Аурлийский цикл. Книга 3. Война плащей - Константин Лебедев
Верховный магистр обладал потрясающим даром убеждения. Оуэн сам являлся автором этого жестокого плана и лично принес его своему покровителю еще в начале войны, но тогда глава церкви решил, что подходящий момент еще не настал. Магистр считал, что необходимо дождаться, когда мятежники почувствуют запах победы и утратят бдительность.
План сработал даже лучше, чем они того ожидали. Жаль, что лидеру мятежа удалось избежать пленения, но и без этого у них в руках оказались несколько ключевых лиц сопротивления. Потеряв своих военачальников, армия еретиков растеряла весь свой боевой дух, и Томасу Муру без труда удалось вновь захватить переправу через реку Трикс. Более того, генерал успешно начал продвижение на север, заставляя древних и северных баронов отступить к Приту.
— Добрый вечер, джентльмены. И леди, разумеется. Рад, что нам представилась чудесная возможность провести время вместе и обсудить все без лишней суеты. Будьте моими гостями, — сказал Карл Грифитс, и узники узнали, что за толстыми стенами их тюрьмы к своему концу подходит очередной день.
— В тех краях, где я вырос, гость имеет право уйти, когда пожелает, — хищно оскалился Дункан.
— Ну что вы! Было бы невежливо отпустить вас, не пригласив к столу, — инквизитор говорил абсолютно спокойно и, казалось, даже не злорадствовал.
Оуэн Корд встретился глазами со своим наставником. Артур ничего не спрашивал, не ругался, а лишь молча, не отводя взгляда наблюдал за человеком, которого знал еще ребенком. Дипломату не нужны были ответы, своего воспитанника он похоронил в тот момент, когда гаррота инквизитора обвилась вокруг рукояти его меча. Мистер Кэмбел думал только о возмездии. Мести предателю, мести всем тем, кто превратил его названого сына в это олицетворение зла.
Просидев в одиночестве достаточное количество времени, наблюдая за телами своих товарищей, Артур пообещал себе, что, если ему суждено выбраться из этих казематов, он искоренит всю эту погань под самый корень.
Инквизитор неторопливо осмотрел каждого из пленников и только после этого уселся за длинный стол, стоящий между клетками. Грифитс достал из-под плаща небольшую, но достаточно толстую папку, набитую пожелтевшими листами. Сухие пальцы ухватили за край одного из них и потянули вверх. На открывшемся пергаменте легко можно было разглядеть изображение женщины.
— Начнем с белой ведьмы. — Из-под плаща высунулась вторая рука, и палец указал на прекрасную представительницу Долины.
Состояние Гаеллы было хуже остальных. Церковники были прекрасно осведомлены о ее способностях, потому, помимо яда с дротиков инквизиторов, в ее кровь впрыснули специальный наркотик. Большая доза дурмана мешала ей сконцентрироваться и не позволяла воспользоваться даром богини Гаетейн. В зале из ниоткуда появилось еще четверо инквизиторов в масках. Стражники держали наготове духовые трубки на случай, если пленники предпримут попытку к побегу. Хольт поднялся со скамьи и закрыл собой возлюбленную.
Воин в маске ударил его по лицу и в живот. Кэр и Грин хотели ему помочь, но направленные в их сторону духовые трубки приказывали оставаться на месте. Оттолкнув согнувшегося капитана к стене, он подхватил Гаеллу под руку и заставил подняться с занимаемой ею скамьи. Девушка настолько обессилела, что вынуждена была безропотно подчиниться. Стражник усадил ее за стол напротив инквизитора.
— Знаете, почему я решил начать с вас? — Инквизитор скинул свой капюшон.
Гаелла безвольно прислонилась к спинке стула. Только сейчас она начала потихоньку приходить в себя, но отвечать все еще была не готова.
— Я выбрал тебя, потому что считаю самым грозным оружием из всех, что попадало мне в руки. — Грифитс вновь раскрыл лежащую на столе папку и, перелистав несколько страниц, выудил из стопки очередной лист пергамента.
Гаелла судорожно пыталась прийти в себя. Ей практически удалось развеять сковавший голову туман.
— На этом клочке бумаги написано, что вы признаете себя ведьмой и еретичкой, а свои силы и красоту вы получили от дьявола, отдав взамен свою душу, — абсолютно серьезно пояснил Карл Грифитс.
Девушка пересилила себя и смело подняла глаза. Она старалась напомнить себе, кем она является и что негоже наследнице дара богини, прожившей не одну тысячу лет, боязливо прятать взгляд от этого смертного, опьяненного попавшей в его руки властью. Жительница Долины заставила себя слабо рассмеяться прямо в лицо инквизитору.
— Подпишите эту бумагу, и, обещаю, ваша смерть будет быстрой, — Казалось, что мистер Грифитс проявляет вполне искреннее сострадание.
— Убери от нее свои поганые руки! — Капитан Хольт обхватил руками прутья клетки и затряс их, задыхаясь в приступе беспомощного гнева.
Гаелла медленно повернула голову в сторону своего возлюбленного. До этого момента она часто переживала о том, какова будет ее жизнь, когда Рэджинальд Хольт состарится и умрет. Теперь, благодаря инквизитору, этого страха больше не было. Ее взгляд, полный решимости, так же медленно вернулся к собеседнику.
— Я вижу тебя насквозь. Ты жалок и труслив. Ты понятия не имеешь, кто сидит перед тобой, и никогда не узнаешь, потому что боишься правды. Делай, что задумал, но знай, мой призрак будет преследовать тебя до конца дней. — Гаелла сконцентрировалась и смогла дотянуться до сознания инквизитора.
Карл Грифитс вскочил со своего места, опрокинув стул на каменный пол. Глаза его выпучились от ужаса.
— Убить! Немедленно! Она пытается проникнуть в мой разум! — истошно закричал инквизитор, до этого момента планировавший опробовать на девушке весь арсенал пыток, выработанный Ортосом за многие столетия.
Две безликие маски моментально метнули спрятанные в рукавах ножи. Один из них угодил немного ниже сердца Гаеллы, второй пробил ее легкое. Девушка съехала вниз по стулу, задыхаясь в предсмертной агонии. Последние ее слова были адресованы только сознанию Рэджи, и он запомнил их на всю оставшуюся жизнь. Все случилось так быстро, что капитан даже не сразу понял, что произошло. Его губы задрожали, он закричал и попытался раздвинуть прутья клетки, что в порыве ярости ему даже почти удалось, но два дротика быстро его утихомирили. Где-то очень далеко от ветви когда-то величественного, но теперь загнивающего древа оторвался прекрасный листок.
— И все веселье? — расстроено спросил Коннор, возмущенно нахмурив брови.
— Не хотел рисковать. Так или иначе мы избавились от порождения зла. Она еще достаточно намучается в аду, — запинаясь, ответил Карл Грифитс, вытирая вспотевший лоб платком.
Главный инквизитор еще не успел отойти от шока, испытанного во время вмешательства Гаеллы в его мысли. Его руки немного тряслись, когда он собирал выложенные бумаги обратно в папку.
— Мы будем приходить сюда каждый день и выбирать одного из вас. Вы можете избежать страданий, если подпишете признания и письмо для ваших сторонников, содержащее призыв сложить оружие, — инквизитор сейчас был не в состоянии продолжать беседу с пленниками, и инициативу перехватил Оуэн.
— Единственным, что я подпишу, будет твоя эпитафия, — впервые обратился к своему бывшему ученику Артур.
— У меня есть вполне обоснованные сомнения в том, что ты доживешь до этого момента. — Оуэн Корд надменно посмотрел в глаза своему наставнику.
В Кэре боролись гнев и ужас. Мысль о гибели любого из его товарищей заставляла его сердце разрываться на части. Они с Сирин перглянулись, с отчаянием понимая, что ничего не смогут сделать друг для друга, если завтра придут за одним из них.
— Оставьте ее тело здесь для наглядности, — сказал Коннор инквизиторам, намеревающимся убрать тело Гаеллы.
Рыцари ордена безмолвно
