигеро, и можешь быть свободен.

Стараясь быть кратким и беспристрастным, я поведал о встрече с Отраженной Саэтхиль в штольне Адова Пасть, присовокупив и описание состояния Яррена. Не для того, чтобы у белобрысого отсутствующая совесть проснулась, а чтобы и до него дошло, с кем связался. Лично мне совсем не хотелось бы иметь полуинсея во врагах. Но я уже знал: дружбы между нами тоже не будет. Я не мог доверять тому, кто не был и не будет всей душой предан собственному роду. Каждый горный род связан с другими, образуя сеть. Если в ней появится прореха, сеть уже ни на что не годна. В этом наша слабость. Один предатель сможет ударить по многим горным домам, с которыми связан родством.

Выслушав мое свидетельство, Наэриль, подумав, переменил решение:

— Я приму дар твоей души и памяти, Яррен. Хочу увидеть это собственными глазами, как тебя приняли синты. — Тут его улыбка стала такой мстительной, что меня передернуло от отвращения. — Но избавь меня от твоих воспоминаний о том, как ты справлял нужду или вытирал нос. Твои мысли обо мне тоже известны и неинтересны. Меня интересуют только штольня и старуха, больше ничего.

Яррен кивнул и протянул ему ладони. Белобрысый, не поднимаясь с кресла, переместился, устроившись напротив так, что их колени соприкоснулись, и с подчеркнуто брезгливой гримасой взял ладони гостя в свои. Позер.

Мне никогда прежде не доводилось наблюдать церемонию свидетельства душой и памятью, знал только то, что рассказывал отец. Смотреть со стороны тут, собственно, не на что: таинство происходит в духовном поле. Оба закрыли глаза, и их напряженные тела окутала мерцающая бело-серебристая дымка — охранный кокон, созданный духами. Длилось все минуты три, не больше.

Внезапно в ушах затрещало, по замку пронесся непонятный грохот, перешедший в жуткий стон. Выхватив меч, я вскочил, озираясь.

Зал кишел вейриэнами, возникавшими прямо из воздуха. С десяток метнулись к нам.

В тот же миг кокон, охватывавший Яррена и Наэриля, вместо того чтобы так же медленно растаять, вдруг лопнул, как мыльный пузырь.

И я едва не подавился хохотом: черные браслеты Яррена перекочевали на предплечья белобрысого лорда! И его, еще не пришедшего в себя, уже держали за плечи два белых воина.

Таррэ стоял рядом и довольно улыбался:

— Как это ты сообразил, Яррен? Блестящая импровизация! Без единой жертвы! Ну, спасибо, ученик Рагара.

Полукровка равнодушно глянул на него, поморщился, потерев виски. Пожаловался:

— Хреново же это — переживать все второй раз, да в ускоренном темпе.

Таррэ положил ему руку на лоб. Яррен дернулся, скрипнул зубами:

— Не надо. Сам справлюсь.

— Помолчи. Вейриэн кончиками пальцев массировал ему виски. Мне показалось, его ладони слегка светятся, но рассмотреть не удалось: передо мной мельтешили вейриэны. Услышал только из-за их спин недовольный голос мастера: — Так, ты пока приходи в себя, спарк, потом расскажешь, как смог раскрыть проход, находясь в защитном коконе, да еще запирающие браслеты на этого беленького голубчика перекинул. Широко шагаешь, далеко пойдешь, Яррен. Придется тебя попридержать, а то и штаны порвешь, не заметишь… А вы что стоите, на стены любуетесь? Воины называется… Не в музей пришли. Ищите соучастника. Тут где-то должен быть.

Таррэ требовательно глянул на группу вейриэнов, и они мгновенно испарились. Исчезли. Хоп — и нету. Ловко у них получается. Риэнам требуется хотя бы пара секунд, чтобы ступить на дорогу духов, если она не открыта заранее, и за эту пару мгновений может случиться что угодно.

Вскоре из глубины замка донесся истошный вопль.

Наэриль, все еще сидевший в оцепенении, открыл затуманенные чужой болью глаза. С трудом осознал произошедшее. Метнул на Яррена взгляд, полный бессильной ненависти:

— Будь ты проклят!

И знаешь, мой принц, при всей моей неприязни к белобрысому мне на мгновение стало его жалко. Яррен поступил подло, хотя считался ярым блюстителем чести, — воспользовался доверием противника. Уверен, ты со мной согласишься, когда мы встретимся и я тебе расскажу о моих приключениях.

ГЛАВА 12

Камушек для лавины

Я вынужден был прерваться, мой принц: у маленького духа-помощника, которому я мысленно транслирую свои свидетельства, закончилась бумага, и ему пришлось пробиваться к моей матери через сонмы просьб от прочих духов. Леди Зарина, удивившись, принесла из отцовского кабинета и положила на мой рабочий стол стопку чистой бумаги, и мой невидимый помощник, державший со мной мысленную связь, принялся зарабатывать себе второе воплощение — выводить стилом мои мысли и впечатления.

Удобно. Я бы не мог строчить с такой скоростью. Проблема была решена за те несколько минут, пока Наэриль фьерр Раэн сверлил ненавидящим взглядом улыбавшегося с выражением полнейшей невинности и дружелюбия Яррена.

Таррэ уселся в освобожденное мной кресло и взялся за лорда-риэна:

— До чего же ты упрям, Наэриль! Хуже Яррена. А я-то думал, что упрямее нашего ученика и на свете нет. Ты пойми, если бы младший фьерр Ирдари не открыл нам проход, мы бы смели тебя в пыль вместе с духами. Не было бы уже рода Раэн к этой минуте. Я все понимаю: помирать, так с оружием. Как воин, я уважаю это желание. Но тут пострадали бы и твои люди. На кой тогда ты их спасал всю ночь, если тут же обрек на гибель?