Имбанутый. Том 4 (СИ) - Ра Дмитрий

— Конечно, я обещал. Желание жить — единственное, что развязало тебе язык. Ты думаешь, если бы я сказал: о, нет, я все равно тебя убью, то ты бы заговорил?

Я пренебрежительно фыркнул. Эти сопли с общениями пусть оставит для политиков и сказок. Я хоть и первый пропагандирую доверительные отношения, но бывают и исключения. Такие, как убийство моих анаконд.

— Ты обещал!!! — чуть ли не завизжал Ваулур.

Я снисходительно посмотрел на оторванную башку. Вот она — гордость высшего существа. Он был весь такой пафосный, зная, что ничего ему не будет. А как только я его в этом разуверил — включил обычную тварь, просто желающую жить.

— Народ! Очень срочная оперативка!

Когда я рассказывал свой план на лицах моих приспешников появлялась вся гамма эмоций. От отчаяния, до охуевания в высшей степени. Йолопуки разве что слюну не пускал. Он еще не привык к моим выкрутасам.

Леголас очень серьезно на меня посмотрел:

— Господин Трайл, ты уверен, что оно того стоит? Я думал, ты хотел переговорить с вампирами, а не… не… такое. Я даже не знаю, как это назвать. Мы с леди Астарией не хотим иметь с этим общего дела. Мы рискнем и покинем вас, если вы не передумаете. Даже без одобрения нашего господина.

— Ц. Не решай за меня.

— Простите, леди Астария?

— Ты можешь идти куда хочешь, но я останусь.

— Но ты не можешь, леди…

— Хватит. Ты кто такой, чтобы учить меня, как жить? Я прожила две твоих жизни и знаю больше тебя, чего бы хотел Эридрас. На этом закончим.

Леголас поджал губы, перевел взгляд на меня:

— Ты же не передумаешь?

— Нет.

— Тогда я обязан уйти. В отличие от леди Астарии, я не готов быть ответственным за репутацию господина Эридраса. Вампиры рано или поздно узнают о всех, кто в этом участвовал, и я не хочу, чтобы мое присутствие связали с зачинщиком всего этого.

— Как знаешь, — пожал я плечами. — Но вторых шансов я не даю. Если уйдешь, больше не возвращайся.

Мы еще посверлили друг друга взглядом, но наконец Леголас коротко кивнул и вышел из-под навеса, напоследок сказав:

— Для бабочки, ты слишком широко машешь крыльями, господин Трайл. Прощай.

Я только отмахнулся. Одним меньше, одним больше.

— Кто еще хочет свалить?

Полубезумный утробных смех Эхзолла заставил всех вздрогнуть:

— Вампир, ты продолжаешь удивлять. Сначала Ньерт, теперь вампиры. Не думал, что скажу это, но я, пожалуй, останусь.

— Трайл, — коснулась моей руки Кая. — Это очень опасно. Ты не обязан…

— Йолопуки будет беречь ухо. Ведь ухо теперь — вождь.

Все приготовления окончены. Настал час. Настал миг. Так я в жизни не рисковал. Как же, блять, трясутся мои руки. Как трясутся ноги. А эта улыбка самого безбашенного психа на свете не сходит с моего лица.

Сначала мы привели в чувства Гурона. Бедолага еле соображал и переселившись в него, я понял, что ошибся со временем. Все его тело горело изнутри, словно сотня чужих прорывались наружу. Я почувствовал, как мою широкую руку кузнеца направили в сторону орущей головы Ваулура.

Тьма…

Свет…

Теперь я — голова Ваулура. А Гурон — в моем теле Реордана. Ему придётся свыкнуться с новыми вампирскими ощущениями, но уверен, он справится.

— Ох ты ж молот мне в жопу! — воскликнул красноглазый вампир Реордан.

Гном остервенело замотал руками, оглядывая себя со всех сторон. Он перевел взгляд с себя на голову высшего вампира Ваулура и видимо пришел к какому-то выводу:

— Ох ты ж всеотца мне в кузины, хозяин… ты… неужели…

— Гуро, это… ты? Ты же, да? — коснулась руки эльфа Дриайя. — Ты же знаешь… ты мой… мой…

«Братик» — сдержал я порыв подсказать. Пипец, че творится.

— Да-а-а, это я, Дри, я, молот мне в…

— Г-у-у-уро-о-о-о! — взвыла девушка и обняла эльфа, уткнувшись ему лбом в пупок.

Катарсия обратилась к Пуки:

— Йолик, бери гнома. Отнеси подальше. Порви на куски. Маленькие. Потом сожги.

— Будет сделано. Йолопуки рад рвать мелкого гнома.

— Стойте-стойте, — опешил Гурон. — Как это рвать меня? Куда рвать? Зачем?

Я решил подать голос:

— Кто-нибудь может обратить на меня внимание?

Кая бережно вытащила меня-голову из коробки, вытянула перед собой:

— Трайл, ох, Трайл, как ты себя чувствуешь?

Пришлось к себе прислушаться. Чувствую себя живой головой и куском дерьма одновременно, но сказал по-другому:

— Сойдет. Итак, следующий шаг… Кать, ты точно знаешь, что делать?

Я сглотнул, содрогаясь мясцом в плечах.

— Конечно. Я сто раз так делала. В затылочной части есть одно место. Если воткнуть, то уснешь надолго. Правда потом не проснешься. Да-да. Это точно сработает.

— Ну так делай, мать вашу за яйца, пока я не передумал.

Блять, как же страшно.

Катя выхватила меня из рук Каи и резко развернула. А затылком почувствовал, как на меня надвигается нечто острое….

Я не успел проорать «я передумал». Катарсия хорошо меня знала и сделала все четко. Она…

Убила меня. Проткнула мне затылок вместе с мозгами. А теперь меня сожгут. Не останется даже пепла…

Мамочки…

Тьма…

…

…

А где свет?

Эй, я не готов еще умирать.

Эй?!

ЭЙ!

ОЧНИСЬ! — громом прозвучал женский голос и тьму озарил…

Свет…

— Ваулур! Ваулур! Ты меня слышишь?

Какое-то шебуршание, перешептывание, скрежет цепей. Я ничего не вижу. Глаза еще не восстановились.

Но несмотря на весь пиздец, я почувствовал прилив радости.

Сработало.

Я восстановился в анклаве в теле Ваулура. В зиккурате. Так назвал покойный Ваулур это место. На цепях, при отрицательных температурах, висят куски плоти. Вампирский респаун. Для элиты существуют отдельные крипты, и кусков разрешено иметь ни один, но Ваулур к таким не относился. Его отрезанная рука была скованна цепями в зиккурате рода Азариуса.

Я с трудом открыл глаза. Четыре каменные стены. Свечи на канделябрах, картины, цепи, цепи, цепи. А на них руки. Толстые, худые, длинные, нечеловеческие… Пахнет морозной затхлостью, кровью и какими-то цветами.

Я скован, а передо мной две фигуры в капюшонах и зеленых мантиях. Зловещая аура проникала в каждую клетку моего несформировавшегося до конца тела.

Фигура в мантии снова заговорила. Я увидел вместо рук у нее какие-то клешни. Это не человек. Стало еще страшнее. Получится ли у меня то, что я задумал?..

— Ваулур, докладывай! Эйгор сказал, что вы провалились. Что с наследником? Это он убил тебя?

Наследником? Каким еще наследником? Они это про меня? Или про наследника эльфридов? Я совсем запутался.

Клешня ухватила меня за плечо, затрясла.

Твою ж. Я чувствую боль?

Я заглянул в себя и проверил концентрат магии в крови. Херово. Примерно половина от того, что нужно. Но оно и хорошо… Мне нужно загнуться, кастуя это заклинание…

Нужно умереть…

В зиккуратах нет нейтрализаторов магии. Иначе они блокировали бы магию, что поддерживает здесь нужную температуру и еще парочку заклинаний, благодаря которым куски мяса сохраняют свои свойства для того, чтобы вампиры могли воскреснуть.

— Ваулур, не молчи. Да что с ним такое? Кейнер, проверь его…

Я прошептал:

— Наследник…

— Что? Что с ним? Не томи, Ваулур! — сердился голос.

— Он передает послание…

Недолгая пауза.

— Что он передает?

— Окончен бал.

Фигуры переглянулись.

— Воскрешение не завершилось. Такое бывает, — неуверенно проговорил тот, кого назвали Кейнаром.

— Техника обители бледной зимы…

Фигуры зашевелились, клешня ухватила меня за руку:

— Что? Какая техника? Эльфийская? При чем тут она? Что ты несешь?!

— Круг первый…

Клешня отлепилась, фигура сделала шаг назад:

— Кейнер, что происходит? Он же не может…

Я отчетливо увидел, как Кейнер попятился назад, остервенело хватаясь за воздух, пытаясь выискать дверную ручку.

В момент, когда кровь стала закивать, я не удержался, засмеялся. Судорожно, взахлеб, разрывая себе несформировавшиеся гортанные связки. Может мне и показалось, но в последний миг я услышал в голове тот же женских смех, что разбудил меня мгновение назад…