Лорел Гамильтон - Божественные проступки

- Ты ни разу не упоминал об этом при мне, Баринтус.

- Я бы принял любого, как отца твоих детей, если это позволит тебе занять трон. Мередит. Как только ты займешь трон, возможно, мы могли бы укрепить твой политический вес.

- Нет, Баринтус, мы, возможно, и заняли бы трон, но при этом стали бы жертвой покушений, пока один из нас не погибнет. Дворяне никогда не приняли бы меня.

- Мы могли бы заставить их принять твою власть.

- Ты продолжаешь говорить 'мы', Делатель Королей. Определи, что ты имеешь в виду под 'мы', - сказал Рис.

Я вспомнила предупреждение Риса, тогда перед входом в пляжный домик.

- Мы, как ее принцы и дворяне, - сказал Баринтус.

- За исключением меня, - сказал Холод.

- Я этого не говорил, - ответил тот.

- Но ты подразумевал это? - Спросила я, и протянула руку Холоду, чтобы тот подошел ко мне и встал рядом со мной. Я опиралась головой на его бедро.

- Действительно ли верно, что ты была коронована волшебной страной благословением самой Богини? - он спросил. - Ты действительно носила Корону лунного света и теней?

- Да, - сказала я.

- Дойл действительно был коронован шипами и серебром?

- Да, - ответила я, играя рукой Холода, потирая большим пальцем его суставы, и чувствуя твердую опору его бедра под моей щекой.

Баринтус закрыл лицо ладонями, как будто больше не мог смотреть на нас.

- Что с тобой не так? - Спросила я.

Он заговорил, не убирая рук от лица.

- Ты победила, Мерри, разве ты не понимаешь этого? Ты получила трон, а короны заставят других дворян замолкнуть. - Он опустил руки, его лицо выглядело измученным.

- Ты не можешь этого знать, - сказала я.

- Даже теперь ты стоишь передо мной рядом с ним. Ради него ты ото всего отказалась.

Я наконец поняла, что его беспокоило его, или думала, что поняла.

- Ты расстроен, потому что я отказалась от короны, чтобы спасти Холоду жизнь.

- Расстроен, - сказал он, и резко хохотнул. - Расстроен - нет, я не сказал бы, что расстроен. Если бы твоему отцу дали такое благословение, то он знал бы, что с ним делать.

- Мой отец оставил волшебную страну на несколько лет, чтобы спасти мою жизнь.

- Ты была его ребенком.

- Любовь - это любовь, Баринтус. Разве это не показатель любви?

Он издал звук отвращения.

- Ты - женщина, и возможно такие вещи действуют на тебя, но Дойл. - Он посмотрел на другого мужчину. - Дойл, ты бросил все, чего мы, возможно, когда-либо желали, чтобы спасти жизнь другого мужчины. Ты знал, что случится с нашим двором и нашими людьми с королевой-неудачницей, без кровного наследника.

- Я ожидал, что или будет гражданская война или появится убийца, который убьет королеву и станет новым правителем нашего двора.

- Как ты мог поставить жизнь одного человека выше выгоды всех наших людей? - Спросил Баринтус.

- Думаю, что твоя вера в наших людей чрезмерна, - сказал Дойл. - Думаю, что Таранис был коронован волшебной страной и Богиней, и все равно его двор разделен на фракции. Я думаю, что убийцы не остановились бы на королеве. Они нацелились бы на новую королеву, на Мерри, или на самых близких и самых сильных рядом с ней, пока она не осталась бы одна и беспомощна, и они видели это. Есть те, кто был бы счастлив превратить ее в марионетку в своих руках.

- С нашей поддержкой и с нашими силами они не посмели бы, - сказал Баринтус.

- Многие из нас вернули себе силу, но ты вернул лишь ее маленькую часть, - сказал Рис. - Если Мерри не вернет тебе твои силы полностью, тогда ты не настолько же силен, как большинство из присутствующих здесь сидхе.

Тишина в комнате внезапно стала тяжелее, и даже воздух казался гуще, словно вместо дыхания мы пытались глотать.

- Факт, что Смертельный Холод может быть сильнее великого Мэннэн Мак Лир, должен терзать тебя, - сказал Рис.

- Он не сильнее меня, - сказал Баринтус, но голосом, в котором слышалось бормотание моря, как сердитые волны, налетающие на скалы.

- Хватит, - сказал Дойл, и он двинулся встать между ними.

Я поняла, что это магия Баринтуса загустила воздух, и я вспомнила истории о том, что он был способен заставить людей падать замертво, с вытекающей из их ртов водой, как утопленные, за мили от воды.

- И ты наконец будешь королем? - Спросил Баринтус.

- Если ты сердит на меня, то не стоит, старый друг, но Холод не имел отношения к выбору, который мы сделали. Мерри и я решали свободно.

- Даже теперь ты защищаешь его, - сказал Баринтус.

Я встала, продолжая удерживать руку Холода.

- Ты обеспокоен, что мы отказались от короны ради одного мужчины, или ты обеспокоен, что мы отказались от нее ради Холода?

- У меня не было разногласий с Холодом, ни как с мужчиной, ни как с воином.

- Значит это потому, что он недостаточно сидхе для тебя?

Рис шагнул к Дойлу так, чтобы смог заглянуть в глаза Баринтусу.

- Или ты видишь в Дойле и Холоде то, чего тебе хотелось бы с Принцем Эссусом, но ты боялся попросить?

Все мы замерли, как будто его слова были бомбой, и мы все могли видеть ее падение, но ничего не могли сделать, чтобы ее остановить. Не было возможности ни поймать ее, ни убежать. Мы все застыли, и в этот момент в мою голову стали врываться воспоминания детства о моем отце и Баринтусе. Это были быстрые вспышки. Рука на чьей-то руке, рука задержалась немного дольше, объятие, взгляд, и я внезапно поняла, что лучший друг моего отца, возможно, был больше, чем просто его друг.

Не было ничего неправильного в любви при нашем дворе, независимо от пола твоего партнера, но королева не позволяла никому из своих стражей заниматься сексом с кем-либо другим, кроме нее, и одним из условий для Баринтуса, при котором он мог остаться при ее дворе, было условие его вступления в стражи. Это был способ управления им, и способ показать, что великий Мэннэн Мак Лир был ее лакеем и всем тем, кем только она пожелает.

Мне всегда было интересно, почему она потребовала, чтобы Баринтус вошел в число ее стражей. В это время для других изгнанников-сидхе из Благого двора такое условие присоединения к нашему двору не было стандартным. Я всегда думала, что просто королева боялась силы Баринтуса, но теперь я видела другой повод. Она любила своего брата, моего отца, но она также ревновала к его власти. Эссус - было именем, которое люди все еще произносили с благоговением, по крайней мере, в недавнем прошлом, если ты считал Римскую империю как недавнюю, но ее собственное имя, Андаис, было потеряно настолько давно, что никто не помнил, кем она когда-то была. Она вынудила Баринтуса быть ее стражем, соблюдающим целибат, чтобы не допустить его в кровать брата?

Мгновение я представила себе Эссуса и Мэннэн Мак Лира, которые соединяются как пара и политически и магически, и хотя я не была согласна с тем, что она сделала, теперь я поняла ее опасения. Они были самыми сильными из нас. Соединись, им, возможно, принадлежали бы оба двора, если бы они пожелали, потому что Баринтус присоединился к нашему двору прежде, чем нас выгнали из Европы. Наши внутренние войны были нашим собственным делом и не зависели от человеческих законов, поэтому они, возможно, могли захватить сначала Неблагой, а затем и Благой дворы.