Игорь Ковальчук - Черно-белая война

– Что за бардак?

– Это квартира Мэла, – ответил ее муж. Он нагнулся и поднял с ковра стопку компакт-дисков. – Холостяцкая. Моргана здесь не жила. Разумеется, небольшой развал.

– Небольшой? – Дебора гневно показала на стол, заставленный грязной посудой, заваленный бумагами, газетами, какой-то еще ерундой, на грязный пол, на одежду, валяющуюся всюду, даже на подоконнике, и на стеллажи, где вперемежку с дисками лежали грязные бритвенные принадлежности и скомканные салфетки в пятнах. – Это ты называешь небольшим развалом? Да это содом!

– Дорогая, содом – это немножко другая штука.

Дебора покраснела.

– Мор, я тебя ненавижу. Зачем ты меня сюда привел?

– Затем, что нам придется здесь пожить.

– Пожить? Здесь?! Ты что, смеешься?

– Нет. Нисколько.

– Я не собираюсь жить в этом свинарнике.

– Прекрасно. Тогда приберись здесь, родная.

– Я?

Оскорбленный вид Деборы невозможно было описать словами. Она посмотрела на мужа взглядом, которым королева может отреагировать на предложение почистить отхожее место. Не только оскорбление – еще и непонимание: как, это именно к ней предъявили подобное требование? В глубине взгляда чувствовалось и ожидание улыбки, которая дала бы ей понять, что прозвучавшее предложение заниматься уборкой – всего лишь шутка.

Но Мэльдор не улыбался.

– Это – безопасное место, где тебя никто не найдет, – сухо ответил он. – Черные маги фактически объявили клану Мортимер войну. Почти полклана находится в плену на Черной стороне. Ты, хоть и не Мортимер, тоже попалась под руку. Надеюсь, ты больше не хочешь в плен? – Дебора впервые осознала, что стоит перед мужем с голой грудью, потому что Илор порвал ее платье именно на груди, и смущенно закуталась в обрывки. – Значит, тебе лучше пожить здесь. А раз так, то придется прибираться.

– Мне?.. Но… – Женщина обвела взглядом комнату. – А может, ты?

– Ну нет, – решительно отказался Мэльдор. – Уборка – дело женское. Не так ли? А кто у нас тут женщина?

– Почему это женское?

– Потому что мне, дорогая, чистота в доме не так уж необходима Здесь, конечно, изрядно захламлено, но я вполне способен жить даже в бардаке.

– Свинья, – неуверенно сказала Дебора.

– Возможно. Что поделаешь. Такой вот я. Ты же знала, за кого выходила замуж.

Женщина с отчаянием растопырила перед глазами свои изящные пальцы с холеными ноготками.

– Я ведь могу и развестись, – заявила она, питая последнюю надежду если не на сознательность супруга, то хотя бы на его любовь.

– А зачем? – спокойно возразил он. – Зачем тебе разводиться? Нам было хорошо вместе. И кстати. Если ты думаешь, что развод избавит тебя от уборки в этой квартире, то ты глубоко ошибаешься. Ты же в любом случае должна сейчас где-нибудь прятаться.

– Где-нибудь еще…

– Больше негде, дорогая. Больше негде.

Дебора окинула супруга таким взглядом, что, не будь она заблокирована, наверное, испепелила бы его на месте. Но Мэльдор остался цел. Наверное, заметив бессилие ее взгляда (во время семейных сцен она нередко применяла против него магию, впрочем, не особенно успешно), он подошел, снял с запястий супруги блоки. А потом, будто припомнив о какой-то мелочи, стащил с запястий и собственные блоки. Повертел их и кинул на столик.

Цели своей он добился – внимание Деборы переключилось.

– Постой, а как тебе удалось колдовать, будучи заблокированным? – воскликнула она. – Или это бутафория?

– Нет, не бутафория. Самые настоящие блоки. Но, если помнишь, официально у меня третий магический уровень.

– Да. И что?

– А фактически он у меня шестой.

– Шестой?! – ахнула женщина и посмотрела на мужа с восхищением. – Правда? Так ты у меня крутой маг?

– Ну крутой – не крутой, но не слабый. Сама понимаешь, если сильного мага заблокировать браслетами-артефактами на три уровня слабее, чем он есть, то после некоторой адаптации колдовать для него перестанет быть проблемой. Конечно, определенное неудобство останется…

– Ну ладно-ладно, я поняла. Хорошо, так примени магию и очисти этот свинарник.

– Ну а еще можно выйти на главную площадь столицы и начать махать флагом, мол, тут я. Ты этого хочешь?

– Чьей столицы? – издевалась Дебора. – Столицы Асгердана? Я – добропорядочная гражданка Центра, мне в Центре нечего бояться.

Мэльдор посмотрел на нее долгим, отрезвляющим взглядом, и пыл женщины несколько угас.

– Не будь так в этом уверена, дорогая. Пока не прояснятся все обстоятельства дела, нам придется прятаться даже в Асгердане. А теперь, милая, ты можешь выбирать – либо идти прибираться в кухне, либо здесь. В кухне тебе еще придется готовить. Все, легкая жизнь кончилась, Дебора. Теперь нам обоим придется какое-то время обслуживать себя самим. Надеюсь, это ненадолго.

Слова, которые сказала ему в ответ жена, не звучат ни в одном сколько-нибудь приличном обществе, но было видно, что она сдалась. Прибираться она не привыкла, в последний раз делала это больше полсотни лет назад, и потому сопровождала приборку в комнате энергичной руганью, часть из которой прозвучала достаточно громко, чтоб Мэльдор ее услышал. Впрочем, он никак не отреагировал на ее слова. Он методично и куда увереннее, чем его же жена, привел кухню в порядок и поставил мелкие пельмени жариться в соусе из сметаны и перцев.

Он должен был явиться в клановое убежище до заката, но не мог появиться там с женой, все-таки она из другого клана, который, тем более, неизвестно где находится, да и существует ли он еще – неизвестно. Ничто не имело значения. Представители других кланов могли появиться в клановом убежище лишь с разрешения патриарха или его старших детей, признанных отцовскими помощниками. Неважно, что Дебора и знать не будет, куда именно переместил ее супруг. Неважно, что она при всем желании не сможет выдать местонахождение ухоронки.

Неважно. Существует клановый закон, нарушение которого трактуется как нанесение клану серьезного урона и карается изгнанием. Если бы от этого зависела жизнь супруги, Мэльдор без колебаний рискнул бы получить от патриарха соответствующий приговор. Но угрозы не было. Дебора вполне может переночевать здесь.

Он приготовил ужин и оставил усталую супругу есть его. Пообещал, что принесет ей новую одежду, а пока ей придется походить в необъятной футболке Мэлокайна, которую удалось найти в шкафу.

– Да я же в ней утону! – возмутилась женщина.

– Ты будешь утопать с мыслями, что гибнешь в объятиях одежды своего старшего сына, – со своеобразным юмором отозвался Мортимер.

К его удивлению Дебора вдруг погрустнела. Глаза ее налились печальным серым, а у губ появилась тонкая складка. И прежде веривший, что его супруга – не вертихвостка и то, что о ней говорят, будто она знать не хочет никаких детей, а если дает им жизнь, то считает свой материнский долг на этом полностью исполненным, Мэльдор все-таки сомневался – может ли нормальная мать быть такой равнодушной. Даже судьба Руина, Морганы и Дэйна не слишком волновала ее. Дебору не надо было успокаивать, женщина нисколько не волновалась. А ведь она пребывала в неведении, что с ними и где они.