Татьяна Засецкая - Вольный ветер или история одного менестреля

Хорошо….

Да! Это тебе не природный душ!

Не сравнивай курицу с фениксом!

Точное замечание!

Где-то через час я всё же выбралась из бадьи и, завернувшись в полотенце с головы до ног, быстро проскакала по холодному полу на кровать. Усевшись на неё, я тщательно протёрла волосы и замотала их сухим полотенцем, вытащенным из сумки. Сама же быстренько оделась в чистую одежду и развалилась на удобной кровати.

Вот так бы сейчас легла и не вставала, пока погода не изменится в лучшую сторону.

И что тебе мешает?

Деньги кончаются! Нужно в столицу в гномий банк, денежку снять. А то мне скоро придётся спать на земле и садиться на жёсткую диету.

А, ну это святое!

Это точно.

Тут раздался стук в дверь. Как оказалось, это принесли мой законный ужин. Я поблагодарила парня, принёсшего это всё, который был очень похож на мальчишку-конюха, и плюхнулась на стул. Довольно потерев руки, я принялась за еду.

Наевшись, я нехотя встала со стула и, сладко потянувшись и прихватив мешочек с лэрой, вышла из комнаты. Спустившись вниз, я заняла столик у стены — входа, конечно, не видно, зато со спины и с боков никто незамеченным не подойдёт. Не удивляйтесь. Просто, после памятного события с демонами, я теперь довольно подозрительная.

Довольно подозрительная? Ты так это называешь?

А что такое?

Довольно подозрительная!!! Да это ещё мягко сказано!!!! У тебя теперь мания какая-то просто!!!! Фобия!!!

Я просто опасаюсь за свою жизнь.

Так вот только не надо мне макароны по ушам развешивать, а!!! Признайся хотя бы мне, что ты просто надеешься увидеть одну личность и….

Хватит!!!!

Как хочешь.

После того, как мой внутренний голос замолчал, я, пытаясь отвлечься от грустных мыслей, стала рассматривать сидящих в зале. Народу было довольно много. Компания студентов. Несколько одиноких путешественников. А вон там сидел «почтовый голубь», как называют срочных доставщиков писем и посылок, быстро уплетая за обе щеки тройную порцию ужина. Вон за тем столом разместилась компания наёмников в количестве одиннадцати душ. Почему душ? Да потому что там были не только люди и не только мужчины. Вон за столом в другой части зала троица путешественников отчаянно спорит, нависая над картой и обсуждая кратчайший путь. А за столом рядом со стойкой сидит одинокая девушка и нервно постукивает пальцами по столешнице — явно кого-то ждёт. О! А вот и этот кто-то. Точнее эти. К ней подошло два человека и один тролль. Они спустились сверху и теперь начали что-то доказывать девушке, а она лишь величественно их посылала в места не столь отдалённые.

Тут раздался скрип открываемой двери, и, впустив в помещение холодный ветер, зашёл ещё один посетитель. Он снял намокший плащ и прошёл к стойке. Там он, по-видимому, заказал номер, так как затем отправился наверх, оставив на стойке золотой.

Я проводила эльфа взглядом. Да. Это был эльф, светлый, с типичной внешностью — золотистые волосы до талии, изящное телосложение, идеальные черты лица и большие, миндалевые. Только вот ещё был тонкий шрам над правой бровью. Казалось, пустяк, только вот у эльфов шрамов не остаётся. Если только оружие заговорённое или из специального металла. Почему-то, глядя на него, у меня складывалось ощущение, будто я его уже где-то видела. Но это было только ощущение — память молчала, как партизан на допросе.

Эльф давно скрылся из виду, а я всё сидела и смотрела на лестницу. А на душе было тоскливо, и скребли кошки. Захотелось сейчас прижаться к плечу проверенного в боях друга, который не ударит в спину. Прижаться и, закрыв глаза, просто сидеть, не думая и не беспокоясь ни о чём. Только вот не было такого друга, по крайней мере, здесь. А вообще… А вообще он есть. Правда, мы с ним чуть-чуть поссорились….

Ну, хорошо, не чуть-чуть. Совсем не чуть-чуть. Я и Оверн… Мы… В общем, мы за год достали друг друга так, что, в конце концов, я выбила ему плечо, он вывернул мне запястье, и мы, разругавшись в пух и прах, разбежались в разные стороны. Это было почти шесть лет назад. Рука до сих пор ноет во время дождя. Жаль….

Пытаясь отогнать от себя эти пораженческие мысли, я достала лэру и, откашлявшись, начала по-прежнему хрипловатым голосом простую песенку:

В дальних краях,Где вечно зима,Жила когда-тоПринцесса одна.Она былаПрекрасней чем свет.Она была….Сейчас её нет….Влюбился в принцессуОдин музыкант,Он был очень беден,Он был очень слаб,Была у негоЛишь гитара одна,И голос его,И путь вникуда.Он пел ей песниНочь напролёт,И днём умирал,Проклиная восход.Она лишь смеяласьВ ответ ему,И уходилаВ покои к царю.Страдал музыкант,Умирал, оживалИ вечно любитьВновь ей обещал.Принцесса рыдала,Смотря на него.Бард всё пел,А время всё шло….Падал снегИ таял, упав.Умер бардС гитарой в руках.Он был убитВ далёком лесу,Он умер сам,Заплатив за мечту.Остались лишьПесни егоО том, как любил,Потерял как всё.Принцесса таСбежала. И снегЗамёл все следы.Теперь её нет….А есть лишь гитараИ путь вникуда,И это немало.Кружит зима….

В дальних краях,Где вечно зима,Жила когда-тоПринцесса одна.Когда-то жила,А может — нет.И бард любил,Проклиная рассвет.Правда это,А может ложь —Кто их знает? —Уже не поймёшь.Я знаю одно —Любовь была,Падал снег,Звенела струна….

Я закончила петь и, не обращая внимания ни на кого, одним махом опустошила кружку со светлым эльфийским. После чего с наслаждением развалилась на лавке, привалившись спиной к стене. Посетители постоялого двора продолжали так же невозмутимо сидеть за своими столиками, но их взгляды нет-нет, да падали на лежащую на столе лэру. Естественно, инструмент великолепный. Я ума не приложу, откуда он у Оверна взялся. И я была искренне благодарна, что тёмный эльф подарил её мне, хотя она достойна более лучшего хозяина, чем я. Ей в самую пору висеть над камином в сухой комнате и лишь изредка напрягать свои струны в кругу давних проверенных друзей. А не находиться в волшебной сумке и не играть и в сырость, и в засуху, и в жару, и в холод собачий.

От мыслей меня отвлёк довольно молодой парень, который отделился от компании наёмников и направился прямиком ко мне. Я ещё днём приметила, что он не человек, но кто — не разобралась, а теперь придётся узнавать. Я наклонила голову и всё ещё сырые пряди белых волос скрыли мои изменившиеся глаза от посторонних глаз. Именно этим зрением я рассмотрела не человеческую, а животную ауру парня. Оборотень. И, если не ошибаюсь, гепард. Я мысленно усмехнулась и подняла на уже подошедшего к моему столику юношу принявшие нормальный вид глаза.