Наталья Ручей - Любовь в облаках

Возможно, я, действительно, не до конца понимала, поэтому я попросила его:

— Расскажи.

Он сел у обрыва, привычно принялся перебирать мои пряди — не знаю, кого сие действо успокаивало больше, но, полагаю, мы оба не оставались внакладе.

— Мне было лет пять, когда Эрта нашла меня.

Вот так начало. Я почему-то была уверена, что Аодха приютил именно лэрд, а его жена просто смирилась.

— Она нашла меня на одной из высоких скал. У меня, естественно, еще не было крыльев, и сам бы я оттуда никогда не спустился, разве что очень радикальным способом. Я мало что помню об этом, только нескончаемое чувство голода, доводящее до отчаяния. Наверное, я кричал, скорее всего, плакал. Я был уверен, что за мной никто не вернется. А если бы меня обнаружили раньше Эрты… территория, где меня нашли, принадлежала клану самых кровожадных драконов.

— Золотых?

— Угу, — хитрый взгляд, — твоих родственников.

— Но, может, ты сам был из этого клана?

— Нет, — покачал уверенно головой, — у меня ни одного признака этого клана, а скала, на которой меня нашли… Золотые драконы сами там и не появляются, если только не приходит время уйти за грань. Это дикое место, для одного.

— Хочешь сказать, кто-то приговорил маленького мальчика к смерти?

Аодх равнодушно пожал плечами.

— Уже тогда у меня проявились мои способности. Эрта говорила, что обратила внимание сперва не на меня, а на настойчивых светлячков, которые ее за собой позвали. Сама бы она никогда не нарушила чужих границ. И судя по всему, меня не только что оставили, я прожил на скале какое-то время. Долгое время. Я был очень худым, едва держался на ногах, а когда она забрала меня в свой клан, набросился зверем на еду.

Я хмыкнула.

— Драконы и есть звери, ты права, но у меня из рук вырывали еду, а я рычал, дрался. У Харди до сих пор остался след на плече от моих зубов.

— Это его он прикрывает браслетом?

— Да.

— Разве этот след нельзя было убрать, даже если он сам не исчез со временем?

— Подозреваю, ему нравится дразнить меня этим, несмотря на то, сколько прошло лет.

— А что дальше? — возраст Аодха обсудим при случае, я отнюдь не обольщалась, что мы ровесники.

— Дальше? Я все-таки отвоевал себе немного еды, осыпав огненными искрами и ругательствами всех, кто пытался меня остановить. Потом мне было плохо три дня, я думал, что умираю. Меня пичкали настойками и противным бульоном. А потом меня оставили жить в семье лэрда.

— А клан был не слишком рад, — догадалась я.

— Некоторые в клане советовали сбросить меня со скалы. Кое-кто советовал вернуть туда, где Эрта меня нашла.

— Кто именно знаешь?

— Я тогда никого не знал, все казались на одно лицо, я только различал голоса.

— Но теперь ты знаешь, кто это был?

— Да.

— И кто же?

— Не важно. — Он рассмеялся мне в волосы. — Лэрд и леди не позволили ничего со мной сделать. Я выжил. Я не помню, кто мои родители — только смутные силуэты проносятся в памяти, но я люблю семью, которая мне досталась волей случая и императора.

— А как отнеслись к тебе дети лэрда?

— Ужасно, — снова смех. — Блэм, как я и говорил, пытался отобрать у меня еду. Он всегда меня опекал, как и Харди. А когда я подрос, мы втроем начали опекать Алин, несмотря на то, что она самая старшая из них и уж, конечно, значительно старше меня. Мы все очень близки.

Ага, близки, только я все еще не могла забыть, что Алин оставалась по ту сторону, когда драконы хотели напасть.

— Будь уверена, она бы схватила за глотку первого, кто бы на нас набросился.

Признаться, у меня такой уверенности не было, мне казалось, что будь ее воля, она бы первой начала травлю. Аодх хотел возразить, пожалуй, он мог говорить о своей родне без усталости, но мы услышали, как за спиной приземлился один из драконов. Авантюриновый вскинулся, обернулся, но немного расслабилася, когда увидел женщину, стоящую на плато в нескольких метрах от нас.

— Кейтлин, — в голосе дракона ни намека на радость встречи, и я его чувства полностью разделяла. Это на нее указывала Алин с намеком, что девушка так ждала возвращения ее брата.

— Мы можем поговорить? — сапфировые глаза драконицы метнули в меня взгляд и вернулись к лицу дракона. — Одни, без свидетелей. Я хочу сказать тебе кое-что…

— Ты уверена, что я хочу это услышать?

Никогда Аодх не говорил со мной так. И не было в его словах угрозы или насмешки, а только холодное предупреждение, шанс отойти, пока есть возможность. Его же слова ко мне всегда пытались добиться обратного — удержать.

Я прислонила ладонь к его обнаженной груди. Может, лучше прямо сейчас оставить позади прошлое, не растягивать? Он считал мои мысли, осторожно усадил меня на плато и с большим неудовольствием поднялся к драконице. Взгляд, которым она меня наградила, пылал торжеством и чем-то, что я определить не могла. Я хотела отвернуться, чтобы не мешать им поговорить без свидетелей, но соблазн все видеть собственными глазами был непреодолимым. Я не сомневалась, что драконица постарается говорить тихо, но и визуальная картинка могла рассказать многое.

Я видела, как драконица что-то убедительно шепчет Аодху, что-то пытается ему доказать, видела, как не увенчалась ее попытка взять его за руку; я расслышала только одно слово, произнесенное Аодхом, но понять не могла: причем здесь браслет? А потом заметила браслет на запястье драконицы — не видела его на ней раньше. Или такие есть у всех в этом клане? Надо будет спросить. А после драконица наклонилась к Аодху, попробовала обнять, проявляя поразительную настойчивость, я чуть-чуть подвинулась, чтобы определить: показалось мне, или она пытается поцеловать дракона. Но в этот момент кто-то ударил меня в спину так сильно, что я почти взвыла от боли, а в следующую секунду перед моими глазами заплясала приближающаяся земля.

Послышался треск, пожалуй, удар оказался сильнее, чем я полагала, по спине проползло что-то липкое — страх? Я не думала ни о чем. Просто не успевала. Не могла. Не хотела. Я даже забыла кричать, впрочем, наверное, на крик уже не было времени.

А красиво здесь, хоть и темно.

Так красиво…

Это последнее, что я вижу?

Обернуться бы, перекрутиться, чтобы сказать все, что я не успела. Почему-то мелькнула суматошная мысль, что опять я не увидела танца авантюринового. Что ж…

Что-то крупное навалилось сверху, обняло, и не нужно было оглядываться, чтобы понять, что, а точнее — кто это. Сердце, секунду назад замершее, встрепенулось, потянулось навстречу. Я впервые за длинный полет вдохнула одуряюще вкусный запах костра, жизни, свободы. И вот снова мы на скале. Обнимают меня жадные руки, целуют сумасшедшие губы, кто-то что-то говорит, отдает команды. Все равно. Пусть и здесь я иду против чьих-то приличий. Я целую, обнимаю в ответ, изо всех сил стараюсь не плакать, и дышу, дышу. Я дышу.