Глен Кук - Десять поверженных. Первая Летопись Черной Гвардии: Пенталогия

Сомневаюсь, что всё это может быть так просто, потому что такие люди, как Леди, с трудом переносят второстепенные роли. Низложенная принцесса продолжает вести себя, как принцесса.

— Спасибо, что нашёл время рассказать мне об этом, Гоблин.

— Не за что. Мне нечего было тебе рассказывать. Я тянул время только из-за того, что не мог прийти в себя.

Ворон извлёк из чучела все свои стрелы. Он подошёл к нам и обратился к Гоблину.

— Почему бы тебе не пойти и не подложить клопа в постель Одноглазому? Или что-нибудь в этом духе. У нас есть чем заняться.

Он нервничал из-за того, что мои стрелы летели не точно.

Мы будем зависеть друг от друга. Если промахнётся один, то всё говорило за то, что умрём мы оба, не успев выпустить вторую стрелу. Я не хотел об этом думать.

Но такие мысли помогали мне сосредоточиться. Большинство моих стрел на этот раз попали в красный лоскут.

ГЛАВА 5

Для меня это было как заноза в заднице — заниматься сейчас этими глупостями, ночью, перед тем как мы с Вороном должны были лицом к лицу встретиться с Неведомым. Но Капитан отказался изменять традиции трёхсотлетней давности. Точно так же он отказался и внять нашим протестам по поводу того, что Ловец Душ взял нас себе в подчинение, а также остался глух к требованиям поделиться информацией, которой он явно располагал. Я имею в виду, Капитан понимал, что хотел сделать Ловец и зачем, но я не имел представления о том, почему он хочет, чтобы этим занялись именно мы с Вороном. То, что Капитан был с ним заодно, только ещё больше меня запутывало.

— Почему? — наконец воскликнул Капитан. — Потому что я отдал вам приказ, вот почему. А теперь, Каркун, давай двигай туда и занимайся своим чтением.

Один раз в месяц, вечером, собиралась вся Гвардия, и хранитель Анналов читал выдержки из того, о чём поведали его предшественники. Предполагалось, что эти чтения не дадут людям оторваться от истории и традиций, которые простираются в прошлое на века и тысячи пройденных миль.

Я начал с обычного обращения.

— Добрый вечер, братья. Выдержки из Анналов Чёрной Гвардии, последней из Вольных Гвардий Хатовара. Сегодня я читаю из Книги Кетт, начатой во втором веке истории Гвардии и записанной хранителями Анналов Осадком, Агрипом, Дубом и Соломой. В то время Гвардия служила Богу Страданий в Ко'н Делоре. Тогда Гвардия была действительно чёрной. И я прочитаю вам то, что писал хранитель Анналов Солома. Он осветил роль Гвардии в событиях во время падения Ко'н Делора.

Я начал читать, отметив про себя, что Гвардия служила уже многим хозяевам, которые в конце концов были побеждены.

Времена Ко'н Делора обнаружили большое сходство с теперешними, хотя тогда Гвардия насчитывала около шести тысяч человек и могла сама позаботиться о своей судьбе.

Я совершенно потерял нить повествования. Этот Солома был дерьмовым писателем. Я читал целых три часа, и это было похоже на бред безумного пророка. Народ сидел как загипнотизированный. Когда я закончил, толпа разразилась овацией. Я удалился с таким чувством, как будто выполнил своё предназначение в этой жизни.

Когда я добрался до своей казармы, то последствия этого спектакля, которые выразились в полном умственном и физическом истощении, всё-таки дали о себе знать. Будучи почти офицером, я имел свою собственную комнатушку. Пошатываясь, я двинулся прямо туда.

Ворон поджидал меня. Он сидел на моей койке, колдуя над стрелой. На древке её было серебряное кольцо, и Ворон, по-моему, что-то на нём выцарапывал. Если бы я не был до такой степени уставшим, я бы полюбопытствовал.

— Ты был просто превосходен, — сказал мне Ворон, — даже я почувствовал.

— А?

— Ты заставил меня понять, что это значило тогда — быть одним из собратьев Чёрной Гвардии.

— И кое для кого значит до сей поры.

— Да. Больше того, ты рассказал, как они жили.

— Да-а. Конечно. А что ты делаешь?

— Готовлю стрелу для Хромого. С его настоящим именем. Ловец Душ дал мне его.

— О! — усталость не давала мне вникнуть в суть дела. — Что ты хотел?

— Ты заставил меня почувствовать что-то, впервые с тех пор, как моя жена со своими любовниками пытались меня убить и украсть мои титулы и права.

Он поднялся, прикрыл один глаз и посмотрел на стрелу с торца.

— Спасибо, Каркун. На какое-то время я опять почувствовал себя человеком.

Он шагнул за дверь.

Я рухнул на койку, закрыл глаза, вспоминая, как Ворон душит свою жену, берёт её обручальное кольцо, не произнеся при этом ни слова. Одной этой скоропалительной фразой он рассказал о себе больше, чем за всё то время, что я его знаю. Странно.

Я засыпал, думая о том, что он свёл уже счёты со всеми, кроме самого главного источника своих бед. Хромой недосягаем, потому что он принадлежит самой Леди. Впрочем, уже нет.

Ворон, наверное, размышляет о завтрашнем дне. Интересно, какие сны ему будут сниться сегодня. И останется ли у него какая-нибудь цель после смерти Хромого? Человек не может жить одной ненавистью. Может, он и не будет утруждать себя, стараясь выжить в надвигающейся переделке.

Наверное, это он и хотел сказать.

Мне было страшно. Человек с такими мыслями мог стать опасным для окружающих.

На моё плечо опустилась рука.

— Пора, Каркун.

Капитан сам будил нас.

— Ага. Я уже проснулся, — спал я не очень хорошо.

— Ловец уже готов.

Было ещё темно.

— Сколько времени?

— Почти четыре. Он хочет выйти до рассвета.

— О!

— Каркун? Будь там поосторожнее. Я хочу, чтобы ты вернулся.

— Конечно, Капитан. Вы же знаете, я не искушаю судьбу понапрасну. Капитан? И всё же, почему я и Ворон?

Может, он сейчас мне скажет это.

— Он сказал, что Леди назвала это вознаграждением.

— Серьёзно? Награда…

Капитан двинулся к двери, а я озирался в поисках сапог.

— Спасибо, Капитан.

— Ладно.

Он понял, что я благодарю его за заботу.

Я зашнуровывал куртку, когда в дверь просунулась голова Ворона.

— Готов?

— Минуту. Там холодно?

— Морозец.

— Взять плащ?

— Не помешает. Кольчуга? — он дотронулся до моей груди.

Я накинул плащ, подхватил лук, подбросил его на ладони. Амулет Гоблина холодил мне грудь. Надеюсь, он поможет.

— Мне тоже, — улыбнулся Ворон.

Я ответил ему кислой улыбкой.

— Пойдём, разберёмся с ними.

Ловец Душ ждал нас на заднем дворе, там, где мы упражнялись в стрельбе. Из столовой на него падал свет. Пекари уже вовсю работали. Ловец стоял прямо и неподвижно, как на параде, в левой руке — узелок. Он смотрел в сторону Облачного Леса. На нём были только его кожаные одежды и шлем. В отличие от других Поверженных он редко носил оружие. Ловец Душ привык полагаться на мастерство своих интриг.