Старые раны (СИ) - Артемов Александр Александрович

— Так что же ты не воспрепятствовал, идиот?!

— Он сказал, что пришел… по другому вопросу…

— Что?! — грохот лемушевых доспехов на мгновение затих. — По какому еще вопросу?

— Он сказал, что… искал носморху, ром. Сама абель Мерай ему дозволила.

— И вы повелись на эту очевидную брехню?!

— Но у него глаза сверкали, как звездочки, ром…

— У вас одни оправдания на уме, ренкер! — зашипел Лемуш. — Либо вы врете, пытаясь спасти свою задницу от возмездия, либо вас просто нае…, а вы, будучи идиотом, повелись, как ребенок, и вдобавок еще нарушили прямой приказ.

— Ром…

— Достаточно беспомощного скулежа! Я снимаю вас с часов. Поможете мне поймать преступника, а завтра заступаете в наряд по кухне…

Стучали железные поножи, звенели шпоры, рокотал громкий командный голос. Даже когда Лемуш не выкрикивал приказы, почему-то все равно казалось, что ром недоволен. Тень легла на пол рядом с нишей — показался его черный с розовым нагрудник.

— Что?.. — пискнула носморха, когда Крес грубо увлек ее за собой дальше в нишу.

И вот перед ними полубоком встал ром Лемуш собственной неприятной персоной. С плечей спадал розовый плащ, серые, острые, как кинжалы, глаза внимательно ощупывали ступени. Не приведи Сеншес Лемушу сейчас повернуть голову влево. Крес прижал палец к губам и выразительно посмотрел на девушку. Та притихла. Между ними была зажата ее надоедливая книжка, но Крес все равно чувствовал, как у носморхи метается сердечко в груди.

Глупо было ждать снисхождения, когда глаза Лемуша полоснут по нише, — а они полоснут, ибо такого параноика, который всегда горазд сунуть нос в каждый угол, как ром Лемуш, еще поискать.

Несколько мгновений Крес уже решил, что Лемуш засек его, но тот быстро отвел взгляд и выругался.

— Он старше меня по званию, ром…

— Что?! — повернулся к нему Лемуш и посмотрел, как на умалишенного. Седые, кустистые брови Лемуша поползли вверх. Креса всегда забавлял их вид на этом гладком, чисто выбритом лице, которому и не дашь больше тридцати. Слабый зеленый свет от немногочисленных сен-фонарей придавал ему несколько нездоровый оттенок. Впрочем, как и всем остальным.

— На тебя, часового на боевом посту, возложена миссия, а ты отговариваешься «старшим по званию»!

— Но, ром Лемуш… — продолжал оправдываться гвардеец.

В ответ он получил латной перчаткой в зубы.

— Идиот! — кричал на него Лемуш. — Я старший по званию, а ром Крес мало того, что из другого подразделения, к которому ты не имеешь никакого отношения, но у тебя был приказ не пускать его в замок! Дважды идиот! Снимаю тебя со всех постов! Будешь лычки до старости на кухне зарабатывать!

Кресу даже стало жалко старого фосфера — если они с этим балбесом Мариком решат переворачивать Пик, то даже к утру не смогут обойти все. Нужно лишь сидеть тихо и дождаться, когда эти двое пройдут мимо и незаметно прошмыгнуть вверх по лестнице. Проще простого…

— Стой здесь и жди, не появится ли кто, — приказал Лемуш. — От тебя все равно никакого толку. Я сниму еще парочку ребят, и мы отыщем его задницу, будь она трижды неладна!

Крес сжал зубы и десять раз прошелся по матери старого параноика. Проскользнуть мимо такого недотепы, как этот Марик раз плюнуть, но если он поднимет еще несколько парней порасторопнее…

В это время произошло нечто нежданное. Девушка как-то странно засопела, а потом чуть не чихнула, но смогла вовремя сдержаться. Она начала дрожать и сопеть все сильнее.

Да, ему действительно не стоило так перебарщивать…

— Понял приказ, бестолочь? — тем временем продолжал распекать гвардейца ром.

— Так точно, — буркнул Марик.

— Я не слышал!

— Ром, так точно, ром Лемуш! — встал по стойке смирно Марик.

— Надеюсь, завизжать ты хотя бы сумеешь, если тебя попытаются убить?

— Ром, так точно, ром Лемуш!

— Покажи мне, с каким лицом ты встретишь свою смерть, ренкер!

— Ром?..

— Ты не понял приказа, ренкер? Лицо, с которым ты умрешь за свою страну и за свою абель-мьерн! Покажи мне его, еб… твою мать во все дыры!

Марик еще немного помялся и начал как-то странно кривить рожу. За что получил очередной удар от рома. На этот раз по носу.

— И ты собрался встретить горячую сталь с таким унылым еб…?! Ты боишься умереть, ренкер?

— Ром, так точно, ром Лемуш!

— То есть в первую очередь ты попытаешься спасти свою жизнь, и дашь преступнику сбежать, если он нападет на тебя?

— Ром, никак нет, ром Лемуш!

— Тогда чего ты мне мозг еб…? Костьми должен лечь! В лодыжки ему зубами вцепиться. Умереть, но не дать сволочи прокрасться незамеченным. Убей или умри сам! Ясно тебе?

— Ром, так точно, ром Лемуш!

— Что-то я не вижу энтузиазма. Я тебе что не нравлюсь, ренкер?

— Ром, никак нет, ром Лемуш!

— Нравлюсь что ли? Я и гляжу смотришь на меня ты как-то странно. Ты пидораст?

— Ром, никак нет, ром Лемуш!

— А мне кажется точно пидораст. Тебе сопли нос забили, или ты так всегда разговариваешь?

— Ром, никак нет, ром Лемуш. Крови слишком много…

— Кровь это священная субстанция, бестолочь. Ею питаются наши повелители, абели, и ты должен хранить ее как зеницу ока, чтобы в любой момент обнажить свою шею для их поцелуя. А ты разбазариваешь ее почем зря. На выжимку захотел?! Не бывает ее слишком много, ты и свистнуть не успеешь, когда твоя головка начнет кружиться, и ты грохнешься об пол. Сделай что-нибудь со своими кровавыми соплями, ренкер!

— Ром, так точно, ром Лемуш!.. Бл… Не могу, ром…

— И угораздило мне оставлять на часах, такого, как ты… — цыкнул Лемуш языком. — Тебя я бы даже сортир не доверил охранять в пустой казарме. По любому просрешь. Стой и бди, еб… тебя во все дыры!

— Ром, так точно, ром Лемуш! — облегченно выкрикнул Марик и козырнул.

Шпоры с латами звенели и гремели на каждом шагу. Розовый плащ заколыхался по ступеням лестницы ниже и ниже, пока ром не пропал из виду. Теперь их с Наской сердца бились в унисон: они оба ждали, когда же латы и шпоры затихнут на лестнице. Лемуш спускался довольно долго, пока где-то далеко внизу оглушительно не хлопнула дверь. Опустилась напряженная тишина, и только быстро металось в груди девичье сердце.

Крес выдохнул. Несмотря на силу и ярость, которую в нем возбудил излишек ртути, страха он натерпелся. Старый пес, безжалостный к своим и чужим — собачиться с ним было бы точно лишним, такого так просто не отошьешь. Слава Сеншесу, все обошлось! Избежать его гнева и справедливого негодования — чудо, не иначе.

Марик же какое-то время вслушивался в тишину на лестнице — не вернется ли старый брюзга? Подождал еще пару десятков ударов сердца и медленно пошел вниз, высоко запрокинув голову. На ступенях осталось несколько алых капелек.

Вскоре Крес с Наской остались одни.

Носморха, опершись ладонями о его грудь, смотрела на него каким-то осоловелым взглядом.

— Вам явно не стило перебарщивать с ртутью, господин ром, — шмыгнула она носом и пожевала губами. В уголках ее глаз заплясали маленькие серебряные лучики.

— Прости… — пробормотал Крес и чуть было не покраснел, как мальчишка. Чувствовал себя человеком, который накануне плотно пообедал парочкой головок чеснока и полез целоваться. В принципе что-то подобное и выходило, но носморха только чуть улыбнулась.

— Ничего, — сказала она, скашивая глаза и заливаясь румянцем. — У меня в первый раз.

— Что?..

Из глаз снова, как некстати, брызнули слезы. Сеншес!

— Пробую ртуть. В вас, похоже, ее столько, что на десятерых хватит.

Крес смазал слезу и вышел из ниши. Путь наверх был свободен.

— Я не думала, что вы уже ром. В таком возрасте.

— Некогда было форму менять, — соврал Крес. Наплевать ему на эту форму.

Забавно, Лемуш карабкался к чину рома всю свою проклятую жизнь, а Крес еще и третий десяток не разменял, как сравнялся с ним званиями. Старик ему точно этого не простит. Остальные тоже.