Грэм Хэнкок - Узел времён

Внезапно он обмяк и едва не упал, но продолжал с трудом говорить:

— Уродцы. Как тебе удалось с ними договориться? Они нам ничего не сделают, мы в безопасности?

— В безопасности, Хонд. Они мои друзья. Ты видел это в бою, они за меня.

— Они спасли наши жизни. — Хонд закашлялся, и на его губах снова появилась кровь. — Некоторые отдали свои жизни за нас. Почему? — спросил он.

— Все тебе расскажу, но не сейчас, — ответила Рия. Ее охватил страх и отчаяние, она огляделась, ища взглядом Бриндла. Не увидела и попыталась связаться с ним мысленно.

— Бриндл, Хонд умирает. Мне нужна ваша помощь. Нужно волшебство, которым вы владеете. Нужно, чтобы вы пели и исцелили его.

— Что такое? — спросил Хонд, будто услышав ее мысли.

— Ничего. Я… долго объяснять; в общем, я так разговариваю с Уродцами.

— Разговариваешь с Уродцами? Как ты можешь с ними разговаривать? Они же не могут сказать ни слова. Не знаю, зачем они бились за нас, но я им не верю. Никогда им не верил. Давай убежим, пока они на нас не смотрят.

— Мы никуда не сможем убежать, Хонд! Либо они исцелят твою рану, либо ты умрешь.

— Все не так плохо, я не собираюсь умирать. Доберемся до стойбища, пойдем к лекарю, он все сделает, — Хонд не только не согласился с сестрой, но и попытался ее успокоить.

И тут он снова зашатался. На этот раз Рия не смогла удержать его, и они вместе осели на землю в двух шагах от Рила.

— Что же это за ублюдки, с которыми мы бились? — хрипло спросил Хонд. — Они люди или демоны?

— Они называют себя Иллимани. У них течет кровь, как у людей, они пахнут, как люди, так что, думаю, они люди. Но вождь у них действительно демон, и под его началом тысячи. Они пришли сюда, чтобы уничтожить нас.

— Откуда ты это знаешь?

— Мне это сказали Уродцы.

В этот момент в ее голове раздался мыслеголос Бриндла.

— Прошу, скажи брату, чтобы он не боялся и не злился. Мы уже готовы начать исцелять его.

Подняв взгляд, Рия увидела, что вокруг них собрались Уродцы, в одном из которых она узнала только что исцеленного Тренко. В Рии проснулась надежда.

Но Хонд повел себя воинственно.

— Что происходит? — спросил он и, не обращая внимания на возражения Рии, начал вставать на ноги, кашляя и плюясь кровью.

Глава 35

Леони уже привыкла было, что ее прозрачное бесплотное тело не подчиняется законам физики, его никто не видит, не может навредить или поймать. Но теперь поняла, что в этом состоянии тоже видима, уязвима и может быть поймана другим существом, находящимся в бесплотной форме. Именно так Сульпа увидел ее, гнался за ней по небу и схватил руками за горло, а теперь тянул себе в пасть, усеянную огромными треугольными зубами, продолжая при этом чувственно и очень сексуально на нее смотреть.

Несмотря на то что Леони точно знала, что видит чудовище с головой крокодила первый раз в жизни, его глаза показались ей очень знакомыми. Именно такими были глаза ее отца — всякий раз, когда тот насиловал ее.

И она тут же вспомнила разговор родителей: «Этого хотел Джек».

Из горла Леони вырвался яростный рев, и она, извиваясь, попыталась высвободиться. Тут произошло нечто совершенно неожиданное. Прозрачное бесплотное тело девушки начало меняться. Она почувствовала, как сквозь кожу прорастают жесткие волосы, зубы и ногти превращаются в клыки и когти, а вопль становится мощным рыком. Плюясь и шипя, она превратилась в пуму. Тело наполнила невероятная сила, и это застало Сульпу врасплох. Леони наотмашь ударила его правой лапой, выцарапав ему левый глаз, и демон выпустил ее из рук.

Здесь, в промежутке между мирами, не было никакого светового тоннеля; они парили в черноте на расстоянии метров шесть друг от друга, как астронавты в космосе. Вокруг не было ничего, абсолютно ничего, кроме пумы Леони и крокодила Сульпы.

Сульпа взял повисший левый глаз человеческой рукой и вставил обратно.

— Ты меня покалечила, — прошипел он.

Эти слова не были произнесены вслух, но возникли в голове Леони, будто острый осколок льда.

— Я еще и не начинала! — рявкнула в ответ Леони. — Ты — Джек, и ты испоганил мне жизнь.

— Да ты что! — насмешливо воскликнул Сульпа. — Хочешь отомстить?

Он смотрел на нее здоровым глазом; тем временем поврежденный потерял блеск и помутнел, как белок вареного яйца.

— Ты ставишь меня в неловкое положение… я испоганил столько жизней, так что, будь добра, напомни.

Прежде, чем Леони успела выплеснуть на него скопившуюся за годы злобу, все вокруг снова задрожало, на мгновение обрело четкость, а затем окончательно погасло. Она была в кромешной темноте и ощутила, как непреодолимая сила влечет ее назад. ХЛОП! БАМ! Ее пронесло сквозь водоворот цветных узоров, и она вернулась в свое тело, в подвальную лабораторию в Ирвайне.

Сделав судорожный вдох, Леони открыла глаза, села и огляделась. Она бы ничуть не удивилась, обнаружив рядом Сульпу, но вместо него увидела Монбьё и Шапиро, стоящих по обе стороны от койки и глядящих на нее так, будто они узрели призрака.

В некотором роде так оно и было.

Леони не могла без отвращения смотреть на три вьющихся черных волоска на подбородке доктора Шапиро, они были просто омерзительны. Но, переведя взгляд на тонкогубое лицо Монбьё, увенчанное маленькими круглыми очками, поняла, что это зрелище ничуть не лучше.

Уставившись куда-то посередине между ними, Леони наконец смогла задать мучивший ее вопрос.

— Сколько времени я была в отключке?

Монбьё посмотрел на цифровой секундомер.

— Почти полных четырнадцать минут.

— Четырнадцать минут? — переспросила Леони. — Мне казалось, я провела там четырнадцать часов.

— При использовании ДМТ вполне обычно, что субъективное время кажется куда большим, — сказала Шапиро. — Иногда возникает ощущение, что ты находилась в этой реальности месяцы и даже годы. Но в реальном времени это путешествие редко длится больше двадцати минут.

Наклонившись к Леони, она взяла стетоскоп, послушала ее сердце, быстро померила давление, оглядела язык и посветила миниатюрным ярким фонариком ей в зрачок глаза.

— Ты в порядке, — заявила Шапиро, закончив осмотр.

— А есть какие-то причины, по которым я не должна быть в порядке?

— Мы немного беспокоились по этому поводу, — ответила врач. Было видно, что она изо всех сил старается говорить как можно более дружелюбно. — У тебя очень сильно участился пульс. В какой-то момент ты выглядела так, будто тебе не хватает воздуха…