Степан Мазур - Последнее сказание

Меченый с долей чувства удовлетворения посмотрел на засыпанные поля.

Долго… ещё очень долго будет идти снег над этим регионом, остужая немотивированную тепловую «яму» на теле своём Земля.

Чернослав последний раз посмотрел на свой меч, стараясь ощутить, куда ушёл Люцифер. В этот раз его нельзя было отпускать. Той ошибки, что допустил тысячи лет назад, повторять не стоит.

Меч привычно полыхал чёрным, то проявляясь, то становясь невидимым в физическом мире.

Он во всём походил на хозяина.

Он был частью его.

Глава 5 — Камень памяти -

Скорпион шагнул на гору в родных краях, ощутив дикую потребность прикоснуться к седым временам, не прыгая по наведённым астральным снам. Требовалось время, чтобы успокоиться, поразмыслить и прийти в себя. Что могло лучше поспособствовать этому, чем созерцание артефактов старины?

Если о наземных древних строениях Египта, Мексики и Перу было известно во всём мире благодаря деятельности небезразличных до истины людей, то о горе Педан практически ничего не было сказано ни в СМИ, ни в Интернете, ни в кинематографе. Мало кто знал, что за старину хранит эта гора в Приморье.

Сергий прошёлся по таёжному лесу, обходя звериные тропы, перешёл несколько раз горный ручей и начал восхождение от предгорий, не прыгая на вершину горы сразу, а желая пройти и прочувствовать сиё место на своих двоих. Ощутить его ауру, и понять смысл, зачем древние возводили каменные постройки именно на этой горе.

Места силы ощущались сразу. Лес начал щедро делиться энергетикой ещё после первого брода. Было такое ощущение, что подножье горы собирает силу и разбрасывает её по округе. Затем пошла нейтральная полоса непосредственно самого восхождения, не дарящая сил, но и не забирающая их.

Полоса испытания, полоса отчуждения, полоса единения с самим собой, без мыслей и чувств.

Лишь ближе к вершине гора Педан обнажила древние строения — дольмены. Огромные глыбы камней, обработанные руками асов с помощью неведомых ныне технологий, поставленные на четыре малых камня, показались перед Скорпионом. По ощущениям, они стояли на местах геопатогенных зон, блокируя их.

Древние знали, где закрывать нужные темные точки, чтобы в округе было спокойнее.

Сергий дотронулся до камней, отмечая их теплоту, не свойственную осени. Сил солнца было уже не достаточно, чтобы прогреть массивные глыбы. Взгляд отметил плотную кладку, идеально подогнанные друг к другу огромные камни, а так же применение инструментов, вряд ли доступных пещерным людям. По представлению современных историков «теории происхождения видов» катилась ко всем чертям. Отвергая подобную теорию рукотворного происхождения дольменов и каменную кладку на вершине горы, официальные историки предпочитали считать строения «созданными силами выветривания и естественных природных сил».

Скорпион улыбнулся, разглядывая окружающие горы, поросшие в отличие от горы Педан, густым лесом. Там никаких «выветриваний» не наблюдалось. Включив мозг, можно было легко понять, что камни в тонны весом были вне сомнения отесаны и принесены с каменоломен, давно затерянных среди лесов. Если же сами камни были каким то чудом с самой горы — что по сути одна большая сопка — то от следов рукотворной обработки камней нельзя было отвертеться.

От чего нельзя было отвертеться, то обычно замалчивалось во все времена Сварожьей Ночи.

Скорпион убрал из головы весь бред современной истории происхождения человека и просто сконцентрировался на ощущениях, забравшись на дольмен.

Именно это место дестабилизировало окружающее пространство. По ощущениям, оно высасывало из тебя все наносное, непостоянное, вредное. Если в человеке этого было больше, чем надо, он ощущал бы себя плохо на этом месте. Но для Сергия в данный момент как раз и важно было убрать из себя всё лишнее, да погрузиться в пограничное состояние. Стоило найти верные решения, увидеть ясный путь того, что предстояло совершить. Иначе все, край. Второй раз планету прикрыть будет нечем.

Кто ещё будет отвечать за его поступки? Он и так допустил слишком много ошибок. Сначала не просчитал вероятности появления вампиров в родной Солнечной системе, позволив отцу заключить договор, потом допустил порабощение расы серокожих, затем уничтожил нагов, но опять же, с фатальным влиянием на Землю. Сколько разрушений принесли бы волна от Столкновения?

Слишком близко взорвались корабль и планета, чтобы куски не затронули Земли. Лишь вмешательство иных сил спасло её. Так он стал свидетелем уничтожения иной планеты, пусть это и привело к возвращению богов.

Но какой ценой вернулись боги? И что по итогу? Он потерял сына, лишившись любых ощущений сначала его, потом берегини, потом себя. Все близкие один за другим потухли в его сознании, и он начал терять собственное понимание, допускать ошибки, что в принципе было непозволительно на высоких уровнях развития, если он все ещё хотел развиваться вообще. Было такое ощущение, что с вечной погоней за совершенством, совершеннее он не становился. Как воин да, как маг, да, но как Человек, нет. А это хуже всего для частицы Творца.

Мысли поплыли, покидая разум. Как в чёрную дыру, их затягивало под дольмен, высасывая вместе со всеми страхами, тревогами, печалями. В какой-то момент показалось, что в нём не осталось ничего. Разум застыл в кристальной чистоте мысли, ощущая высшее блаженство вне-мысли.

В этот момент появилось то, что остановило дальнейшее блаженство.

Постороннее присутствие ощутилось моментально. Меченый появился возле дольмена, качая головой.

— Да, он сильный, древний, но никогда бы не подумал, что пригодится для тебя, Скорпиэль.

— Почему ты упорно зовешь меня Скорпиэлем?

— Мы придем к этому через пятьдесят пять слов, брат. — Загадочно ответил Чернослав, забираясь на дольмен и присаживаясь в позу лотоса рядом.

— Где мой сын, правитель сломанной Лестницы?

— У богов. Был на Дее…

Скорпион округлил глаза, испытав целую гамму чувств.

— … потом его вероятно забрали на звёздный флот, — как ни в чем не бывало продолжил Меченый. — Теперь, вероятно, где-то на Земле. А может и нет. Ты найдешь его сам. Я принёс тебе небольшую подсказку для поисков.

Чернослав протянул руку, раскрыл ладонь. В ней лежал небольшой светло-зелёный камень, слишком странный для земной реальности. Не изумруд, ни малахит, он создавал странный оттенок, не свойственный камням вообще, и к тому же странно светился.