Трон тысячной лжи - Рейчел Хиггинсон
Я оторвала от неё взгляд и посмотрела в окно, наблюдая, как пейзаж меняется и превращается во что-то неземное и дикое.
Остаток пути до дома Раванны, крепости Фенвик, Катринка задавала Раванне вопросы о народе Блэкторна, но я не могла отвести глаз от великолепия этой земли. Благословенная дорога, которая, как сказала Раванна Катринке, была официальным названием шоссе, не проходила мимо каких-либо поселков, как она говорила. Вместо этого земля покрылась нетронутыми лесами из белых дубов и сверкающими озерами. Цветы, такие же пурпурные и розовые, как самые яркие ткани, стелились по земле вместо травы или посевов, создавая контрастное красивое покрывало на фоне ослепительной белизны низкорослых, извилистых побелевших деревьев.
Дорога оставалась неровной и ухабистой, но я перестала обращать внимание на то, как моё тело подпрыгивало в экипаже, поскольку отчаянно пыталась впитать в себя как можно больше Блэкторна.
Раванна объяснила, что здешние люди жили вместе на территориях, а не в деревнях. Ей, как королеве, всё еще было нелегко заставить их общаться. Между территориями часто возникали стычки, и её вызывали в качестве посредника.
Это было то, что заставило её уехать несколько месяцев назад. Фракция из внутренних районов страны начала использовать земли близ Змеиного моря для сбора водорослей, известных своей целебной силой. Но территория, которая контролировала пляж, хотела продавать их, а не просто отдавать. Ни одна из сторон не была готова к компромиссу и оказалась на грани войны. Раванна вмешалась и помогла внутренней территории образумиться. Теперь они обменяли водоросли на редкий цветок, который не растет рядом с ледяным морем с его бурной погодой.
Когда мы приблизились к замку Фенвик, пейзаж снова изменился. От чистых озер и стремительных рек с белыми шапками до болот и топких земель. Вьющиеся цветы, росшие ближе к границе Барстуса, увяли, и вместо них пейзаж покрыли бледно-розовыми виноградными лозами. Мне показалось увлекательным находиться в месте, к которому люди по-настоящему не прикасались. Дикая природа была повсюду. Даже здесь, на дороге, теперь, когда это больше не была проклятая земля. Неровная, плохо проложенная Благословенная дорога стала почти невыносимой, поскольку виноградные лозы тянулись по самому шоссе. Не раз нам приходилось замедлять ход до полной остановки, и охранники выходили, чтобы поднять экипажи над особенно толстыми препятствиями.
А потом появилась Крепость, возвышающаяся над выровненным ландшафтом. Это был шокирующий обсидиан в мире белого и бледно-розового.
Наружные стены и зубчатые стены были такими же гладкими и блестящими, как когда-то мраморная стена. Бурлящий ров с мшистой болотной водой оставлял широкий проход между замком и остальной территорией. И когда мы проезжали по подъемному мосту, как только его для нас опустили, я заметила тишину в доме Раванны.
Когда мы прибыли, не было никакой суеты со стороны слуг. Ни королевской стражи, ни военные не поприветствовали нас, когда мы подъехали к самому массивному замку с его остроконечным центром и внушительными внешними башнями. Это напомнило мне корону, идеальный круг с равномерно расположенными точками.
И всё же нигде не было видно людей.
Теперь, когда я подумала об этом, я поняла, что с Раванной не было никого из её людей. Никаких служанок или придворных. Даже лакеев, которые помогли бы ей выйти из экипажа, не было.
Мы путешествовали в её экипаже, но именно элизианские стражники сопровождали нас и вели караван. Единственные горничные принадлежали Катринке и мне.
Дверца экипажа открылась, и лакеи высвободили лестницу. Я ждала, что слуга или советник поприветствует нас, проведет внутрь, но Раванна шла впереди. И пока мы шли прочь от кареты, поднимаясь по бесконечной обсидиановой лестнице, такой крутой и гладкой, что я боялась поскользнуться на ней и разбиться насмерть, наши собственные слуги и охранники приступили к своим обязанностям, так что мы с Катринкой остались с Раванной наедине.
Шепот страха скрутился у меня в животе. Моя голова всё еще болела после того, как Каспиан повалил меня на землю, чтобы спасти мою жизнь. Неужели его храбрость была напрасной?
Более того, здесь даже не было мебели. Никаких буфетных столиков с зажженными канделябрами. Никаких мягких стульев или элегантных ковров. Никаких картин старых, умерших людей, украшающих стены. Или гобеленов, свисающих с потолков. Внутри замок Фенвик был таким же суровым и черным, как и снаружи. Единственный свет проникал внутрь через длинные узкие окна, расположенные на равном расстоянии друг от друга.
Раванна ничего не стала объяснять. Она просто быстрым шагом двинулась вперёд, предоставив нам с Катринкой поспешать за ней. Я начала беспокоиться, что нам придется спать на полу и самим готовить ужин, когда Раванна толкнула гигантские черные двери, в четыре раза превышающие размеры любого входа в Экстентии, и провела нас в тронный зал.
Я с облегчением обнаружила в комнате трон. Хотя он стоял один, в центре шестиугольного пространства. Под ним был коврик, украшенный перьями, как и всё остальное, что носила Раванна. А над головой в широкой люстре той же формы, что и комната, стояли наполовину сгоревшие свечи, засохший воск стекал по железным стенкам.
Раванна остановилась в центре комнаты, вспомнив, что мы были с ней. Медленно повернувшись, она взглянула на люстру над нашими головами и сказала:
— Вы можете воспользоваться вечером, чтобы освежиться. Ваши вещи должны быть у ваших горничных в комнатах. Я позову вас на ужин, но ожидайте, что это будет после захода солнца. Дни в Блэкторне длиннее, а ночи намного короче. Это потребует некоторой адаптации, но я не сомневаюсь, что вы, девочки, справитесь.
Катринка откашлялась и сказала:
