Ринат Мусин - Повелитель Мории

— Обновляем старые надписи, — важно ответил один из гномов-юношей на вопрос Ори.

Правда, через несколько миль снова начались грязные коридоры и разбитые двери, а неприятные запахи повисли во влажном воздухе. Ори пришло в голову сделать привал. Остановившись, он с истинно гномьей рациональностью попросил людей убрать мусор в девятом зале второй верхней галереи северного крыла. Перекусив на скорую руку, отряд отправился дальше.

Мастер Трори собирался ложиться спать. Он оглядел себя, потом посмотрел на старый ковер, который будет служить ему постелью. Гном решил ложиться не раздеваясь. Только снял робу и сапоги, умыл лицо. В дверь постучали.

— Входите, — пробурчал Трори. Повесил цветастое полотенце на крючок, обернулся. В дверях стоял Балин.

— Государь, — засуетился старик. Он попытался натянуть сапоги и одновременно — поклониться, но вместо этого едва не упал.

— Садись, Трори, — ровным голосом произнес гость. — Есть разговор.

— Я всегда к услугам государя Мории, — с достоинством ответил пришедший в себя Трори. Появление сына Фундина застало его врасплох. Гномы старались не вспоминать о размолвке, которая произошла между ними перед коронацией, но отношения между главой гильдии каменщиков и государем Мории оставались, мягко говоря, прохладными.

— Я хочу назначить тебя государственным советником, — сказал Балин.

Трори замер, стараясь вникнуть в смысл этих слов. Сначала он подумал, что ослышался, потом хотел засмеяться. Но лицо Балина оставалось холодным и строгим.

— А почему… — начал было Трори.

— Потому что между нами нет дружеских отношений. Мы недолюбливаем друг друга. Ты не глядишь мне в рот, как большинство здешней молодежи, а думаешь над словами государя Мории. Я в свою очередь, внимательно наблюдаю за тобой и замечу любой промах, — ответил Балин.

Трори даже открыл рот в изумлении. Наверное, он стоял так немало времени, потому что когда пришел в себя, то Балин сидел за столом и держал в руках перо.

— Первым делом надо переписать законы, что дал нам Махал-Создатель, вместе с заветами Праотцев, — бурчал государь Мории. — У меня на это нет времени. И у Ори. У тебя тоже нет, но надо найти…

— Спасибо за правду, — с трудом выговорил Трори, опускаясь на скамеечку на противоположной от Балина стороне стола.

— Пожалуйста, — ответил Балин, не отвлекаясь от дела.

Через час они уже спорили до хрипоты.

— Так не пойдет, — почти кр'ичал Трори. — Надо расширить, но с четкой трактовкой. Что это такое: «Каждому подданному государя Казад Дума надлежит отдыхать хотя бы раз в месяц»? Что это за слова — «хотя бы»? Надо писать — «обязательно, под страхом наказания…» Да и сама формулировка расплывчата.

— В смысле? — почесал голову Балин.

— В том смысле, что большинство будет брать выходной день в конце месяца. Понимаешь? А заканчиваться отдых будет в начале следующего. Месяца, в смысле. Мы это уже проходили. — Трори погрозил пальцем в сторону двери. — Оглянуться не успеешь — а они всего шесть дней в году отдыхают, раз в два месяца. И не подкопаешься. Убеждаешь — все без толку. А надо так и писать: «Каждому обязательно, под страхом наивысшего наказания, отдыхать не меньше одного дня в месяц, то есть не менее двенадцати дней в году». Кстати, надо продумать и систему наказаний.

— Да, — согласился Балин. — Наших сейчас ничем не напугаешь. Разве что…

— Что? — басом спросил Трори, оглаживая бороду. Он тоже понимал, что плетьми и даже золотом здесь не обойдешься.

— Изгнание, — хрипло сказал Балин. — Изгнание из Мории.

Ладонь Трори сжалась, и старик непроизвольно дернул себя за бороду. Округлившимися глазами посмотрел на Балина.

— Да, государь, — тоже хрипло сказал Трори. — Это страшное наказание. Только так мы… Только так нас…

— Хорошо, — поднялся с лавки Балин. — Ты слышал все, что я хотел. Садись, пиши. Я приду через пару недель. Все должно быть готово.

— Все будет готово, государь, — прогудел Трори, вскакивая. Когда Балин вышел, старик подошел к столу, взял перо, подвинул к себе новый лист. Сонная пелена исчезла с лица гнома, движения стали плавными и быстрыми.

— Именем государя Мории, — торжественно произнес старый каменщик и склонился над бумагой.

2.7

Борп ушел через день, любезно распрощавшись с Балином. На лице разбойника играла легкая улыбка, а внутри все кипело от бешенства. Пробираясь по главному тоннелю, он скрипел зубами от злости. Негодные коротышки обманули его! Когда перед Борпом предстало великолепие зала Мазарбул, он почувствовал, как в душе вспыхивает ненависть. Ему же обещали долю в добыче, а теперь получается, что гномы забрали все себе. Самым сильным желанием разбойника было схватить первого попавшегося гнома за шиворот и вытрясти из негодяя его мелочную душонку. Борп уже составлял план, как бы испортить праздник, и вдруг успокоился. Пламя негодования в душе погасло, уступив место холодной и расчетливой жажде мести.

Он знал, как следует поступить. В одиночку ему не справиться, даже имея на руках карту Мории, которую он припрятал от Балина и Гримбьорна. У разбойника было две сотни бойцов, но гномов стало не меньше, и кроме того, коротышки у себя дома. Первым делом, думал Борп, нужно набрать еще людей. Обратиться за помощью к торговцу Рахилю, пусть тот по старой дружбе поговорит в тавернах, что Борп Темный теперь богат, знаменит и владеет маленьким государством. Из вновь прибывших надо будет отобрать самых отчаянных и только потом, позже, когда доверие гномов окрепнет, а бдительность ослабнет, дерзким наскоком перебить их всех и забрать сокровища себе.

Борп даже задержался с отъездом на пару дней, чтобы освоиться в восточном крыле Мории. Он специально разослал своих людей по галереям, чтобы те лучше ориентировались в этой части пещер. О своих планах он не рассказывал никому.

Шагая по длинному и ровному тоннелю, Борп размышлял: к делу неплохо бы привлечь и орков (у разбойника были связи среди них). Но потом он отбросил эту мысль. Привлекая орков, он привлечет и владыку Мордора, а тот, как известно, не слишком [любит делиться добычей.

«Первым делом, — думал Борп, — необходимо разобраться со своими. Слишком уж задрали нос Скринок и Йолмер. Копаются в старых шахтах и счастливы по уши. Потом решить дело с этим отставным князем Остфольдским, Антором. Этого наверняка придется убить. Уж больно своенравен. А потом, когда все будет улажено, можно подумать и о гномах. Недолго им осталось кичиться своим богатством. Перебьем их всех — пусть в следующий раз знают, как обманывать Борпа Темного».

Разбойник уже начал придумывать для каждого подгорного жителя пытки и способы медленного умерщвления, как перед глазами вдруг встало суровое бородатое лицо с безумными глазами. Борп чуть не застонал от бешенства. Как он мог забыть об Оине? Разбойника не вводил в заблуждение малый рост гнома. Он видел Неистового (это прозвище прочно закрепилось за Оином) в битве и не строил иллюзий насчет того, что произойдет, если этот безумец вступит в бой даже с сотней противников.