Маргарита Блинова - Тяжело быть студентом!

— Попробуй еще, — предложил он Хорсту, выразительно поглядывая на меня. — Возможно, ее присутствие послужит катализатором.

Мы с Крысенышем обменялись ненавидящими взглядами, посидели, поиграли в гляделки. Увы, меня хватило ненадолго.

Широко зевнув, я робко напомнила о позднем часе и запросилась в комнату поспать, но Крысеныш так выразительно глянул, что пришлось заткнуться.

А что, у меня интересная книжка еще не дочитана!

— Может ты ошибся? — Предложил профессор, задумчиво потирая подбородок.

— Ерунда. — Отмахнулся Темный. — Тем более она тоже видела.

— Ты про светлячков? — Листаю страницы в поисках места, на котором остановилась. — Так они сейчас не придут.

— Почему? — Удивился хозяин комнаты.

— Так светло же…

Мужчины переглянулись, после чего профессор щелкнул пальцами, и комната погрузилась в темноту, лишая меня возможности даже почитать.

Посидели немного, потом еще немного, а потом… Короче, меня это все напрягло и немножечко взбесило, поэтому я в конечном итоге не выдержала.

Нашарив в темноте Хорста, схватила его за руку и энергично потрясла:

— Ну же, ребятки! — Взмолилась я. — Вылезайте скорее, а то эти Темные естествоиспытатели меня спать не пускают!

И светлячки не подвели, послушно выползли. Сначала один — самый смелый, потом еще три, потом небольшой рой и опять закружились надо мной, словно приглашая продолжить прерванную игру.

И опять протестующее:

— Хватит!

Загорелся свет, я привычно зажмурилась, наслаждаясь голосом профессора Дарона, потрясенно высказывающимся на незнакомом языке. И что-то мне подсказывает, выражался Темный далеко не профессиональными терминами.

— Это потрясающе! — Повернулся мужчина к Хорсту. — А ты вообще уверенна, что Светлая? — А вот это уже мне.

— Здрасти, приехали! — Решительно встаю с кресла и иду к выходу. — Вы как хотите, а я спать!

Громко хлопнув напоследок дверью, срываюсь на бег в надежде поскорее оказаться как можно дальше от преподавательского крыла и от секции Темных в частности.

Получив дружеский пинок от соседки, я лениво перевернулась на бок и задумалась.

— Нат, вот объясни, почему маги научились менять погоду, переносить землетрясения, останавливать метеоритные потоки, а отменить утро никто так и не догадался?

Наточка обернулась, окинула меня серьезным взглядом и заключила:

— Ворчишь? Значит, не померла.

— Хрен тебе, а не моя свежая могилка! — Улыбнулась, осторожно садясь на край постели и с ненавистью глядя на стул, где вчера сидел Крысеныш.

— Значит, венки можно выбрасывать? Как жалко! — Начала сокрушаться подруга. — Всю ночь бегала по моргам, стремные и дешевые гробы искала, а ты, нахалка, так и не померла, — сосредоточенно помешивая ложечкой чай, сказала она и недовольно покачала головой. — Одни растраты от тебя.

Покорно выслушав еще парочку подколок, я откинула одеяло и неторопливо встала с кровати.

— А еще меня мучает вопрос, какого фига на тебе мужские штаны и майка?

Я лениво потянулась, звонко хрустнув суставами, и пошла к столу:

— Это мне Рене с барского плеча пожаловал, — созналась, наливая в кружку кофе.

Ведьмочка как-то вся нахохлилась, отставила в сторону чашку.

— Что ты делала у Профессора Дарона среди ночи? — Спокойным, почти безразличным тоном спросила она как бы между прочим, а я неожиданно осознала невероятное — подруга в бешенстве.

А еще очень некстати вспомнилась книжка про укрощение бунтарки и Наткины вздохи-охи по поводу Прынца.

— Только не это! — Заорала я. — Только не говори, что это он! — Она и не сказала, просто мило улыбнулась и победно пригубила чай. — Ната, ты ненормальная ведьма! С какого фига тебя на экстремальную экзотику потянуло?

Подруга легкомысленно улыбнулась:

— Рене такая душка… — А на лице такая глупая улыбочка, что хочется треснуть, дабы привести подругу в чувство.

— Рене?! — Возмутилась я, от греха подальше убирая руки за спину. — Ты его уже по имени зовешь? — И спохватилась. — Только не говори, что вы тайно встречаетесь!

Она и не сказала, только шаловливо улыбнулась и опустила глаза. И главное, вид такой довольный.

— Ладно, — выдохнула я, опускаясь за стол, — но как ты вчера успела свалить из его комнаты?

— Во-первых, Рене не такой, как ты, пошлая женщина, могла бы подумать. — Ната села ровнее, готовая грудью ринуться на защиту любимого. — Он не переходит границ и вообще ведет себя как джентльмен. — Я скептически хмыкнула, но промолчала. — Во-вторых, вчера ночью я ходила мстить.

— Родрику?

— Ему, родимому, — кивнула подруга и принялась описывать операцию под кодовым названием: «Месть заносчивому засранцу».

«Кипец парню», — уважительно подняла большой палец вверх жажда мести, прислуживаясь к торопливой речи ведьмочки.

Пока Натка делилась коварными планами по разрушению спокойной жизни капитана команды по бакетболу, я успела неторопливо привести себя в порядок и даже подкрасить заспанное лицо.

В столовую к обеду спускались, шумно переговариваясь на ходу. Натка получила хорошие деньги за последний заказ и теперь хотела прогуляться где-нибудь в городе. Я же предлагала спрятать полученный заработок в носок и потерять его до «трудных времен».

— Девочки, сюда! — Приветливо помахала Эмилия изящной ручкой, заприметив нас у входа.

Мы с Натой улыбнулись в ответ, набрали кучу еды на подносы и поспешили присоединиться к подруге.

— Зазнайка, — церемонно наклонил голову Хорст, в кислом приветствии.

— Доставала, — в точности копирую его интонации.

Ведьмочка начхав на наши показные расшаркивания, поставила поднос на стол и нагло уселась.

— Предупреждаю сразу — девочкам надо посплетничать, — громко сообщила она, обводя сидящих за столиком Темных.

Кебил, Шарги, Гафс и Крысеныш, здраво рассудив, что вставать между тремя девушками и сплетнями себе дороже, молча пересели за соседний столик и принялись за еду.

Я неторопливо ела, периодически обмениваясь с Хорстом уничтожительными взглядами, полными ненависти, не забывая при этом вполуха слушать весело щебечущих подруг.

— Ого, да я вижу, между вами кипят страсти, — ехидно засмеялась рыжая подруга, заметив наши зрительные баталии.

— О-да, — язвительно протянула я, с прищуром поглядывая на неторопливо жующего Хорста, — прям-таки и не знаю, какие силы сдерживают меня от того, чтобы не сорвать с него одежду и прилюдно не овладеть.

Наташка громко засмеялась, а сидящий в пяти метрах Крысеныш резко поднес ко рту кулак и изобразил кашель. И вот именно, что изобразил, потому что когда блондинчик вновь поднял голову и посмотрел на меня, на дне его блеклых серых глаз плескались смешинки. И я открыла неприятный факт — Темный умел читать по губам.