Светлана Багдерина - Не будите Гаурдака

— Масдай, скорей! — восторженно сжала кулачки принцесса. — Мы нашли его! Нашли!

— Премудрый Сулейман, наконец-то! — воздел очи и руки горе калиф.

— Мы успели!

— Быстрей к нему!

— Вот он обрадуется!..

И ковер, повинуясь не столько просьбе пассажиров, сколько своему собственному желанию, рванул вперед так, что люди посыпались друг на друга под громкое радостное уханье и хохот.

И одинокое «А если там ренегаты?» Агафона, произнесенное лишь из чувства противоречия, услышано было только Анчаром.

Атлан обеспокоенно завозился и застонал, неуклюже пытаясь то ли сесть, то ли свалиться за борт, и Кириан, назначенный опекуном раненого мага на время пути, растерянно замер, не зная, помогать ему или держать и не пущать.

— Адалет, Адалет! Мы здесь! — отряг вскочил, выхватил из-за спины топор и замахал им как флагом в знак приветствия. — Мы успели, клянусь Старкадом!!!

Нестройные, но дружные крики и свист грянули аккомпанементом его словам, и Олаф, не в силах больше сдерживать бушующие в груди эмоции, взревел как атакующий гиперпотам:

— Мьёлнир, Мьёлнир, Мьёлнир!!!..

Масдай снисходительно фыркнул и буркнул:

— Если не хочешь оказаться там вперед всех, то сядь, снижаемся.

Конунг фыркнул в ответ — не менее снисходительно — но совету последовал.

И в следующее мгновение огненный шар, вырвавшийся из ущелья, просвистел там, где только что была его голова.

— Ч-что это?.. — разделяя секунды всеобщего замешательства со спутниками, калиф ошеломленно уставился на сыплющий искрами снаряд.

— Ренегаты!!! — опомнился первым Агафон и, предусмотрительно не поднимаясь с коленок, кинулся вперед, чтобы встретить врага лицом к лицу.

В этот момент ковер резко затормозил, крутанулся несколько раз вокруг своей оси по восходящей, сбивая с курса и с панталыку оказавшийся самонаводящимся шар. Пассажиры повалились друг на друга, демонстрируя в полном объеме эффект домино, его премудрие хлопнулся набок, покатился к краю и затормозил в последний момент лишь о запасной арсенал Олафа.

Связка топоров, поддавшись под натиском, кувырком отправилась к земле. Агафон же, потеряв инерцию, но приобретя обширный синяк на боку[205], уткнулся носом в пыльный ворс и испуганно застыл, чувствуя как левая его половина летит не на Масдае а параллельным с ним курсом.

Уклоняясь от очередного маленького, но чрезвычайно навязчивого шарика, ковер шарахнулся вправо, и волшебник с воплем вцепился в жесткий мохер его спины, с ужасом ощущая, что по всем законам зловредной науки физики летит в сторону, противоположную маневру.

— Держись, кабуча!!! — огромная лапа конунга сцапала мага за шкирку в тот самый момент, когда на Масдае, кроме полной горсти шатт-аль-шейхской шерсти, его не удерживало ничто.

Его премудрие хотел было сообщить, что в последние несколько минут исключительно этим и занимается, но новый маневр ковра подбросил его на метр и шмякнул спиной на музыкальный арсенал Кириана.

Из смеси чародея с балалайками исторгся похоронный звон и стон, в живот ему ударили чьи-то ноги, в ухо заехала голова, на грудь приземлился мешок с продуктами в сопровождении калифа и принцессы, а над ним, в синем-пресинем небе, взорвались ультрамариновыми искрами ледяные молнии.

— Поднимите мне… мну… с меня… меня!.. — задыхаясь от бессилия и ста восьмидесяти кило элиты шатт-аль-шейхского и гвентянского общества[206], прохрипел Агафон.

Но выполнять его пожелание никто не стремился, ибо каждый был занят лишь тем, чтобы удержаться на бешено маневрирующем и финтящем Масдае и удержать ближнего своего[207].

Время от времени в просветы, открывающиеся между частями тела и остатками багажа, его премудрие успевал углядеть то круговерть гор и небес, то искры, молнии и пламя, то нечто прямоугольное, изрыгающее огненные шары и проклятья[208]…

После нескольких попыток подняться и оказать если не сопротивление, то хотя бы отправить к матушке-земле не успевшие перевариться остатки завтрака, Агафон зажмурился и притих. Мертвой хваткой вцепившись в плечо Эссельте и пояс Ахмета, зеленый, как трава у дома, он уже не хотел ни боя, ни свободы. Всем заинтересованным богам молился он лишь об одном: чтобы безумная воздушная свистопляска поскорее кончилась, и ему было позволено умереть спокойно и, желательно, на твердой земле. Думать же о том, за что держатся и держатся ли вообще принцесса и калиф, он не хотел и боялся[209].

Вверх, вниз, вправо, влево, еще раз влево, и опять, и опять, и снова вправо и вниз, и еще, кажется, одновременно по крайней мере в десятке направлений, названий которым еще никто не придумал[210]…

Ковер крутился и метался по небу, точно сухой лист, пойманный шайкой бродячих ветров, и вокруг него, за ним и под ним лопались, рвались, рассыпались искрами и неистовствовали десятки молний, струй и шаров самых разнообразных размеров, составов и цветов. А позади — но с каждой минутой оказываясь всё ближе и ближе — неотступно носилась на обитой коврами створке ворот[211] четверка ренегатов.

Как бы ни был ловок и проворен Масдай, бесконечно уворачиваться от буйствующей магии, не стряхнув никого из сваленных в кучу пассажиров, было не под силу даже ему.

Финт, горка, спираль, бочка, петля, поймать Анчара, свалиться в скольжение, вывернуть, уходя от огненного заряда, колокол, поймать всех, кроме Ивана, зацепившегося в последний момент за кисти, снова петля, разворот, пике, финт, финт, восьмерка, финт, еще финт, сообразить, где небо, рвануть влево, спасаясь от оранжевого облака, снова спираль, подъем с разворотом, вираж, пике, бочка, финт, где небо, где земля, где верх, где низ, где горы…

Ночью у них была бы возможность затеряться во мраке, нырнув в ущелье или приникнув к пологому склону. Но при свете дня, когда на бешено мечущемся ковре горы, враги и небеса сливались в одно головокружительное, плюющееся огнем пятно, шансов убежать не оставалось ни одного. Как не оставалось ни единой фигуры высшего пилотажа, не выполненной Масдаем в неистовых, но тщетных попытках спастись.

Вверх, влево, спираль, финт, пламя, кобра, бочка, лед, вниз, ущелье, вираж, финт, финт, искры, колокол, небо, брызги, петля, влево, штопор, восьмерка и все остальные цифры первых трех десятков, огонь, вираж, финт, спираль, скольжение…

Склон.

Скорее инстинктом, чем известными маготкаческой науке чувствами ковер увидел тень под нависавшим скальным карнизом и рванул туда по прямой, подныривая под электрические разряды и заправским слаломистом обходя расплывавшиеся тут и там чернильные кляксы неразорвавшихся заклятий замедленного действия. Стрелой, выпущенным из катапульты снарядом несся он вниз, молясь премудрому Сулейману и своему отцу, чтобы ренегаты не заметили то, что заметил он, не разгадали его маневр, и у его пассажиров — а конкретно, у Агафона — было хоть несколько секунд, чтобы прийти в себя и занять оборону.