Светлана Гамаюнова - Сказки птицы Гамаюн

В санях сидел молодой, лет двадцати семи, очень худой мужчина со спокойным лицом и счастливо улыбался. Из саней быстро выскочила Есения и затараторила:

 — Это Себастьян, мы не знали раньше его имени, это же Собиратель грехов, не узнаете? Да, он изменился, освободился от своего груза, и посмотрите, каким он стал! Его откормить надо. Видите, нам всё удалось, он не утонул, не замёрз и освободился от этого ужасного груза. Его водой смыло. Теперь он обычный человек, ну не совсем обычный, просто в нём нет чужих грехов, и он может нормально общаться, есть и разговаривать.

— Да. Спасибо Есении и Ветру, они очень помогли. Я уже не верил, что смогу выжить. Есения меня дважды спасла — от замерзания и из реки вытащила. Нам некогда было мелководье искать. Смородина река коварная. Она придумала меня верёвкой привязать, а верёвку к дереву, я зашёл в воду, там не знаю, сколько просидел, течением не унесло, оно там сильное, а потом за эту веревку и вытащила меня. Хорошо, что верёвка была, она ту использовала, которой мы по дороге к дереву связывались. Удивительным образом всё сложилось. Спасибо Ветру Удачи, он удачу нам подогнал, а так, наверное, погиб бы.

Я отдала Себастьяну и Есении оставленные для них цветки, и меня захватило состояние эйфории. Как всё замечательно получается, почти все вопросы разрешились, мы нашли Дерево, не погибли во время пролетающей Дикой Охоты, и почти у всех желания сбылись. А я была невероятно рада видеть Лаки. Какой он молодец! Пусть у нас не любовь, но он столько сделал! Я подлетела к Ветру и начала припевать. Листья зеленели, собирался дождь, вдалеке от дерева лежал снег, а мы стояли почти в центре мироздания и чуда. Я увидела путь, сделала, что могла, и боги не оставили нас. Чудесным было все: мы дошли и изменились, даже те, кому не нужно было никакое чудо, радовались за других и сами стали лучше.

Ветер, пускай не любимый мой!

Танцуй и пой со мной!

Мы танцуем этот танец Луны!

Мы поём эту песню пути.

Дождь, не любимый мой!

Унеси и обиды смой!

Мы танцуем этот танец пути,

Потому, что с него не сойти.

Снег, пускай не любимый мой,

Занеси и невзгоды скрой.

Мы танцуем этот танец судьбы

Потому, что с пути не сойти.

Где ты, где любимый мой?

Станцуй этот танец со мной.

Этот танец судьбы и пути,

Что вместе должны пройти.

Слова сами рождались в голове, я кружилась по зеленой траве и была невероятно счастлива. Мы не дома ещё, но почти всё получилось. О возвращении я не задумывалась, было так хорошо и весело.

Лада появилась не одна, с ней пришла Сива.

— Я пришла попрощаться, время мое сейчас коротко, — проговорила Лада. — Клевенс, мы выполним твою просьбу, хоть она и не легкая. Но за всё нужно платить. За то, что мы доставим тело Святослава из другого мира, ты должна будешь не покидать свой приют несколько лет. И твоей задачей будет водить путников к Дереву Мироздания зимой во время Дикой Охоты. Будем надеяться, со временем тебе найдется достойная замена (и почему-то посмотрела на меня). Понимаем, что и трудно это, и опасно. Смотри, это твоё решение. И ещё одно. Тебе дорога душа призрака, но ты должна понимать, плоть — это не душа. Сможешь ли справиться с тем, что в плоти его живет? Много пагубного в нём было и ещё добавилось. Удастся освободиться от этого? Сможешь побороть?

— Буду пытаться. И я согласна. Только смогу ли я путь видеть, это Лотта нас сейчас привела, а я как смогу?

 — Да, прямо как в пьесе: «Она его за душу полюбила, а он её за состраданье к ней», -заулыбалась Лада. — Поможем тебе. Ещё год впереди до следующей Дикой Охоты. Там видно будет, как это осуществить.

Обе женщины вскинули рука, приложили их к стволу дерева и стали напряженно смотреть вверх.

— Плохо идет, даже вдвоём с Сивой медленно двигается. Ишь как сопротивляется, очень не хочет назад возвращаться. Тяжёлый. Упирается, гад.

Мы все как завороженные смотрели на действо. Наконец на землю мешком опустилось тело и быстро вскочило на ноги, испуганно озираясь.

— Где я? — проговорил парень с невероятно смазливой мордашкой и ярко-голубыми холодными глазами.

Взгляд был недобрый и обжигающе ледяной.

 — Неужели опять в этот захолустный мир угодил? Не хочу, верните меня обратно. У меня деловая встречая, презентация, а вечером банкет с очень нужными людьми. Вы понимаете, я не хочу сюда, мне там такие перспективы открылись.

— Да, придется мне ещё немного задержаться. Боюсь, Сива одна не справится, — покачала головой Лада. — Как все запущено. Собиратель грехов, видишь, какие грехи в этом человеке? Называй, а мы духов будем изгонять. Только вот чем заполнить пустое место?

— Вижу обман, воровство, гордыню, тщеславие, зависть, игры азартные, стяжательство, мамону, страсть к женщинам. Клевенс, может, отправим его обратно? С таким букетом расстаться без вреда для ума трудно. Много грехов, много, тяжелые грехи, — подвел итог Себастьян.

Сива скомандовала:

 — Прижмись к Дереву, Святослав. Все остальные берутся за руки, образуя полукруг вокруг Дерева. Ты, Лотта, крайняя справа, дотрагиваешься до Дерева, а ты, Себастьян, слева прикасаешься к нему. Я и Лада становимся внутрь, а ты, Фантом, лети сюда, в центр. Постараемся удалить из него основную грязь, а ты быстро занимай место. Полукруг, замкнутый на Дереве, не позволит грехам разлететься. Все становятся и желают, чтобы перечисленные Собирателем грехов пороки покинули тело Святослава.

Мы стояли и молча желали избавления, Сива и Лада что-то шептали, а тело, стоящее возле Дерева, корчилось, но отстраниться от Дерева не могло. Дерево как будто привязало его к себе. Через некоторое время Призрак растворился, и мы поняли, что он таки проник в тело, значит, там появилось место для души. И все равно это тело пугало, никто не знал, что ждать в результате этого необычного эксперимента. Но Святослав недолго стоял на ногах, он зашатался, упал и потерял сознание.

— Получилось, только рубцов много, будет как ребенок. Придется тебе, Клевенс, его воспитывать, уму-разуму учить. И надо оно тебе? Сама вышила Фантому ребенка — получите и распишитесь, и себе его тоже заимела. Душа душой, а мозги как чистый лист. Даже мне не по себе. Не знаю, чем это обернется.

— Мы будем ей помогать, — сказала Стефания. — Все будем воспитывать, пока не разъедемся. Правда ведь?

Мы дружно закивали, но никто толком не представлял себе, что надо делать. Его придется учить жить заново. Хорошо, что душа у него не такая испорченная, изменение легче пройдет.

Лада сказала:

 — Все, мне пора, и так задержалась. Смотрите, уже листья желтеть начали, а я ещё тут. Сива, передаю их в твои руки. Прощайте. Увидимся.