Элеонор Бирке - Школа мечтателей

Молодой Беккет вдруг преобразился и выпалил:

— Хотя… Я все-таки думаю пойти в зоосад, к мисс Хайвон. Хочу выяснить мотивы хищников и их таланты пугать до страха, — он угрожающе взглянул на собеседницу, но та вместо того, чтобы испугаться, рассмеялась:

— Скорей всего они голодны и бесстрашны, вот и все мотивы.

— Умничаешь? Меня тебе не обставить. Умник номер один — это я!

— Кто умнее тот не станет спорить, поэтому я соглашусь: считай себя самым-самым, если так легче спаться будет.

— Твое подтверждение мне ни к чему. Я не сомневаюсь в своих талантах. — Кирк указал на пару одногруппников из Купола Природы. — Глянь! Он ей по волосам рукой провел. Нежности, как водится, ума не добавляют. — Кирк разразился грозным хохотом, словно из преисподней, правда незрелые голосовые связки, превратили его в грубый, но все же детский смех.

— Может он просто отогнал осу.

— Конечно же. Ты что будешь спорить с умнейшим из представителей человечества?

Обычные колкости Кирка вдруг разозлили, давно смирившуюся с манерами Беккета, Элфи:

— Что ты ко всем цепляешься? Ты лучше других? Самый-самый? Как же мне это надоело. Ты мне надоел своими придирками! Я ухожу!

Кирк застыл.

— Элфи? Ты чего? Я ж так, ради смеха, — он схватил ладонь Элфи и встал на ее пути.

— Отстань! — Элфи вырвала руку, оттолкнула Кирка и помчалась по дороге.

Кирк проводил взглядом, убегающую прочь Элфи. Он не мог решить, что делать. Хотел догнать подругу и уже подался вперед, но гордыня не позволила, тем более пришлось бы извиняться. Элфи скрылась за поворотом. А ошарашенный Беккет стоял, неуклюже нагнувшись вперед, как неловкий бегун на старте, и не шевелился.

Скрип качающихся ворот и копошащаяся в земле лопата, потревоженная ветром крона яблони и крик какого-то из обитателей здешних хозяйств, смех удаляющихся вэйосов, — Кирк ничего не слышал, его интеллект вскипятила тревога.

Через минуту мальчишка осмотрелся. Сейчас он походил на вора, который ворочает зрачками окрестность, дабы удостовериться, что его преступление осталось не раскрытым. Вдалеке, прямиком в школу, шли Кати и Карлос, они не обернулись. Видимо ничего не слышали. Свидетелей проступка Беккета вроде не оказалось, но совесть в его голове, неожиданно для своего хозяина, принялась неуверенно попискивать: «Ты виноват, виноват…»

Пока Кирк мучился и решался, Элфи бежала, не разбирая дороги. Она свернула несколько раз и, наконец, остановилась, а потом расплакалась. Ярость, гнавшая ее по старому Воллдриму, теперь сменилась отчаянием:

— Все не так! Все не так! Почему все плохо? Что происходит?

Неприветливый городской район мог легко напугать не только ребенка, поэтому детвора старалась обходить его стороной или же собиралась в группы. Так становилось намного спокойней. Но Элфи осталась одна. Она немного успокоилась и двинулась по высушенной солнцем земле, все еще всхлипывая.

На переулке, где оказалась Элфи, толстый слой пыли покрывал всю поверхность дороги. Мельчайшие частички взлохмачивалась от поступи малышки, а потом чрезвычайно медленно опускались. Элфи оглянулась. Там, где она недавно ступала, пыль все еще не осела и невысоким тоннелем простиралась до ближайшего поворота. Казалось, дождь позабыл об этом заброшенном месте и годами не утолял жажду выжженной земли. Эта часть Воллдрима с разбитыми дорогами и полуразвалившимися домами выглядела уныло. Даже не страшно, а действительно печально и одиноко. Почти непроглядная тишина укрыла старые дома, покосившиеся заборы. Ни одной живой души, и даже резвый ветерок будто бы улетел трепетать и веселиться там, где пошалить ему более раздольно. Здесь же все затихло и замерло.

— Мертвое место, — неожиданно для себя, произнесла вслух Элфи, — но хорошее. То, что надо для экспериментов мечтателей.

Элфи закрыла глаза и представила Фелисию, улыбнулась, но потом вспомнила Кирка, и досада выдавила образ любимой кошечки. Элфи вновь попыталась представить что-то «мечтательное». Цветы в ее комнате, новые платья, которые прислали ей бабушка с дедушкой из своего затянувшегося путешествия. Она улыбалась, но вдруг всплыл образ мужчины в тени окна Купола Природы и вместе с ним тяжелые, горькие воспоминания первого учебного дня. Элфи мотнуло в сторону, и она открыла глаза.

Впереди на дороге, шагах в пятидесяти, стоял огромный пес, неухоженный с кусками слипшейся шерсти и с частыми проплешинами на боках. Собака тяжело дышала, будто ей пришлось долго бежать. Злой взгляд был устремлен прямиком на Элфи. Малышка Смолг испугалась и попыталась привлечь добрый образ в мысли, но он никак не приходил. А ужасная собака теперь двигалась к ней, подбрасывая лапами волны пыли в воздух.

— Нет… нет… — прошептала Элфи. — Уходи прочь. Уходи… Пожалуйста…

Бездомная псина приближалась. Казалось, злобное создание осознает весь накал ужаса одинокого ребенка на безлюдной улочке, и, уверенная, двигалась вперед.

— Я могу все исправить. Я смогу. — Мысли Элфи метались, она никак не могла взять их под контроль, чудные воспоминания затмил ужас от приближающейся угрозы. Элфи присела на корточки и прижала ладони к лицу, она боялась смотреть и покорно замерла на месте.

Псина подошла вплотную, понюхала кончики пальцев малышки, потом лизнула ей руку и улеглась у ее ног. Тяжелое дыхание собаки — единственное, что звучало в тишине замершей улицы. Это клокотание заставило Элфи переключиться, и она позабыла о страхе. Элфи убрала ладони от лица и неуверенно взглянула. Пес не казался таким уж страшным, и теперь скорее жалость всколыхнулась в душе у новоиспеченной мечтательницы.

— Ой! У меня что получилось? Все стало хорошо? Ты не будешь нападать на меня? — пес лишь взглянул на Элфи. — Тебе плохо? Ты заболел? — он жалостно заскулил в подтверждение словам Элфи.

— Не трогай ее! Иди прочь!

Элфи обернулась: Кирк замахнулся.

— Нет, Кирк! Не надо! — но было поздно. Дубина резко опустилась на голову пса и с треском разломалась. Его тяжелое дыхание в мгновение оборвалось.

Глава 15. Головоломки

— Кирк, ты молодец! Как же ты силен, мой маленький вэйос: притащил такую тяжесть! — от слов Пенелопы, Кирк недовольно поморщил нос, отчего верхняя губа немного изогнулась. Слово «маленький» он воспринял как не совсем уместное. Он протер лицо смоченным в воде платком после того, как глянул в зеркало на свою выпачканную физиономию.

Пенелопа Хайвон, не заметила недовольства Кирка. Все ее внимание занимал пациент.

Кирк же состроил подобающую знатному ученому мордашку и, будто заморозив надменные изгибы на своем детском личике, уселся на стул. Теперь мистер Беккет казался безмятежным, но недавнее происшествие трубило и барабанило в голове, словно набор инструментов, оказавшийся в руках у неумелых исполнителей.