Татьяна Тихонова - Граница

Клим замолчал. Но вскоре он снова начал вспоминать, видимо, начав рассказывать, он почувствовал облегчение…

"Не знаю, как он жил, но время от времени мать была сама не своя. Он, похоже, никогда не давал ей покоя, а в последнее время, когда подошел срок передачи власти — особенно. Но корона ему не досталась, мать на это не пошла, да и Трагар не сильно ему помог. Только тянет его сюда, опять пришел, в это время Элмис и появился. Кого угодно Мал мог обмануть, только не белого эльфа. Обвинив мать в измене, Элмис ушел, пригрозив все раскрыть, если они не расскажут сами. Вот, она и испугалась…, даже не за Мала, тот уже давно в Мрасе, за меня — ведь станет известно, что мой брат жив и… тогда начнется смута…"

Опять повисла тишина. Переживая заново прошлое, Клим постепенно смирялся с тем, что произошло и пытался объяснить себе и мне, что его мать не могла поступить иначе, она просто устала быть все время меж двух огней…

Внезапно меня обожгла мысль о том, что вчера в лесу… этот эльф-птица, что если это был брат Клима, который только что убил небесного эльфа и возвращался…

Клим покачал головой.

"Нет, Мал всегда гордился тем, что он переходит в филина…, конечно, я уже давно его не видел… Но Илия рассказал мне об этом случае сразу, как только я прилетел сюда, а он бы узнал след Мала…"

За окном забрезжил рассвет. Клим надолго замолчал, и посмотрев на него я увидела, что он уснул, полусидя-полулежа, опершись на высокую спинку деревянной кровати. А я — нет. Эта ночь всколыхнула старые воспоминания, которые отозвались глухим эхом в сердце. Снова поплыли в памяти полудетские стихи: "… Когда тоска за горло схватит,…когда стегает боль хлыстом, тогда шепчу себе я — хватит, на небе солнца подождем, придет на небо солнце-воин, прогонит смерть с косою прочь, сверкая огненной бронею, разгонит злую мою ночь…" Так, значит, это ты, Клим, мой солнце-воин?

Глядя на золотой медальон-солнце на груди Клима, я улыбнулась. Ну, надо же и правда солнце-воин… Осторожно приподняла его, ого, — тяжелый! Очень гладкий, волнистые лучики солнца, соприкасаясь друг с другом кончиками, образовывали еще один круг… Раздался сухой щелчок, и медальон внезапно раскрылся как морская раковина, на две створки… Миниатюрный, мастерски выполненный портрет открылся вдруг мне. Красивая женщина и двое детей… Фея и два красивых мальчика-подростка, в одном я сразу узнала Клима, а второй — тоже Клим… только вот тяжелый взгляд, сильно выдающийся подбородок, уголки красивых губ резко уходили вниз, выдавая властность и… не знаю… порочность что ли. Но все равно они были очень похожи, на то они и близнецы.

Осторожно закрыв медальон, я вновь услышала щелчок замка. Откинулась на подушки и закрыла глаза. Я устала от этой ночи, пусть она уже уходит. За окном стало совсем светло, легкие снежинки кружились и падали, падали…

2

Поспать мне так и не удалось. На рассвете примчался гонец из Золотого Устья с вестью о смерти Феи. Сразу поползли слухи о том, почему она покончила с собой, от самых невероятных историй до почти попавших в точку. В зеркале то и дело появлялись и по настоящему расстроенные лица, и любопытствующие, жадные до сплетен физиономии. Ураганом ворвался голос Нестора Младшего, величественное лицо которого появилось в зеркальной глади почти сразу, как прилетел гонец.

— Клим, брат, страшная весть дошла до нас!!! — его рокочущий бас наполнил всю комнату теплом сочувствия, которое великан выражал от всего сердца.

— Спасибо, Нест, рад тебя видеть, как никогда… — устало произнес Клим.

— Я думаю, Клим, это связано с той давней историей? — Нестор уставился требовательным взглядом на друга.

— Да, — после недолгого колебания ответил тот.

Великан помолчал. Потом сказал:

— Тогда понятно… Не вынесла Светлая…

— Нестор, — перебил его Клим, не желая больше говорить на эту тему, — я приглашаю тебя через десять дней на Совет, который состоится здесь, в Северной Окраине, в новой школе… От тебя жду рассказа о положении дел на границе, и еще — поищи старые карты, я знаю, у тебя — великолепное собрание древних карт, так вот, нужны планы подземных ходов всех крепостей, карты юга древней Синегории, когда она еще владела землями, занятыми сейчас людьми. В общем, все, что найдешь, что касается этого, вези на Совет. Лучше, если сможешь приехать раньше, хочется о многом поговорить…

Пока Клим говорил, лицо великана становилось все серьезней и заинтересованней. Потом довольная ухмылка показала, что ему есть чем порадовать друга.

— Есть… есть одна вещица! Недавно Прокоп решил камин растопить, еле успел вырвать у этого тролля!!! Видишь ли, беспорядок кругом его беспокоит!!! — закричал он.

А я, представив "…этого тролля", невольно по-дурацки хихикнула…, вызвав недоумение Нестора Младшего.

Пошумев еще некоторое время, великан бурно попрощался и исчез. Наступившая тишина была оглушительна. Но зеркало опять пошло рябью, и появилось хмурое лицо Гарры.

— Узнал, Клим, только сейчас… Что могу сделать для тебя, друг? — знакомые короткие фразы, сдержанные жесты, все было полной противоположностью Нестору Младшему, но, удивительно, как и тот, и другой, действовали успокаивающе.

Поговорив немного с Гаррой, Клим опять повторил свою просьбу быть на Совете теперь для подземного эльфа. А потом добавил:

— В ваших местах, Гарра, живет гном-отшельник, знаешь ты про него?

Гарра сначала удивленно вскинул глаза на Клима, потом понимающе кивнул:

— Лекку, кто ж его у нас не знает?! Только он никуда никогда дальше своей пещеры носу не показывает…

— А и не надо, я сам к нему приду, — проводишь меня? — улыбнулся Клим.

— Провожу. Когда пойдем? — с готовностью проговорил Гарра.

— Через пару часов я буду у тебя. Сразу и пойдем, — ответ прозвучал немедленно.

Значит, он заранее решил, что отправится в Еловую Гору, и мне не сказал, отметила я. Только вот зачем, и кто такой этот Лекка, впервые слышу о нем? Ну, ты о многом здесь впервые слышишь.

А разговор с Гаррой давно закончился и Клим с усмешкой смотрел на меня.

— Ну, про отшельника Лекку в Синегории все знают, — он вдруг замолчал, и неожиданно выдал, — ты очень похожа на один портрет, который хранится у старого гнома, — и тут же опять внезапно сменил тему. — У Лекки я должен забрать одну вещицу, которую у старика оставила моя мать… Давно оставила…, тогда и портрет тот я видел, еще мальчишкой.

Я растерянно смотрела, как он надевает кольчугу под теплую меховую куртку, белые унты, и уже, держа лохматую лисью шапку в руках, он добавил: