Империя Рун (СИ) - Якубович Александр

Магия, словно сонм насекомых, пробиралась все выше и выше по телу девушки и уже успела поразить всю правую руку, до самого плеча. Еще немного — она перебросится на шею, голову и сердце.

Я уже видел подобное, что меня крайне удивило. Разорванные каналы учителя, из-за которых он испытывал неимоверную боль после использования поисковых рун, выглядели точно так же. Точнее, так выглядело тело Осиора после колдовства — отравленные магией, ткани и кости выкручивало от чудовищной боли.

Но Осиор мог пережить отравление синей магией, он был колдуном, а вот от желто-красных печатей, что были запрещены Башней, спасения не существовало. Во всех книгах говорилось, что лучшее, что можно сделать для проклятого подобным мерзким, противоестественным колдовством — прервать его мучения.

Легер был бессилен, он даже не знал, что происходит. Но что могу сделать я?

Перед глазами опять встала стена бури, что показал мне Эдриас. И фигуры людей, что окружали меня последний год. Неро, Виола, Отавия… Могу ли я спасти принцессу и значит ли это, что я выберу ее сторону.

Я еще раз посмотрел на девушку, что сейчас корчилась от боли на моих руках. Отавия была бледна, тяжело и рывками дышала, будто бы не могла протолкнуть воздух в легкие, а еще она была бесконечно напугана. Я видел это в ее огромных глазах, которыми она, не моргая, сейчас смотрела прямо на меня.

Магия отравляла каждый дюйм тела принцессы, медленно, но уверенно убивая дочь Элаизы Форлорн. И умирала она сейчас на моих руках.

Наверное, если…

На границе сознания крутилась какая-то мысль, которую я никак не могу уловить. Озарение, похожее на то, что я получил во время испытаний на жетон. Магия — бездушна, она направляема. А если ты ее видишь — ты можешь ее себе подчинить.

«Границ нет — они только в твоей голове», — вот что сказал мне Эдриас больше года назад. Никто и никогда не видел движения проклятья по телу, никто никогда не видел магических потоков. Может, у меня получится вытянуть эту заразу?..

Додумать я не успел, потому что Легер потерял терпение и дал команду своим бойцам.

Они были хорошими солдатами — целились исключительно в голову, чтобы не зацепить лежащую на земле принцессу.

От первого заклинания, сорвавшегося с боевого амулета, я просто отскочил в сторону, и мощное Копье Света ударило не в мой висок, а в стену дома на другой стороне улицы. Едва я отпустил принцессу, Легер сразу же накрыл ее щитами, чтобы уберечь от других заклинаний, а сам — пошел в атаку.

Три снаряженных боевыми амулетами гвардейца и маг пояса против пацана-жетонщика, пусть и талантливого.

— Ляг на землю и не шевелись, и, может, доживешь до рассвета! — прокричал Легер. — Не глупи, мальчик!

— Я тебе не мальчик! — огрызнулся я на поясника, оценивая ситуацию.

Витати месяцами готовила меня к этому. К бою, против нескольких магов. Я перевел с ней несколько телег одноразовых амулетов-хлопушек, чтобы отточить свои защитные навыки. И сейчас, если я не справлюсь с Легером и его бойцами быстро — принцесса умрет, а ее смерть повесят на меня, без сомнений. А я могу ее спасти! Должен хотя бы попытаться!

Поясной маг понял, что подчиняться я не намерен, так что по короткой команде колдуна гвардейцы подняли свои боевые амулеты и приготовились нанести сокрушительный удар. По крупным рубинам в центре оправы я понял, что мощь заклинаний будет просто невероятная — такие проломят любые мои щиты, как тут не старайся. А значит, придется двигаться.

Совсем как Витати, я чуть шаркнул ногой по земле, будто бы проверяя, крепко ли я стою на ногах, а уже через мгновение — бросился в сторону, поднимая каскады диких щитов Ур и вогнутых щитов Нид, готовясь к удару противников.

Прямо в то место, где я стоял еще удар сердца назад, вонзились сразу два Копья Света, выжигая грунт до состояния стекла. Третий гвардеец выжидал, а Легер в это время творил красно-зеленую печать. С какими именно рунами в центре — я не рассмотрел.

Боевая магия вместе с рунами погоды — страшная комбинация. Обычно это были заклинания массивные, мощные и уничтожающие, как сама сила стихии. И когда по земле передо мной ударила красная молния — я только дернулся в сторону. Легер промахнулся своей печатью Тир-Гирэ-Ос буквально на пару дюймов, не сумев предугадать, где именно я окажусь.

Но на этом моя удача кончилась. Третий гвардеец, что ждал подходящего момента, увидел в моем движении заминку и разрядил свой амулет. Копье Света с легкостью проломило мои щиты и ударило в левое плечо, сжигая рубашку и прошивая плоть насквозь, испаряя кусок мяса на руке. Кость была не задета, но моя конечность моментально повисла безжизненной плетью, а я закричал от боли, едва устояв на ногах. Еще один залп — и мне конец. Я чувствовал, что в камнях амулетов еще достаточно силы, чтобы сотворить несколько заклинаний.

Перед глазами пронеслись картины всех трудов и лишений моей жизни. Выживание в Нипсе, бесконечные тренировки с Осиором и Витати, служба в гвардии, работа с амулетами. Но почему-то мне было обиднее всего, что Отавия умрет, а мне так и не позволят даже попытаться ей помочь. Потому что если я сейчас проиграю этой четверке — ей точно конец.

Убить этих четверых режущими щитами? Это тоже не спасет положение, а просто повесит на меня другое преступление. Проклятые амулеты в руках гвардейцев! Если бы не они, я бы смог справиться с Легером! Он всего лишь поясной маг, а я способен на намного большее, чем он даже может вообразить!

Решение пришло будто бы само собой.

«Амулеты не раскаляются. Они или работают, или не работают. Или взрываются, если камень слишком слаб», — пронеслась в голове мысль, которая посещала меня буквально пять минут назад, когда я стоял рядом с Берни.

Это было почти просто. Держась за прожженную Копьем Света руку и наблюдая за Легером, что опять творил какое-то убойное колдовство, я потянулся к разлитой в пространстве магической энергии, направляя потоки к бойцам гвардии, а точнее, к их амулетам. Много не надо, просто толкнуть в камни силу другого толка, например, силу поисковой руны Инг, что охотно отзывалась сейчас на любое мое действие.

Все три амулета гвардейцев, что они сжимали в руках перед собой, разорвались на части, а острые осколки драгоценных камней посекли мужчинам руки и лица. Улица наполнилась криками раненых, но никто не погиб — каждому можно будет помочь, потом. Когда я разберусь с поясным магом и спасу Отавию.

Легер же уже собрал новую печать, что должна была превратить меня в обугленный магической молнией кусок дымящегося мяса, и готовился разорвать внутренний контур заклинания. Но я ему не позволил это сделать. Дар Эдриаса давал мне многое, но что самое важное — способность вмешиваться в чужие печати. Это я понял, когда потянулся к контуру печати Тир-Гирэ-Ос и просто разрушил его, перехватив контроль над магическими потоками, что удерживал Легер.

Заклинание, что висело над головой поясного мага, взорвалось с красно-зеленой вспышкой, осыпая искрами колдуна, а я уже наносил ответный удар, сбивая Легера летящими щитами с ног.

Мне некогда было творить сложное колдовство, так что я просто вколачивал мага в землю, ломая ему кости рук, пока тот не потерял от боли сознание. Это даст мне немного времени, несколько минут. А больше мне и не надо, потому что даже через пелену щитов, что закрывали лежащую на земле принцессу, я видел, что дольше Отавия не протянет.

Смахнув защиту с девушки, будто бы это была простая ткань, а не мощные защитные печати гвардейского мага, я упал на колени рядом с ней. Сейчас, сейчас я попытаюсь тебе помочь, только…

При тяжелых увечьях, когда потерян кусок плоти, рекомендовалось использовать малые печати, чтобы постепенно заживлять рану. Но сейчас на долгое лечение у меня не было времени… Но не успел я даже собраться с силами, чтобы сотворить целебную печать Эо и вернуть подвижность руке, что-то тяжелое ударило меня прямо в ухо, да с такой силой, что только одной бездне известно, как мой череп не раскололся на части.