Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – фрейграф

— Вот, — сказал я наконец, — это еда. Я не хочу вернуться вечером и увидеть сытую Мириам и косточки на месте Вики.

Мириам нахмурилась.

— Это у тебя такой юмор, жаба?

Вики посмотрела на Мириам с испугом и спросила жалобно:

— Мириам, разве ты съела бы меня, если бы у нас было нечего есть?

— Больше слушай эту жабу, — огрызнулась Мириам.

— Слушаю, — ответила принцесса и, светло улыбнувшись, прощебетала тоненьким голоском: — Говори, Шумил!

Я сказал важно:

— Но не переедайте! Обильная еда вредит телу так же, как изобилие воды вредит посеву.

Мириам сказала злобно:

— Что за жабы пошли — разговаривают! Лети уже, глаза бы наши тебя не видели!

— Злая ты, Мириам, — сказал я со вздохом. — А злобе и придиркам не место в супружеской жизни.

Она охнула:

— Супружеской?

Принцесса оглянулась в нашу сторону, глаза ее счастливо засияли, как два солнца.

— Супружеской? — вскрикнула она с ликованием. — Ой, как здорово! Шумил, милый…

Мириам смотрела на нее с бессильным гневом. Я окинул их обеих взглядом и подумал, что женщины в виде опасности — явной, полуявной и косвенной — встречаются что-то непропорционально часто. Точнее, опасность подстерегает почти всегда в виде женщин. Хоть знатных, хоть незнатных, умных или, напротив, — красивых, суровых или жалобных, хитрых или простодушных, коварных или же готовых отдать тебе все и вся, в том числе себя с душой и телом…

Нарушено, как мне кажется, равновесие между полами. Впрочем, равновесие мы сами нарушили, отправляясь на подвиги, а дамам велев сидеть в башне у окошка и махать вослед надушенным платочком. Но если по опасным дорогам, темным лесам, пустыням и прочим местам шляются в поисках подвигов одни мужчины, то, понятно, враг должен подстерегать в самом, так сказать, опасном виде. При встрече с волком или львом рыцарь сразу опускает забрало и берет в руки копье, но при встрече с женщиной он вообще снимает доспехи, расслабляется и закрывает глаза, дурак, чтобы она без спешки вонзила в него вампирьи зубы. Или предложила себя в жены, что одно и то же.

Так что в природе полное равновесие. Можно предположить, что в процессе постоянных подвигов рыцари перебили большую часть чудовищ, но не устояли перед женщинами. И потому на борьбу с рыцарями эволюция зла все больше, точно по Дарвину, выдвигает на первый план зарекомендовавшую себя опасность в виде женского тела и вообще женскости.

В то же время еще не пришло время эмансипации. Женщины все послушно сидят у окошек и машут платочками уезжающим на подвиги мужчинам. Когда-то придет пора, на подвиги будут уезжать они, а мужчины займутся кухней и стиркой. Кому повезет, тот поедет на подвиги с женщиной-напарником, что будет драться, стрелять, бить задней ногой в нижнюю челюсть, всегда готова на секс без всяких прелюдий, прикроет и спасет, а ночью между делом поправит мужчине гормональный баланс.

Причем опасность в виде женщин не обязательно должна быть прямой: злые колдуньи, обольстительные вампирши, оборотни, но и такие вот беспомощные, что цепляются тебе на шею и смотрят умоляющими глазами, мол, спаси, помоги, вытри слезы и сопельки, утешь, останься со мной, поменяй подгузники, да какие там великие дела, лучше вынеси мусорное ведро…

Я тяжело вздохнул, по площадке пронесся ветер.

— Брехня… И снова брехня… Везде брехня…

Принцесса вздохнула и смотрела на меня прекрасными глазами с полнейшим сочувствием во взоре, настоящая женщина, даже не поняла, с чего это я взгрустнул, а уже сочувствует и готова утешать.

Мириам оглянулась, брови в удивлении взлетели на лоб.

— Что?

— Брехло, — повторил я печально. — Кто это из нас никогда не был дворцовой женщиной?

Она с самым независимым видом пожала плечами.

— Это не брехня, а невинная женская ложь. Она позволяет нам выживать в этом злом мире.

— Мире драконов?

— Мире мужчин, — огрызнулась она и добавила с едким сарказмом: — Прости, но ты ярко выраженный самец, знаешь? Потому я так реагирую… И еще потому, что ты гад чешуйчатый!

Принцесса сказала жалобно:

— Мириам… не надо, а то я заплачу. Ты же королевская дочь, а так нехорошо ругаешься.

— Как торговка рыбой, — вставил я ехидно. — И голос повышает, как голодный верблюд в колючках. А еще, стыдно выговорить, единственная дочь короля!.. Как его зовут, кстати? Хотя твою королевскость в тебе нужно искать долго и упорно, рыжая. Хотя вообще-то я знавал регионы вроде Имеретии или Картли, где даже последние погонщики мулов — сплошь князья, все грузчики, водоносы и вообще все-все — князья простые, сиятельные и даже великие… Так что не надо мне про королевских дочерей. Ценность их в иных регионах весьма преувеличена.

Она огрызнулась:

— Ты говоришь про каких-то там князей! У нас их вообще нет. А отец Вики — король Йеремланда! Понимаешь, король!

— Король Йеремланда, — пробормотал я, — гм… звучит неплохо, даже солидно. Если, конечно, его королевство побольше одного села или деревни…

Она вспыхнула от гнева:

— Да как ты смеешь!

— Ах-ах, — сказал я хмуро, — видал я и даже видывал всякие королевства. Иные плевком можно было накрыть.

— Верю, — сказала она дерзко, — ты достаточно слюнявый. Но королевство отца Вики велико, хотя…

— Ага!

— …хотя не так, как у короля Вильдгера. Однако и он ищет союза с могущественным степным вождем, ярлом Растенгерком, предлагая дочь за его сына…

Я спросил коварно:

— А что насчет твоего отца? Как велико его королевство?

Она запнулась, зыркнула исподлобья, рассерженная, но и вдруг заосторожничавшая, сразу подобравшая коготки и спрятавшая острые зубки.

— А тебе зачем?

Я пожал плечами и с удовольствием прислушался, как сладко хрустят, сдвигаясь с мест, широкие костяные плиты доспехов.

— Да хватит ли у него платы, — ответил я гулко, — за мои драконьи услуги. Ведь ты просила вчера защитить тебя и твое королевство от ярла Растенгерка? И после чего ты безбоязненно сможешь вернуться к отцу?

Она помолчала, спросила медленно и очень осторожно:

— А что ты хочешь? Золота?

Я презрительно фыркнул.

— Драгоценностей?

Я засопел и отвернулся.

— Искусных изделий? — спросила она с надеждой. — Не говори, что тебе нужны люди в жертву, — не поверю!

— Но верила же.

— А теперь не верю. Что ты хочешь?

Я подумал, ответил уклончиво:

— Сперва оценим платежеспособность нанимателя. А там уж возьмем процент от общей суммы. Не хочу продешевить, поняла, существо с красной шерстью на голове? А сейчас давай чеши меня, так лучше думается и даже мыслится.