Юрий Погуляй - Именем Горна?

– Ну не молчи, Эйдор! – Агира выглядел подавленным. – Не молчи! Я виноват, знаю. Но я раскаялся!

Раскаялся… Наверное, это хорошо. Но все равно обидно. Впрочем, если бы не анхорский рыцарь, было бы хуже. Эйдора спасла проснувшаяся совесть Агиры и… А что еще? Отчего друг во всем покаялся? Отчего пошел против своих бывших соратников-усмийцев? Может быть, это часть очередного хитрого плана? Может, все те причины, о которых говорил рыцарь, надуманны?

А может быть…

Может…

Потому что подружился? Но, предав сначала Братство, потом усмийцев, не предаст ли он молодого несмышленого мальчишку, цена которому грош, а вся исключительность юнца заключается в наложенном чародеями заклинании и кольце на шее?

– Эйдор! – почти взмолился Агира.

– Да? – глухо ответил юноша.

– Я же уже извинялся. Я вновь извинюсь. Прости! Прошло несколько дней, а ты все как в воду опущенный!

– Очень сложно, Агира… Очень сложно все…

– Понимаю… Они нас видят! – Глаза рыцаря испуганно расширились, и он крутанулся вокруг своей оси. – Они нас видят!!! Маг заметил!

Молодой чародей встрепенулся и с опаской огляделся. Весна, на ветвях разворачиваются почки, и кажется, будто на деревья осел зеленый снег.

Враг пришел с востока. Затрещали сучья, и из кустов на небольшую полянку вывалился прозрачный, медленно приобретающий цвета медведь. Огромный зверь, облепленный кусочками коры и бурой прошлогодней листвой, едва ли не ехидно рыкнул, словно обрадовавшись встрече. Молча сделал несколько шагов к сидящим на земле странникам и рывком поднялся на задние лапы.

– Эйдор! Это маг! Свитком его! – закричал Агира, но молодой чародей просто не мог оторвать глаз от медведя. Хозяин лесов покачнулся, совсем по-человечьи поднял лапы над головой, и Эйдору показалось, будто зверь сейчас улыбнется и поздоровается.

– Эйдор! – Рыцарь вскочил и схватился за оружие. – Очнись! Я же не справлюсь!

Медведь протяжно взревел, и в этот миг юный чародей все-таки выхватил из-за пазухи свиток «стрелы». Разорванный пергамент растаял в воздухе, над лесом пронесся жуткий звериный вой, и огромная туша грохнулась на землю. Эйдор вдруг почувствовал, как будто невидимая рука нежно охватила сердце, и, не сдержавшись, шумно вздохнул от удивительно приятного ощущения.

Обличье медведя неохотно сползало с убитого чародея; на морщинистом лице усмийского волшебника застыло удивление. Наверное, колдуну не сообщили, что среди беглецов находится маг.

Сладость внутри стала невыносимой, и юноша с легким стоном повалился на землю. Над головой по синему небу плыли облака, и, даже когда их загородило встревоженное лицо Агиры, Эйдор не перестал счастливо улыбаться.

– Что с тобой?!

– Я не знаю… – прошептал юноша. – Но так хорошо…

Рыцарь помрачнел, поднялся с колен и начал молча отряхиваться, стараясь не смотреть на улыбающегося друга. Наконец, когда Эйдор немного пришел в себя и с удивленным видом сел, Агира проронил:

– Это плохо, Эйдор.

– Почему? – изумился все еще сияющий волшебник.

– Это просто плохо, – повторил рыцарь и поморщился. – Слышал бы ты, как сейчас ругаются усмийцы… Пошли, нам надо торопиться…

Юноша с улыбкой кивнул, досадуя, что сказочное чувство почти угасло:

– Так хорошо…

Агира застыл и обернулся на товарища. Лицо рыцаря было мрачнее тучи.

– Что? – спросил Эйдор.

– Пошли, я сказал!

ГЛАВА 10

Шутки закончились. С вечера зарядил противный дождь, выстукивая по отсыревшей ткани шатра монотонную, унылую дробь. Последний марш…

Войска Мереана, по данным разведки, встали лагерем в трех милях отсюда. Утром они будут уже здесь, время еще есть, однако Ладомар просто не мог заставить себя уснуть. Завтра, возможно, он увидит свой последний рассвет. И, может быть, в последний раз вспомнит Элинду. Хорошо ли?

Наверное, да… Наверное, для обоих…

Над биваком армии Кронея царила тишина, после завтрашнего боя мало кто увидит следующий закат. Но они погибнут за благое дело. Они будут первыми, кто попытается остановить нового Усмия.

У едва тлеющего костра беззвучно молился Шиско. Молодой паладин сгорбился, обхватив плечи руками, и чуть покачивался из стороны в сторону. Ладомар отвел взгляд от юноши и уставился на стенку шатра. Жалко мальчишку. Он и жизни-то не знал… Сколько ему? Восемнадцать лет? Ничего еще не видел, многого не прочувствовал.

Но приехал на сбор. По глупости? Или так сильно в нем чувство долга? Или просто по незнанию? Когда война далеко, легко представить себя героем и слегка романтизировать любую бойню. Но когда сеча уже завтра, зеленая бравада тает.

Ладомар тоже боялся, хотя, наверное, не так, как Шиско. Ему просто хотелось, чтобы скорее наступил бой. Что будет потом – неважно. Ожидание хуже всего. Уснуть, проснуться, выйти на позицию и дождаться, когда начнется сражение. Не просидеть всю ночь в размышлениях, а просто закрыть-открыть глаза – и вот она, сеча.

Паладин улыбнулся, слушая сопение Хисъяра. Сколько таких счастливчиков в лагере? Наверняка большинство… Солдат – это не тот, кто носит оружие. Солдат – это тот, кто может позволить себе выспаться перед битвой.

Ночь беззвучно висела над спящим лагерем. Ладомар погрузился в мысли, осознавая, что жизнь-то, если завтра случится погибнуть, прошла впустую. Он все потерял и ничего не нашел. Какой в ней был смысл? Ради чего?

Паладин думал…

А Шиско молился.

Провалиться в сон Ладомару удалось ненадолго, ему показалось, что он даже и не спал почти. Беспокойная дрема, сорванная ревом сигнального рога.

– Братья! – вслед за рогом донеслось снаружи. – День настал! Готовимся к битве!

Паладин с ухмылкой отметил про себя попытку Федерига Колуна поднять боевой дух воинов Ордена. Так, неважно вышло, но хоть что-то.

– Завтрак будет? – раздался чей-то бас. – Негоже с пустым брюхом в бой идти.

– У Небесного отъешься, – хохотнул голос помоложе.

Ладомар выбрался из шатра наружу. Еще темно, светать начнет где-то через час. Потом еще несколько часов ожидания… Скоро уже. Утренняя прохлада заставила воина инстинктивно сжать зубы поплотнее.

– Все сидишь? – Паладин увидел у костра сгорбившегося Шиско. – Приходи в себя, брат. Всем страшно. Но смерть не самое страшное, что может случиться в жизни.

Вокруг гудело пробуждающееся войско.

– Сейчас подвезут пожевать, а потом на позиции.

Фередиг в полном боевом облачении возвышался посреди лагеря будто герой прошлого. От него ощутимо веяло духом того, что многие называют рыцарством. Непоколебимость, честь, красота и мощь – Колун олицетворял сейчас все качества разом.