Тимур Туров - Полукровка

– А ты тоже в разных? Или только в собаку?

Тинек вновь поморщился:

– Каждый маах’керу может изменять облик, перекидываясь только в одно животное. В зависимости от племени, к которому принадлежит. Это как у вас: если родился негром, значит, негром и подохнешь. Нельзя же родиться одновременно негром и белым. Так и у нас. Несколько обличий имеют только маги, но это другое. И...

Тинек замялся, поставил готовый коктейль на салфеточку у края стойки.

– Я не собака, – выдавил он наконец. – Я – шакал. И не надо называть меня ни собакой, ни оборотнем. Если для кого-то маах’керу слишком сложно в произношении, это не мои проблемы, правда?

Володя кивнул.

– Не обижайся. Я не привык еще ко всему этому. Да и ты, считай, первый представитель другой сферы, с которым я так запросто говорю.

Тинек вопросительно приподнял бровь.

– Были еще джинна, которые на меня напали, – пояснил Володя, – но это общением не считается. А еще Петрович.

– А Петрович кто?

– Часовщик. У меня в подъезде живет. Я и не знал. Болтал с ним всегда обо всем. А потом вдруг узнал, что он – «желтый». А он узнал, что я знаю, и теперь... В общем, как-то у нас общение не складывается больше.

Володя допил коктейль и повертел в руках бокал. Константин заметил и забрал пустую тару.

– Еще будешь?

– Нет, спасибо.

– Может, ты голодный?

Володя прислушался к ощущениям, пытаясь понять, от адреналина это или на самом деле не хочет есть.

– Нет. А как ты меня нашел? В смысле... почему ты вернулся?

Тинек оскалился. Володя отметил, что если раньше все время думал об этом, как об улыбке, то теперь принимает гримасу именно за оскал.

– Мне же твой отец поручил за тобой присматривать.

– Но как? Откуда ты узнал?

Бармен задумался, словно пытаясь собраться с мыслями и подобрать слова. Володя, глядя на него, подумал, что тот все же очень похож на собаку. Вот сейчас, при легком повороте головы, для полного сходства только свешенного на сторону языка не хватает. Как он раньше этого не заметил?

– Я почувствовал твой страх, – определился, наконец, с формулировкой Тинек. – А дальше просто.

– Ну да... – улыбнулся Володя. – Собачий нюх.

– Я не собака, – вскинулся обиженно Тинек. – Прошу второй раз. Больше просить не буду.

– Прости, я не хотел, – искренне извинился Володя.

Тинек смолчал. По залу блуждали красные и синие лучи света. Танцпол и сцена пустовали. Но стоило только подумать об этом, как появился датый мужик с микрофоном и начал рассказывать, что он поздравляет какую-то Дашеньку и дарит ей песню.

Константин яростно тер стакан.

– Начинается, – буркнул он. – А я уж понадеялся, что сегодня без песнопений обойдется. Как же!

– Ты чего такой сердитый?

– Ты обзываешься. На работу опоздал, – наяривая сверкающий уже стакан и норовя протереть в его боку дырку, отозвался оборотень. – А еще эти джинна. Я не понимаю, что в тебе такого, что из-за тебя такой шухер подняли. Извини, но не вижу в тебе ничего сверхъестественного. А когда я чего-то не понимаю, меня это бесит.

– Мало ли, – пожал плечами Володя. – «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам»[7].

– Когда меня это не касается, мне наплевать. Но если что-то непонятное происходит в моей жизни, меня это раздражает.

– Мало ли, – повторил Володя. – Вон твой кофеагрегат. Ты понимаешь, как он работает? И что это меняет?

– Не понимаю, – в голосе Тинека возникли лающие нотки. – Меняет. Я не люблю эту штуку. Она меня пугает, и мирюсь я с ней, как с неизбежным злом. По счастью, все эти люди сюда не кофеек пить приходят. Так что большую часть времени эта жуткая штука здесь просто стоит и бездействует. А все эти джинна и твой папаша до кучи, они не стоят и не бездействуют. И в отличие от этой кофемашины я не знаю, чего от них ждать. С кофеваркой все просто: есть кнопки, на которые она реагирует. Известно как. Есть перепады напряжения, на которые она реагирует более разнообразно, но все варианты, включая короткое замыкание и пожар, понятны и предсказуемы. А чтобы предугадать поступки магов, нужно понимать, чего они хотят и почему. А я не понимаю.

«Я тоже», – хотел сказать Володя, но прикусил язык.

В самом деле, чего от него ждут? Вот отец. Любовь к сыну совсем не из тех категорий, которыми мыслит Ник. Вряд ли он вообще к нему что-то чувствует. Вот папа чувствует, поэтому, наверное, он навсегда останется папой. А отец именно потому и стал отцом, что кроме крови и каких-то интересов их ничто не объединяет.

А каких интересов? Чем он ему интересен? Еще один маг, нужный, чтобы «Стальной щит» отвоевал тот самый источник, вернул себе прежнее могущество? Возможно, и так. Но за «просто еще одним магом» в самом деле так не бегают. Должно быть что-то еще. Что-то, о чем молчит отец. Он, может, даже и не врет, а просто умалчивает. Как в начальной школе, где во избежание лишних вопросов говорят, что нельзя, например, из меньшего вычесть большее. Может быть, и тут что-то похожее? Просто он еще не дорос до чего-то? Может, ему говорят что-то вроде «на ноль делить нельзя», потому что объяснить деление на бесконечно малую функцию на его уровне просто невозможно?

С другой стороны, здесь не деление на отсутствие числа, что всего лишь абстракция. Здесь его жизнь. Которая нужна Нику и этим джинна. А может, и еще кому-то, о ком он пока не догадывается. Зачем? Что в нем такого странного?

Подошла официантка, забрала готовый коктейль и оставила еще два заказа. Тинек глянул в листок, ухмыльнулся. В его руках возникла бутылка водки и две стопки. Прозрачная жидкость ровной холодной струйкой пролилась из запотевшей бутылки в мгновенно запотевшие рюмки. Затем Константин снова подхватил шейкер и принялся намешивать нечто более экзотическое.

Движения Тинека были четкими и точными. Оборотень в самом деле блестяще управлялся с тем, в чем разбирался. Ни единого лишнего движения, ни единой оплошности. Он сам сейчас напоминал машину, которую не понимал и не любил. Глядя на эту четкость, уверенность и надежность, Володя почувствовал к нему прилив доверия. Настолько мощный, какого не ощущал очень давно.

С этим человеком... да, человеком, можно было поделиться чем угодно. Как с папой или с Ольгой. Только если папа и Ольга стали бы за него волноваться сверх меры, то Тинек выглядел трезвомыслящим другом. Равным, который не станет метать икру, но сможет что-то присоветовать.

– Иногда, – сказал вдруг Володя, – я вижу... сны. Но не обычные, а как бы это сказать... Понимаешь?

– Нет, – ответил Тинек.

– Я вижу разных людей и не людей тоже. Одних я знаю, других никогда не видел. Я вижу, что с ними происходит, и не просто вижу, а еще и знаю, что они думают, что с ними было раньше. Это очень странно... странное ощущение... Я просыпаюсь, понимаю, что как будто все это снилось. И при этом я знаю, что это как бы и не сон... Ну, что так было на самом деле. Раньше видения были только, когда я спал, а сейчас они могут возникать и наяву.