Кристофер Сташеф - Мой сын маг

— Войдите! — крикнула королева. Дверь распахнулась, и в кабинет шагнул стражник. С поклоном он сообщил:

— Ваше величество, прибыл гонец от короля Ринальдо.

— От короля! — Алисанда резко встала. — Немедленно впустить!

Стражник отошел в сторону, и в кабинет вошел невысокий мужчина, с головы до ног покрытый дорожной пылью. Казалось, еще мгновение — и он свалится от изнеможения. Лицо его было землистого цвета, однако он изо всех сил старался держаться прямо. Вытащив из сумки пергаментный свиток, он подал его королеве с низким поклоном и чуть было не упал. Мэт шагнул к гонцу и подхватил его.

— Ты храбрый человек, гонец, — сказал Мэт, — если сумел доставить нам весточку в такое страшное время.

Алисанда оторвала взгляд от пергамента.

— Тут не написано ничего такого, чего бы мы уже не знали. Сказано, что мавры вырвались из своего южного анклава и выступили против короля и его войска.

— Да, ваше величество, — кивнул гонец, и каждое произнесенное им слово несло в себе груз усталости. Говорил он с чудовищным ибирийским выговором, но понять его все же было можно. — Свиток был заготовлен на тот случай, если я попаду в лапы к врагам, а главное я должен передать вам на словах.

— Говори же! — приказала королева.

— Тафа ибн Дауд молниеносно атаковал с юга, — отвечал гонец. — Его люди нападали на нас неожиданно, и число их подобно числу травинок в поле. За один день он завоевал половину провинции Веллезе и вел сразу пять сражений в пяти милях одно от другого. Его конники не имеют тяжелых доспехов, но они налетают на одного нашего рыцаря впятером, кидаются, словно гончие на медведя, и рвут на куски, пока рыцарь не падает без сил. — Голос гонца сорвался, он опустился на одно колено. — О, ваше величество, скачите быстрее! Если вы сейчас же не выступите на помощь нашему королю, вся Ибирия погибнет!

Гонец покачнулся и чуть не упал — Мэт успел поддержать его. Один из стражников подскочил с другой стороны и обхватил его за плечи.

Алисанда обернулась к Мэту с непоколебимой решимостью монарха.

— Больше нет времени разговаривать о каких-то самоличных вылазках, лорд Маг. Война пришла в Меровенс. Мы должны выступать в поход.

Химена кипела от возмущения:

— Почему же я должна оставаться и охранять замок, Рамон? — В глазах, ее мелькнула тень страха. — О, мой любимый, как же мне жить, если ты никогда не вернешься ко мне?

Рамон обнял ее и прошептал:

— Не сомневайся, я вернусь, любимая! Что мне какая-то война, если меня ждет такая женщина!

— Но почему бы тогда мне не отправиться со всеми вместе, а тебе не остаться здесь?

— Потому что в средние века долг женщины состоял в том, чтобы оставаться дома и хранить замок. Именно поэтому мужчины не брали их с собой на битву.

— А мы что же должны давать нашим мужчинам рисковать собой? Почему же жена Матео не остается дома?

Химена в общем-то и сама понимала почему. Понимал и Рамон.

— Потому что она — королева, и магия этого мира придает ей уверенность в бою. Она точно знает, где разместить войско и как вести битву. Судя по тому, что здесь говорят, она опытный тактик. Она не хуже современного главнокомандующего сможет наблюдать за сражением с какой-нибудь высотки и управлять ходом боя так, чтобы ее воинам грозило как можно меньше опасности.

— А зачем она тогда в доспехах?

— Затем, что кто знает — вдруг ей самой придется вступить в бой. На нее могут напасть, она может попасть в засаду. Ты должна остаться здесь с Савлом, любовь моя, и позаботиться о том, чтобы ко времени возвращения моей невестки из похода замок стоял на своем месте.

— Все равно это ужасно нечестно, — покачала головой Химена, давая понять, что не нуждается ни в каких утешениях.

А во дворе замка войско, готовилось выступить в поход. Рыцари и вельможи разъезжали по двору на лошадях и давали распоряжения пехотинцам. Около кухонь на повозки нагружали продукты и бочонки с пивом. Неподалеку на другие повозки грузили запасное оружие, поступавшее из кузниц. Ни маркитанты, ни проститутки в поход не отправлялись. Алисанда категорически возражала против этого — ей была противна даже мысль о том, чтобы ее воины использовали женщин для собственного удовольствия. Знала бы она, что проститутки все равно будут появляться каждую ночь — как бы из воздуха.

Алисанда подъехала к воротам и осадила коня. К ней присоединились герцоги.

Королева бесстрастно смотрела на идущие полным ходом приготовления к выступлению. В ее душе бушевали два чувства: печаль от того, что она покидает дом, и желание поскорее отправиться в поход и вступить в бой с врагом. Мэт стоял неподалеку от Алисанды и яростно спорил с Савлом.

— Послушай, — возмущался Знахарь. — Может, все-таки договоримся? Давай ты останешься здесь, а я отправлюсь с войском?

Мэт покачал головой:

— Твоей жене не надо идти вместе с воинами. А моей надо.

— Да, но так нечестно — ты примешь на себя всю опасность! По крайней мере мог бы своего отца оставить дома в качестве волшебника, а меня взял с собой!

— Анжелика никогда не простила бы мне этого.

Жена Савла всегда была козырной картой Мэта, и он разыгрывал ее при каждом удобном случае.

— Ну а как же твоя мать? Почему она должна отпускать твоего мужа на войну, а Анжелика — нет? — Потому что она — родственница королевы, а Анжелика — нет. И потому что ее ребенок уже, так сказать, подрос.

Савл шумно вздохнул. Он все искал подходящие аргументы.

— Послушай, давай все-таки договоримся, как разумные люди. Вот... что было бы, если бы твоих родителей сейчас не оказалось здесь? Кто бы остался защищать замок?

Мэт открыл было рот, чтобы ответить, но Савл торопливо проговорил:

— Ладно. Не надо. Не отвечай. Глупый вопрос.

Мэт улыбнулся. Савл проворчал прощальные слова и отвернулся. Он-то отлично понимал, что, не окажись здесь сейчас родителей Мэта, и вопроса бы не возникло, кому оставаться на должности кастеляна.

Неожиданно Савл обернулся и вытащил из кармана маленький серый шарик, испещренный крошечными дырочками.

— Возьми хотя бы одну из моих раций! Сможешь позвать меня на помощь, если что. Хоть заклинанием помогу!

— Спасибо, дружище, но мне придется действовать инкогнито, — улыбнулся Мэт и накрыл рукой талисман на ладони Савла. — Если на мне будет висеть этот шарик, который ни с того ни с сего начнет разговаривать, боюсь, меня здорово напугаются крестьяне или воины.

Савл молчал и сверкал глазами. Он терпеть не мог, когда кто-то оказывался умнее его.

— Понимаешь, покуда я не буду выглядеть волшебником, — объяснил Мэт, — люди будут доверять мне. А если я выдам себя, никто мне не скажет и словечка.