Александр Прозоров - Медный страж

«Александр Коршунов, — вспомнил ведун. — Сын старого Коршуна. Похоже, это и есть старый кормчий Любовода…»

Ладьи, несмотря на полную загрузку, все равно возвышались бортами над причалом на полтора человеческих роста. В длину они были примерно как сочлененный «Икарус», в ширину — вдвое больше. А уж сколько от палубы до киля — под водой не угадаешь. Сверху, с увешанного щитами носа, на подходящих Любовода с Серединым и семенящую сзади Урсулу с любопытством глазели лохматые, но в большинстве безбородые и безусые рожи. Варяги, опять варяги.

Хотя предсказанную волхвами жуткую кончину Любовод благополучно миновал еще года четыре назад, дурная слава смертника по-прежнему тянулась за молодым купцом. Потому новгородцы, дети купеческие, обитатели ближних селений наниматься к нему остерегались. Волей-неволей набирал к себе Любовод всякую шантрапу. Варягов, что не знали по молодости, куда еще можно пристроиться на обширной Руси, ратников с не менее дурной славой, чем у него самого, воинов, замеченных в трусости или вранье, моряков, не взятых другими из-за пьянства, вороватости или лености.

— Слушайте меня все! — громко рыкнул Любовод, разбрызгивая сапогами захлестывающие причал волны. — Это друг мой, сотоварищ и компаньон ведун Олег! С сего часа назначаю его старшим на Детке! Слушать его приказа всем, как моего собственного! Коршунов Ксандр с ним кормчим пойдет. Старшего Коршуна к себе забираю. Все, прощайтесь с землей-матушкой, кто еще не успел. Триглава вас теперь не скоро увидит. Готовьтесь к отходу.

Коршуновы переглянулись, разошлись. Спустя минут пять встретились на причале с вещмешками за спиной. Переглянулись и снова разошлись.

— Давай, друже, — одобрительно хлопнул Любовод по плечу ведуна. — Старайся не отставать да команде спуску не давай. Рвань эту в кулаке держать надобно. Малого с ними не бывает. Коли раз небольшого приказа ослушаются, потом и в важном деле взбунтоваться могут. Посему гноби до конца при любой мелочи. Учи повиноваться. Коли что — кричи мне, подсоблю. Ну, да пребудет с нами Похвист, Стрибог и великая Макошь, главная наша покровительница. Отплываем.

Сходни, лежащие на борту ладьи, больше напоминали лестницу. Олег пропустил Урсулу вперед, провел её до напоминающей небольшой сарай кормовой надстройки, подтолкнул внутрь. Сам подошел к борту, выглянул наружу.

Причал уже опустел, оставшиеся после гостей земляные отпечатки сапог смывали холодные волжские волны.

— Убрать сходни! Закрыть борт! — услышал Олег и тут же продублировал: — Убрать сходни! Закрыть борт!

Широкая доска с набитыми на нее поперечными планками поползла наверх, моряки споро примотали ее на крышку трюма. За борт вывесили два круглых, с сосковидными умбоиами щита.

— Отпустить концы!

— Отпустить концы! — эхом повторил ведун. Двое моряков — один на носу, другой на корме — смотали с выпирающих наружу окончаний шпангоутов толстые канаты, дернули ослабленные концы. Петли спрыгнули с причальных бревен, упали в воду. Моряки быстро их подтянули, смотав в бухту.

— Горислав, с веслом на нос! — Эту команду отдал уже не Любовод, и Олег повернул голову к Коршунову: — Давай, командуй. Это, как понимаю, твое дело.

— Малюта, с веслом на нос! — тут же скомандовал молодой кормчий. — Отталкивайся. Отбойники… Нет, отбойники пока не трогайте. Пусть помокнут, ничего с ними не сделается. Кто там еще… Легостай, Тютюня, на борт с веслами! Готовьтесь!

Торговые корабли медленно отползали от берега. Течение тут же подхватило судно Любовода, понесло его вниз — но оно же стало наваливать на причал ладью Олега.

— Ну же, упирайтесь! — повысил голос Ксандр. — Сил, что ли, совсем нет?

Грохнули дубовые отбойники, зажатые между бортом и причалом, корабль скрипнул, откатился на пару шагов.

— Ну, дружно все! — скомандовал кормчий. Моряки навалились, ладья пошла назад. Течение стало заворачивать корму, но Ксандр, казалось, ничего не замечал:

— Еще дружно! Еще!

Волга закрутила корабль — но он успел выкатиться за длину причала, проплыл мимо, продолжая вращение, и встал поперек реки. Кормчий навалился на весло, затормаживая величавый танец, вырвал его из воды, гребнул, потом еще. Судно плавно выправилось носом вниз по реке и покатилось вслед за первым по самой стремнине.

— Молодец, Детка, — выдохнул Ксандр.

— Детка — это название? — поинтересовался Середин. — А то судно тогда как называется?

— Мамкой, — усмехнулся кормчий. — Оно ведь первым уродилось. С его прибытков вторую ладью строили.

На Мамке медленно поползла вверх поперечина, наполнился боковым ветром парус с алым крестом, вписанным в круг Коловорота.

— Поднять парус! — скомандовал Олег.

— Хватит голосить, не на торгу, — неожиданно осадил его с насмешкой безволосый моряк в душегрейке на голое тело.

— Что ты сказал? — растерялся от неожиданности ведун.

— Кошельком своим командуй, — охотно посоветовал моряк, — а не ладьей. Коли загрузили тебя сюда, так хоть не мешайся.

— Что? — Олег вытянул руку, указывая бунтарю на горло. — Что ты сказал?

— Да ты еще и глухой, приятель? — расплылся в ухмылке моряк.

На шее его билась тугая жилка, и ведун начал мерно подрагивать пальцами, приноравливаясь к его пульсу.

— Че вытаращился, хозяйчик? Людей никогда не видел?

С разных сторон начали потихоньку подтягиваться моряки и варяги из судовой рати, оглаживающие рукояти мечей. Ксандр тоже молчал, ожидая, чем кончится ссора, и не думая поддержать друга своего хозяина.

— Че таращишься? — повторил вопрос лысый.

Олег не ответил, продолжая подрагивать пальцами, приноравливаться к ударам его сердца, сливаясь с этим ритмом в единое целое, — а потом резко сжал кулак.

Моряк ахнул, побледнел, бесшумно захлопал губами. Враз ослабевшие ноги подогнулись, уронили его на палубу.

— Ты что думал, смертный, я драться с тобой стану? — Олег сделал шаг вперед, нависая над несчастным. — Думал, уговаривать тебя примусь или шум всем на потеху поднимать? Еще слово вякнешь, смертный, — издохнешь, мяукнуть не успеешь ни разу. А Любоводу скажу, больной человечек попался. Не повезло.

Олег резко разжал пальцы над его лицом, и моряк смог наконец-то сделать вдох, тут же закашлявшись.

— Колдун… Колдун… — еле слышно пронеслось между моряками и судовой ратью, и команда стала разбредаться в стороны.

Ведун про себя усмехнулся. Мало понимая в магии, люди склонны преувеличивать ее могущество. Между тем для остановки чужого сердца необходимо на меньше полуминуты спокойствия и полной сосредоточенности. А нередко — и нескольких минут. Понятно, что в быстротечной схватке никто такого времени чародею не даст, придется ему, как и всем, полагаться только на быстроту клинка и ловкость… Но кто задумывается об этом, увидев проявление колдовской силы? Все просто боятся.